Лев Правдин - Море ясности

• Название: Море ясности
• Автор: Лев Правдин
• Издательство: Пермское книжное издательство
• Жанр: Современная проза
• Год: 1962

Повесть Льва Правдина рассказывает о советских школьниках, их мечтах и поступках.

Для широкого круга читателей.

_{Художник С. Калачев}

---

Птицы трещали и свистели на разные голоса.

Розовый туман плясал над огненной рекой.

Соболь, тоже красный, как лиса, подлетел к Володе и, как друг, положил лапы на его плечи. Они вмиг подружились.

— Пошли, — сказала Катя, появляясь на крыльце.

На ней была та же старая стеганка, только уж без пояска, и блестящие сапожки. Она говорила на ходу:

— Ты, наверное, думаешь, что моя мама несерьезная? Ты не знаешь, какая она на работе? Очень строгая. Она просто веселая. А у тебя?

Они пошли по сырому песку. Соболь подбежал к реке и понюхал воду.

Володя вспомнил свою маму и вздохнул. Какая она? Конечно, она очень хорошая. Она самая лучшая. Только ей все время некогда. А раньше и она веселая была, и он никогда не думал, серьезная она или не очень. В футбол играла с мальчишками, болтала всякую веселую чепуху. И в то время ничего не скрывала от сына. Сразу отвечала на все его вопросы.

Он молчал, и Катя, наверное желая его утешить, тихонько сказала:

— Ну, ничего…

Как будто по голове погладила. Эти девчонки всегда лезут со своими утешениями. Володя вспылил:

— А у меня мама, знаешь, какая? Я вот тебе картину покажу. На фронте она, у палатки сидит.

— А я уже видела. Конников показывал, когда ты спал.

— Тогда и нечего спрашивать!

— Ух, какой! Зачем ты от нее убежал, удивляюсь?

— Убежал, и все. А тебе-то что?

— Уж и спросить нельзя?

— А чего спрашивать? Я тебя не спрашиваю.

— Так я ведь из дома не убегаю, — задиристо проговорила Катя и тут же поняла, что этого не надо бы говорить. Она не бегает… Подумаешь, чем расхвасталась. А для чего ей бегать, когда у нее папа есть? А у Володи нет, и он думает, что Снежков его отец, а мама говорит, этого быть не может, и он напрасно надеется.

Засунув руки в карманы пальто, Володя шел впереди. Вода широкой, ленивой волной набегала на берег и снова откатывалась, как будто кто-то легонько раскачивал реку.

В тишине было слышно, как Соболь звонко пьет розовую воду.

Володя остановился. Соболь сейчас же перестал пить и подошел к нему. Володя погладил его, и тот тихонько заскулил, тычась холодным носом в Володину руку.

Володя взял его за уши. Соболь сразу притих и прижался к нему. Собака понимает, когда человеку не по себе, особенно если это такой небольшой человек.

Глубоко вздохнув за его спиной, Катя тихо позвала:

— Пойдем.

Володя не тронулся с места. Катя подождала немного, соображая, обидеться ей или не стоит.

— Как хочешь, — равнодушно сказала она.

Заложив руки за спину и глядя на носки своих блестящих сапожек, она пошла вдоль реки. Потом остановилась подняла плоский камешек и ловко, совсем как мальчишка, запустила его по воде. Это называется блинки печь. Камешек шлепнулся два раза. Она бросила еще несколько камешков, но больше четырех блинков у нее не получилось.

Презрительно скосив глаза, Володя смотрел на ее старания, хотя для девчонки совсем неплохо. Но он и не собирался соревноваться с ней. Он просто хотел показать ей, на что способен мальчик. Пусть не очень-то зазнается.

Выбрав камешек, он небрежно швырнул его. Один блин.

Катя улыбнулась и ловко испекла четыре.

А у Володи больше одного никак не получалось, шлепнется разок — и бульк в воду.

Стряхнув с ладоней песок. Катя торжествующе посмотрела на Володю.

— Ладно уж, пойдем, — сказала она снисходительно.

— А вот это видела? — воскликнул Володя и, пригнувшись, пустил камешек впритирку. — Считай, не запинайся!

Получилось шесть блинков. Катя заморгала ресницами, а Володя все бросал и бросал камешки.

— Считай! — вскрикивал он каждый раз. — Считай-успевай!

И все кидал и кидал. Кидал снавесу, внакидку, внахлест с оттяжкой; кидал так, что камешек делал большой скачок, и тогда только начинались блинки или, наоборот, сразу от самого берега начинались такие мелкие блинки, что они сливались в одну сплошную дорожку.

Он делал все, что хотел. Знай наших, только не зазнавайся.

Катя была потрясена до горячих слез.

— Ох, какой ты вредный! — воскликнула она. — Где ты так научился?

— Художник во всяком деле должен быть мастером, — ответил Володя.

— А ты разве художник?

— Конечно.

— Как Снежков?

— Мне еще поучиться надо, чтобы до него дорасти. Ну, пошли.

Идут два человека по берегу таежной реки и обсуждают разные вопросы жизни.

— А ты знаешь, что мама в телеграмме пишет? — спросил Володя.

— Конечно. Она приедет сегодня.

— Тогда все пропало!

— Не пустит она тебя?

— И думать нечего.

— А почему?

Этот вопрос остался без ответа. Володя и сам не знал, почему мама даже и говорить о Снежкове не разрешает. Или заплачет, если спросишь, или так прикрикнет, что пожалеешь, зачем и спросил.

— Наверное, она его не любит? — снова спросила Катя.

— Не знаю.

Она вздохнула:

— А Снежков очень хороший человек. Очень. — Она крепко зажмурила глаза и тряхнула головой, чтобы Володя хорошенько понял, какой хороший человек Снежков и как необъяснимо отношение к нему Володиной мамы.

— Я что-то знаю про него, — добавила она.

— Выдумываешь ты все…

— Он забыть ее не может.

— Он сам тебе говорил?

— Знаешь, я сама слыхала. Он моей маме говорил. Но это такой секрет, что никто не должен знать.

Она остановилась, обняла его за голову и, притянув к себе, горячо задышала в самое ухо:

— Он очень любит твою маму.

— Врешь! — воскликнул Володя, вспотев от волнения. Аккуратно складывая пухлые губы, Катя обидчиво заметила:

— Я никогда не вру.

— Снежков?!

— Да.

— Ну, смотри!..

— Сам увидишь…

Так идут по песчаному берегу два человека и обсуждают разные вопросы жизни. А солнце уже оттолкнулось от горы, потушило алые факелы, и все кругом приобрело свои настоящие веселые, весенние краски. Река засияла небесной голубизной, верхушки сосен зазеленели, и Соболь снова стал черным, как ему и полагается по кличке.

ПО ВОЛНАМ

Путешествие продолжается. Четыре лесины, прочно связанные еловыми вицами, — отличный корабль. Даже мачта есть — сучковатый такой еловый стволик; стоит он посреди плота для того, чтобы на него вешать все, что может подмокнуть. Висит ружье и патронташ, висит Володина зеленая сумка; когда стало жарко, он снял свое пальто и тоже повесил на сучок, и шапку повесил.

Конников сказал:

— Не простудись смотри.

А сам даже рубашку снял. Стоит на конце плота и длинным шестом отталкивается от берега. Загорелый, рыжебородый, в зеленой шляпе, на щеке следы медвежьих когтей. Очень красивый человек!

— Можно и я рубашку сниму? — спросил Володя, желая хоть сколько-нибудь походить на Конникова.

— Валяй. На пять минут. Солнце сейчас зверское.

— А вы?

— Я зимой снегом обтираюсь каждое утро.

— А Снежков?

— Он, конечно, тоже обтирается и купается даже. Мороз, вьюга, а он — в прорубь…

— Ух ты!

Каким же должен быть Снежков, если он еще смелее, еще красивее, чем Конников!..

Плыли долго. Один раз приставали к берегу, на костре кипятили чай в котелке. От чая пахло сладковатым хвойным дымком. Прежде чем хлебнуть, надо было подуть в кружку, отогнать к другому краю попавших в чай комаров. Это был напиток таежников — вольных людей.

Чтобы отпугнуть комаров. Конников положил в костер сырых гнилушек. Повалил желтый, горький дым, от которого слезились глаза и все время хотелось сморкаться. Но комары не очень-то испугались.

— Знаешь что, — сказал Конников, хлопая себя ладонями по шее, — ну их к лешему. Поплывем дальше.

На плоту, если держаться подальше от берега, комары не кусали. Володя спросил, а как же другие люди живут среди комаров, и узнал, что есть такая мазь, намажешься — и ни один комар не тронет.

Потом Володя уснул. Проснулся он от какого-то шума. Очень низко, почти у самой воды, трещал крыльями вертолет. Он повисел немного, потом поднялся и полетел, чуть не задевая верхушки сосен.

Оказалось, что это пожарный вертолет. Наблюдает: не горит ли где. Лес охраняет.

— А вон на пригорке, смотри-ка, лоси, — сказал Конников.

На самом деле: посреди круглого холма, покрытого нежной зеленью, стояли лосиха с лосенком. Подняв тупые морды, они смотрели на вертолет. Видно было, что им нисколько не страшно.

Еще немного проплыли по широкой реке между высоких гор и дремучих лесов. Снова показался зеленый круглый холм, только побольше того, где лоси, и повыше. На вершине холма стоит домик и поглядывает на реку блестящими окошками. Над крышей высокая антенна. По склону холма сбегают ступеньки деревянной лестницы. На песке лежат две лодочки и висит на кольях сеть.

— Кордон, — объявил Конников.