Юрий Горьков - Кремль. Ставка. Генштаб.

• Название: Кремль. Ставка. Генштаб.
• Автор: Юрий Горьков
• Жанр: История
• Год: 1995

Аннотация издательства: Книга генерал-полковника Ю. А. Горькова открывает новые страницы истории Великой Отечественной войны — трагического периода в жизни нашей Родины. В ней использованы до сих пор неизвестные широкому кругу специалистов и читателей документы из закрытых ранее архивов.

Об авторе: Горьков Юрий Александрович, генерал-полковник. Родился в 1928 году в с. Бар-Слобода Сурского района Ульяновской области. Окончил 7 классов, с 1941 по 1945 год работал трактористом, в 1945 году экстерном сдал экзамены за среднюю школу. С 1946 года — курсант Горьковского училища зенитной артиллерии, окончил его в 1949 году с воинским званием лейтенанта. Проходил службу в войсках ПВО в должностях командира взвода зенитной батареи и начальника штаба зенитного артиллерийского полка. В 1962 году окончил Военную академию противовоздушной обороны, в 1971 году — Военную академию Генштаба. Командовал зенитным артиллерийским полком и бригадой, дивизией ПВО. С 1973 года служит в должностях начальника штаба и командующего отдельной армией ПВО. С 1983 по 1988 год — начальник штаба — первый заместитель командующего войсками Московского округа ПВО. С 1988 года — генерал-полковник в отставке — консультант Историко-архивного и военно-мемориального центра Генерального штаба.

---

Замысел летне-осенней кампании 1944 года лично подготовил заместитель начальника Генштаба А. И. Антонов. Затем он рассматривался начальником оперативного управления и обсуждался совместно с начальниками направлений, если это касалось их непосредственных обязанностей. Они выступали с критическими замечаниями в качестве оппонентов исполнителей.

Чтобы обеспечить скрытость подготовки, за подписью заместителя Верховного Главнокомандующего Г. К. Жукова и заместителя начальника Генштаба А. И. Антонова в войска была направлена директива № 220110 от 29 мая 1944 года, в которой определялся ряд мероприятий с целью ввести противника в заблуждение.[91] Разработка общего оперативного плана летней кампании 1944 года в Генеральном штабе велась с учетом предложений командующих фронтами, знающих обстановку до деталей.

Когда в Генштабе свели воедино все предложения, то выяснилось, что весь план представляет систему крупнейших в истории войн операций на широком фронте. Открывал ее Ленинградский фронт, затем подключался Карельский с целью разгрома свирско-петрозаводской группировки противника, после чего без промедления следовали главные действия в Белоруссии. Следом за ними развертывалось решительное наступление 1-го Украинского фронта на Львовском направлении.

После того, как группировки противника на указанных направлениях понесут поражение, предполагалось развитие наступления в Румынию, Болгарию, Югославию, а также Венгрию, Австрию, Чехословакию.

Однако не все предложения командующих войсками фронтов удалось претворить в жизнь, и в частности предложение К. К. Рокоссовского по нанесению удара в направлении Ковель — Брест с целью выхода в тыл группы армий «Центр». По этому поводу бывший начальник оперативного управления Генштаба генерал-полковник С. М. Штеменко писал:

«К сожалению, Ставка не имела возможности в сложившейся тогда обстановке выделить и сосредоточить в район Ковеля необходимые силы и средства, особенно танковые армии».[92]

При завершении планирования кампаний и операций фронтов с докладами у Верховного побывали К. К. Рокоссовский, И. X. Баграмян, К. А. Мерецков, И. Д. Черняховский. Командующий войсками 2-го Белорусского фронта генерал-полковник И. Е. Петров в Кремль не приглашался по причине якобы второстепенной роли фронта в стратегической операции. В связи с болезнью командующего 3-м Прибалтийским фронтом генерал-полковника И. Д. Черняховского, он с членом Военного совета фронта генерал-лейтенантом В. Е. Макаровым был приглашены к Сталину уже после общего обсуждения плана, которое состоялось 22–23 мая 1944 года.

Во время докладов командующих войсками фронтов по замыслам фронтовых операций случались интересные эпизоды. Вот как, уже после войны, К. К. Рокоссовский писал по этому поводу:

«Наше решение о нанесении двух ударов на правом крыле фронта в Ставке подверглось резкой критике. Верховный Главнокомандующий и некоторые члены Ставки не соглашались с этим решением… И. Сталин упорно настаивал на нанесении одного мощного удара, видимо, у него в сознании утвердилось мнение о том, что фронт может наносить один сильный удар».[93]

Он дважды отправлял К. К. Рокоссовского в соседнюю комнату, обдумать мнение Ставки. Во время второго «обдумывания» в комнату, где он находился, вошли В. М. Молотов и Г. М. Маленков, которые уговаривали его согласиться с мнением Сталина и неодобрительно отнеслись к тому, что он спорил с Верховным. Но Рокоссовский стоял на своем. Члены Ставки ждали бури. Наконец, Сталин спросил:

«Ну, что, убедились, что мы правы?» Я понимал, что дело зашло далеко, но все же сказал, — нет, товарищ Сталин. Сталин медленно, почти вплотную подошел ко мне и положил руку на мое плечо, на золотой погон с четырьмя большими звездами генерала армии. Вероятно, кое-кому показалось, что Сталин сорвет погон. Но он тише, чем обычно проговорил: «Настойчивость командующего фронтом доказывает, что организация наступления им тщательно продумана. А это надежная гарантия успеха. Утвердим его план».[94]

Командующий 3-м Белорусским фронтом генерал-полковник И. Д. Черняховский прибыл в Ставку 25 мая и был принят Г. К. Жуковым и А. М. Василевским еще до доклада Сталину. Вариант предлагаемого им плана наступательной операции фронта предусматривал нанесение одного удара севернее Орши в направлении Богущевск, Сенно. Рассмотрев предложенный вариант, Жуков и Василевский рекомендовали спланировать два удара, равных по силе, на Богущевском и Борисовском направлениях, чтобы противник не смог сманеврировать силами (ранее Жуков и Василевский, работая в войсках Западного направления видели причины неудач наших войск). Черняховский согласился с маршалами и на другой день, 26 мая, в Кремле, докладывал план операции фронта с учетом мнения Г. К. Жукова и А. М. Василевского.

В ходе доклада И. Д. Черняховский пользовался картой, на которой был обозначен один удар, так как поправки на нее еще не были нанесены. Это заметил И. В. Сталин и, подойдя к карте, спросил у Черняховского, почему он докладывал о двух ударах, когда на карте показан один. Черняховский не растерялся и сумел объяснить Сталину, что два удара могут быть нанесены при условии усиления фронта одной танковой армией и артиллерийской дивизией РВГК. Если эта просьба будет удовлетворена, то будет внесена поправка на карту и он снова доложит свое предложение по плану. Просьба командующего была удовлетворена, а план был доработан и 27 мая без замечаний утвержден.[95]

Однако дело снова не обошлось без курьеза. И. В. Сталин опять заметил стрелу, идущую от левофланговой группировки фронта и упирающуюся в Минск. Он был приятно удивлен, сказав: «Может быть, это и хорошо, что войска фронта первыми ворвутся в Минск и освободят его». В действительности так и получилось. В освобождении столицы Белоруссии войска фронта под командованием самого молодого командующего сыграли главную роль.[96]

Во время обсуждения плана операции 1-го Прибалтийского фронта его командующий, генерал армии И. X. Баграмян, предложил:

«Направить усилия 1-го Прибалтийского фронта главным об разом на обеспечение операции от возможного контрудара со стороны группы армий «Север». Для отсечения этой группы фронт должен наступать в обход Полоцка с юга. Задача по окружению Минска должна быть снята».[97]

Предложение командующего фронтом было удовлетворено. С его учетом представленный план был утвержден Верховным. После утверждения планов фронтовых наступательных операций был окончательно определен замысел наступательной операции «Багратион».

Планирование завершающей кампании началось в Ставке еще в октябре — ноябре 1944 года. В самом начале ноября было всесторонне рассмотрено создавшееся положение в полосах наступления 2-го, 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов, которые имели перед собой главную стратегическую группировку немцев (большая часть групп армий «Центр» и «А»). Перевес сил на данный момент был не в нашу пользу, о чем генерал армии А. И. Антонов доложил И. В. Сталину. Тот принял решение: 1-му, 2-му и 3-му Белорусским фронтам перейти к обороне. Анализируя создавшуюся обстановку, Генштаб пришел к выводу, что задача разгрома гитлеровской Германии может быть решена в два последовательных этапа завершающей кампании.

На первом этапе должно было развиваться наступление на юге советско-германского фронта силами 2-го и 3-го Украинских фронтов с задачей к 30 ноября выйти на рубеж Банска-Быстрица — Комарно-Надьканижа, а к 30 декабря — на подступы к Вене. Угроза разгрома Южного фронта должна была заставить немцев перебрасывать дополнительные силы за счет войск Западного направления. Это создавало благоприятные условия для развития наступления на берлинском направлении главных сил советских войск, которые должны были к началу 1945 года выйти на рубеж нижнего течения Вислы до Бромберга, захватить Познань, овладеть рубежом Бреславль — Парубице — Йиглава — Вена. Выход на указанный рубеж обеспечивал условия для проведения второго этапа кампании, в итоге которого Германия должна была капитулировать.

Таким образом, в ходе творческих исканий оперативного управления Генштаба во главе с А. И. Антоновым определилось главное направление — Западное. Для успешного развития наступления на этом направлении силами 2-го и 1-го Белорусских, а также 1-го Украинского фронтов необходимо было активными действиями на флангах стратегического фронта оттянуть войска противника с центрального участка. Это мыслилось сделать в районе Венгрии и Австрии, а также в районе Восточной Пруссии. Ставке было известно, что в указанных районах противник проявляет повышенную чувствительность, сосредоточив в Восточной Пруссии 26, в том числе 7 танковых, а в районе Будапешта — 55 дивизий (в том числе 9 танковых). Гитлер предполагал, что удар на Берлин будет нанесен через Венгрию и Чехию. Поэтому гитлеровское командование на Западном направлении оставило 49 дивизий и в этом жестоко просчиталось.