Юрий Горьков - Кремль. Ставка. Генштаб.

• Название: Кремль. Ставка. Генштаб.
• Автор: Юрий Горьков
• Жанр: История
• Год: 1995

Аннотация издательства: Книга генерал-полковника Ю. А. Горькова открывает новые страницы истории Великой Отечественной войны — трагического периода в жизни нашей Родины. В ней использованы до сих пор неизвестные широкому кругу специалистов и читателей документы из закрытых ранее архивов.

Об авторе: Горьков Юрий Александрович, генерал-полковник. Родился в 1928 году в с. Бар-Слобода Сурского района Ульяновской области. Окончил 7 классов, с 1941 по 1945 год работал трактористом, в 1945 году экстерном сдал экзамены за среднюю школу. С 1946 года — курсант Горьковского училища зенитной артиллерии, окончил его в 1949 году с воинским званием лейтенанта. Проходил службу в войсках ПВО в должностях командира взвода зенитной батареи и начальника штаба зенитного артиллерийского полка. В 1962 году окончил Военную академию противовоздушной обороны, в 1971 году — Военную академию Генштаба. Командовал зенитным артиллерийским полком и бригадой, дивизией ПВО. С 1973 года служит в должностях начальника штаба и командующего отдельной армией ПВО. С 1983 по 1988 год — начальник штаба — первый заместитель командующего войсками Московского округа ПВО. С 1988 года — генерал-полковник в отставке — консультант Историко-архивного и военно-мемориального центра Генерального штаба.

---

Кстати, на боях в окружении Георгий Константинович остановился особо.

«Вследствие глубокого прорыва крупных танковых и механизированных группировок противника, рассечения ими наших оборонительных фронтов, часть наших соединений и даже армий попадали в окружение врага. Не имея связи с высшим командованием, не зная сложившейся обстановки, не имея зачастую достаточного количества противотанковых средств, боеприпасов и горюче-смазочных материалов, окруженные группировки в упорных боях несли большие потери, частично переходили к партизанским действиям, частично были пленены.

Я считаю крупным недостатком в довоенных подготовках войск отсутствие обучения ведению сражений в окружении, прорыву из окружения и отступлению в сложных условиях обстановки. Этот вид боевых действий требует исключительного мастерства и твердости духа войск, в противном случае неизбежна гибель. Так иногда было с нашими войсками в 1941 году, так было много раз с войсками всей фашистской коалиции после 1942 года. Так будет и впредь с теми, кто будет игнорировать этот вид подготовки войск».[170]

Говоря об этом виде боевых действий, маршал снова обращает внимание на разведку, имеющую при ведении оборонительных боев особо важное значение. В самом деле, своевременно не обнаружив сосредоточение противника на том или ином участке обороны, не установив у него наличие танковых или механизированных войск и боевой авиации, решать оборонительные задачи практически невозможно. Получив сведения от разведки, оперативно-стратегическое командование с учетом времени ожидаемого наступления должно перебросить на угрожаемые участки мощные противотанковые и противовоздушные средства, а также подтянуть туда резервы, приняв меры по организации надежного управления и взаимодействия.

К сожалению, в 1941–1942 годах эти задачи разведка не решила. Во-первых, она не определила направление главного удара немецкой армии в начале войны и в летне-осенней кампании 1942 года. И наоборот, когда были вскрыты намерения и состав войск противника на Курском направлении (операция «Цитадель»), нашим войскам в оборонительном сражении удалось обескровить немецкие войска, а затем нанести им решительное поражение.

Г. К. Жуков в своей рукописи особо остановился на поражении войск Юго-Западного фронта в мае 1942 года. К его объективным причинам он отнес в первую очередь недостаточное количество танковых войск и авиации, во вторую — ошибки командования (командующий С. К. Тимошенко, начальник штаба И. X. Баграмян, член Военного совета Н. С. Хрущев), которые заключались в недостаточном изучении стратегической обстановки. Как известно, в результате наше наступление на Харьков захлебнулось, а противник, перехватив стратегическую инициативу, устремился к Сталинграду и на Кавказ.

Приходится сожалеть о том, что до настоящего времени опыт Великой Отечественной войны у нас изучался как бы выборочно, на примере прежде всего блистательных побед. Такая же картина наблюдалась в СССР в конце 30-х годов, когда в военных учебных заведениях при штабных играх анализировались, изучались и планировались в основном наступательные операции.

Увы, и тогда, и сейчас вопрос о боевых действиях в условиях окружения практически не стоял.

* * *

Особое место в своих раздумьях о современной войне Г. К. Жуков отвел проблемам применения военной техники, в том числе авиации и танков.

«Опыт войны, — писал он, — показал, что при наличии господства в воздухе в районах контрнаступательных и контрударных действий войск, при наличии других положительных факторов…успех наверняка будет достигнут, а в современных условиях войны зависимость успеха от господства в воздухе безусловно возрастает».[171]

Это подтверждается опытом локальных войн, особенно операцией «Буря в пустыне».

В начальный период войны, а также при наступательных операциях до сентября 1942 года танковые и механизированные войска германской армии играли ведущую роль. Именно на них, кроме ВВС, немецкое командование делало основную ставку. Мы не могли в операциях указанного периода сорвать их далеко идущие удары до тех пор, пока не получили достаточного количества танков высокого качества. В начале войны танковые корпуса производили самостоятельные контрудары, но по неопытности и недостатку сил, при отсутствии прикрытия с воздуха, они не могли оказать решающего влияния на ход вооруженной борьбы.

Уже в ходе Сталинградской наступательной операции положение изменилось в нашу пользу. Немцы, израсходовав в предыдущих сражениях мощь танковых войск и авиации, выдохлись. Во всех последующих наступательных операциях наши танковые и механизированные войска при взаимодействии с авиацией играли, как правило, решающую роль. Они придавали особую динамичность, размах и силу операциям Красной Армии.

Касаясь применения военно-воздушных сил, маршал писал так: после тяжелых потерь авиации в первые дни войны наши ВВС не могли создать превосходства над авиацией Вермахта ни на одном стратегическом направлении. Превосходство нашей авиации проявилось в сражении под Москвой, причем, только потому, что в одной зоне действовали летчики ВВС и ПВО, в частности, 6-й истребительный авиационный корпус. В оборонительных сражениях он выделял для поддержки войск Западного фронта до 30–40 % выделенного ресурса, не считая прикрытия армейских соединений и коммуникаций. В ходе контрнаступательных действий корпусу пришлось выделить для участия в боевых действиях до половины своего состава.

«В ходе войны командованием ВВС накапливался боевой опыт взаимодействия с сухопутными войсками, военно-морскими силами и средствами ПВО. Взаимодействуя с сухопутными войсками, основные усилия ВВС сосредотачивали на уничтожении танковых и механизированных группировок, нанесении поражения резервам и препятствовали совершению маневра как войскам, передвигающимся своим ходом, так и перевозимым по железнодорожным магистралям. В наступлении ВВС оказывали помощь в разгроме войск в пределах тактической обороны, способствуя быстрейшему вводу в сражение эшелонов развития прорыва и борьбе с резервами противника.

В борьбе за господство в воздухе наши ВВС уничтожали авиацию противника в воздухе и на аэродромах. Для ударов по аэродромам противника применялась авиация дальнего действия. Но последняя в силу малочисленности и низкого качества техники особой роли не сыграла. При проведении ВВС самостоятельных операций привлекались как дальняя, так и фронтовая авиация, но существенной роли они не сыграли.

Дальняя авиация не смогла решить задачи по дезорганизации работы тыла (Вермахта — Ю. Г.), уничтожению его военно-промышленного потенциала, а также по нанесению ударов по важным политико-административным центрам, железнодорожным узлам и подавлению морального духа народа.

Крупным недостатком наших ВВС являлось отсутствие разведывательной авиации, тогда как у противника она была даже в оргструктуре сухопутных войск вплоть до корпусов.

Важное влияние на ход боевых действий ВВС оказало то, что в 1937–1939 годах опытные руководящие кадры были уничтожены, а новые еще не освоились на своих должностях».

Неразрывно с применением авиации рассматривал Георгий Константинович действия сил ПВО.

«Война показала исключительное и первостепенное значение противовоздушной обороны страны и войск. Надежная ПВО, способная отразить удары противника, особенно в начале войны, создает не только благоприятные условия для вступления в войну Вооруженных Сил, но и дает стране возможность более организованно перестроиться на военные рельсы, не говоря уже о том, что не будет серьезно поколеблено моральное состояние народа. В современных условиях, когда, как и у нас, в руках нашего вероятного противника имеются межконтинентальные средства (нападения — Ю. Г.) с термоядерной начинкой, значимость противовоздушной обороны безусловно стала № 1. Тяжкое горе ожидает ту страну, которая окажется неспособной отразить удар с воздуха».[172]

На страницах рукописи маршал высказывает свое мнение о том, как во время Великой Отечественной справились со своими задачами войска теориториальной и войсковой ПВО. В частности, он писал, что ПВО страны отличилась при обороне столицы.

Москва плотно и надежно прикрывалась зенитной артиллерией и истребительной авиацией. Неплохо была организована ПВО Ленинграда, Киева, ряда военно-морских баз и важнейших экономических центров страны. Что же касается войсковой ПВО, то наши части, соединения и объединения имели слабые средства противовоздушной обороны, поэтому, особенно в начальный период войны, войска несли весьма чувствительные потери. Так продолжалось до контрнаступления под Сталинградом. Недостаточность средств войсковой ПВО компенсировалась привлечением истребительной авиации и зенитной артиллерии.