А. Сахаров (редактор) - Павел I

• Название: Павел I
• Автор: А. Сахаров (редактор)
• Издательство: Армада
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1995
• ISBN: 5-87994-048-9

Россия в конце XVIII столетия… Легендарный швейцарский поход суворовской армии, упрочивший славу русского оружия, но не увенчавший лаврами победителя – императора Павла. Средневековый рыцарский орден, принятый под Высочайшее покровительство и утративший влияние в империи со смертью своего Великого Магистра. Последний дворцовый переворот уходящей эпохи… Россия на рубеже веков.

В данный том вошли произведения:

В. В. Крестовский – «ДЕДЫ»

Е. П. Карпович – «МАЛЬТИЙСКИЕ РЫЦАРИ В РОССИИ»

М. А. Алданов – «ЗАГОВОР»

---

– И что же, – продолжал император после некоторого молчания, – молодая графиня отвечает вам взаимностью?

– Не знаю, государь, – со вздохом ответил Черепов. – Я никогда ещё на сей предмет не дерзал объясниться с нею, хотя люблю её горячо и много.

– И на её-то счастье ставили на карту свой заветный червонец? Ха-ха! – весело засмеялся император.

– Хотел было, ваше величество, – подхватил Черепов, – да не успел, не удалось! Но я твёрдо верю, что она выручила бы! Непременно!

– Гм… И лучше, что не удалось, молодой человек, поверьте!.. А какую же монету изволили вы, сударь, отдать нищему? – как бы домекнувшись о чём-то через мгновение и быстро переменив свой милостивый тон на несколько подозрительный, недоверчиво спросил Павел.

– Да всё ту же, ваше величество, – усмехнулся Черепов.

– То есть червонец ваш?

– Так точно.

– Гм… Ну, вот видите ли, она и выручила! – снова самым весёлым тоном и даже радостно воскликнул император. – Всё-таки выручила! Там, где и не ждали! ха-ха!.. Это прекрасный поступок, господин майор, я усматриваю доброе и честное сердце… Я люблю это! Но мне нравится также и то, что вы чувствуете влечение к особе достойной! Я знаю её – прекрасная девица – и вполне одобряю выбор вашего сердца. Думаете делать предложение?

– Не смею, ваше величество.

– Почему так?

– Да как сказать!.. Во-первых, неуверенность в ней, отвечает ли она моим чувствам…

– Мм… да, это до некоторой степени основательно. А во-вторых?

– А во-вторых, моё служебное положение, пока ещё маленькое и скромное положение.

– Н-ну, не совсем-то уж маленькое! – воскликнул, перебив его, император. – Ведь вы, сударь, насколько мне известно, кажись… э-э… тово… подполковник?.. Не так ли?

– Точно так, ваше императорское величество!

– Ну, вот видите ли! Штаб-офицерский ранг![47] Это дело не маленькое и значаще облегчает, сударь, ваши шансы, если там у нас нет ещё какого-нибудь неприятного «в-третьих».

– Увы! Есть и «в-третьих», ваше величество! – пожал плечами Черепов.

– Будто так?! Хм!.. Что же такое?

– Да разность положения. Я хотя и негнусного дворянского рода – старинной отрасли потомок, но… состояньишко невелико: всего-навсего триста душ в двух именьишках, а она – дочь богача и вельможи… Такая ли ей партия пристойна!

– Об этом не думайте, сударь! – подумав, решительно сказал император. – Всё это ваше «в-третьих», как есть, ничего не значащее. Она единственная дочь, и к тому же у неё и без вашего довольно. Старайтесь только, чтобы «во-первых» было удачно, то есть удостоверьтесь в её чувствах к вам, а об остальном не заботьтесь.

В это время санки подъезжали к чекушкинской гауптвахте. До платформы оставалось шагов сорок, не более.

– Караул – вон! – крикнул «часовой у фронта», узнав императора, и на его призыв из караулки выбежало человек десять измайловцев, которые спешно построились впереди сошек.

– Слушай, на пле-чо! Слушай, на караул! – скомандовал своему взводу старший унтер-офицер и, став на своё место, принялся салютовать алебардой. Но этот салют «по-новому» выходил у него и неловко, и смешно.

Государь приказал кучеру остановить лошадь.

– Что за негодница стоит это за старшего?! – крикнул он, мгновенно приходя в сильное негодование. – Дела своего не смыслит! Да никак пьян ещё!

И действительно, наружность унтер-офицера отличалась далеко не воинственным видом. Брюзгливое лицо с плаксивым выражением глядело совсем по-бабьи, а несуразная, одутловатая фигура на тоненьких ножках являла в себе нечто весьма комическое в этом военном костюме и особенно с этой алебардой, которая была ей не по росту и, видимо, затрудняла собой неловкого воина.

– Несносный вид!.. Подите и прогоните его с платформы! – приказал государь Черепову.

Тот соскочил с запяток и побежал на гауптвахту.

Но каково же было его удивление, когда, подбежав ко фронту, узнал он в несуразном унтер-офицере Прошку Поплюева.

«Вы какими судьбами!» – чуть было не воскликнул Черепов, но воздержался, зная или скорее даже чувствуя, что на него наверное пристально смотрят сзади два гневных глаза.

– Его величество изволил приказать унтер-офицеру убраться прочь с платформы, – сообщил он Прохору самым официальным тоном.

– Как?.. С платформы? От фронта?.. Меня?! Не можно тому быть, ваше благородие; я здесь начальство и стою на своём законном посту, – столь же официально возразил ему Поплюев.

– Его величество, говорю, самолично приказать изволил – прочь с платформы!

– А я говорю, что быть тому никак нельзя, и его величество приказать сего не может! Отстранитесь, ваше благородие, не мешайте мне делать салютацию и не стойте перед фронтом – сие порядок нарушает.

Черепов, пожав плечами, побежал обратно к санкам. В коротких словах он передал государю ответ Поплюева.

Павел Петрович, очевидно поражённый такой неслыханной дерзостью, два или три мгновения не произносил ни слова и только, глядя на Черепова, тяжело пыхтел и отдувался.

Это было у него обычным признаком сильнейшего гнева.

– Подите и сделайте то, что вам повелено. Арестуйте его сейчас же! – отчётливо отделяя слова, но не повышая голоса, сказал император.

Черепов снова побежал на платформу и сообщил приказание.

– Не верю, ваше благородие! – твёрдо возразил Поплюев. – И быть никогда не может такого приказания! Разве вы не знаете, что, прежде чем арестовать меня, вы должны сменить меня со вверенного мне поста? Извольте сменять, а тогда уж арестуйте.

Черепов опять побежал к саням и передал ответ унтер-офицера.

Это озадачило государя, но ненадолго. Подумав, он улыбнулся с довольным видом.

– А ведь прав! – заметил император. – И даром что пьяный, а лучше нас, тверёзых, знает своё дело! Молодец, унтер-офицер! – крикнул он Поплюеву. – Спасибо за знание порядка службы!

– Рад стараться вашему императорскому величеству! – закричал со своего места Прохор.

Государь приказал поворотить лошадь и шибко поехал прочь от гауптвахты; Черепов едва успел вскочить на запятки.

Довольно долго ехали молча, и всё это время Павел, казалось, погружён был в какое-то раздумье.

– Жаль! – как бы про себя подумал он наконец вслух. – Очень жаль, что пьян… А кабы не это, быть бы офицером…

– Да он не пьян, ваше величество, – решился заметить Черепов, домекнувшись, что дело идёт, вероятно, о Прохоре.

– Ты говоришь, не пьян? – повернув вполоборота голову, нахмурился император.

– Точно так, ваше величество. Это уж он сроду так: мать-натура одарила его толиким невзрачием, и потому он сдаёт на пьяного, а он трезвый и дело своё в самой точности понимает.

– А вам, сударь, отколь он известен?

– Соседи по имению, ваше величество.

– Дворянин?

– Так точно, ваше величество, дворянин Прохор Поплюев.

– Поплюев?.. Тьфу! какая фамилия!..

– Фамилия точно что пасквильная, но человек хороший и столь великую приверженность питает к воинскому делу, что даже у себя в имении учредил из дворовых людей мушкатёров с карабинерами, обмундировал их и очень деятельно обучал артикулу и гарнизонной службе.

– О?! Стало быть, любит?

– Отменно любит, ваше величество.

– И точно человек хороший?

– Беззлобный, ваше величество; чудак немножко, но щедр и хлебосолен.

– А каков с крестьянами? Это главное.

– Да вот графу Харитонову хорошо известен он по ближайшему соседству; так граф однажды, как-то при случае, сказывал мне в разговоре, что с крестьянами он ничего себе, жалеет, и живут они у него в достатке и не печалуются на тягости.

– Ну, вот это мне очень приятно слышать! – с видимым удовольствием заметил император. – А вам, сударь, спасибо за то, что не оставили в заблуждении моих на его счёт мыслей. Благодарю вас.

В это время санки подкатили к Салтыковскому подъезду Зимнего дворца.

Черепов быстро соскочил с запяток и, вытянувшись во фронт у самых дверей, приложил по форме левую руку к полю своей треугольной шляпы.

– А вы, кажись, порядком-таки продрогли, сударь, – заметил государь, выходя из саней и мимолётно взглянув в посинелое с холоду лицо офицера.

– Отнюдь нет, ваше величество! – поспешил бодро ответить Черепов. – Погода прекрасная, и я с удовольствием готов бы ещё…

– Ага! понравилось, сударь! – засмеявшись, перебил его император. – Видно, хочется быть полковником? Ну нет, брат, больше не надуешь! Пока довольно с вас и этого. Прощайте, сударь.

И государь скрылся за дверью подъезда.

Черепов вскочил в сани первого попавшегося извозчика и, посулив ему рубль на водку, велел гнать как можно скорее на Садовую улицу, к графу Харитонову-Трофимьеву.

Там о нём сильно беспокоились. Графиня Лиза в присутствии отца весело вертелась перед трюмо, осматривая на себе новую парадную робу из чёрного бархата, когда Аникеич, войдя с таинственным и испуганным видом, тихо доложил графу, что сейчас-де прибежал вестовой и сказывает, будто с нашим адъютантом, с Василий Иванычем, – несчастье.