Линн Виссон - Русские проблемы в английской речи

• Название: Русские проблемы в английской речи
• Автор: Линн Виссон
• Издательство: ООО «Р.Валент».
• Жанр: Языкознание
• Год: 2005
• ISBN: 5-93439-166-6

Lynn Visson — американка русского происхождения; с 1970-х годов профессор русского языка и литературы в американских университетах, а в последние двадцать с лишним лет — синхронный переводчик с русского и с французского языков на английский в ООН. Автор целого ряда книг и статей, посвященных сравнительному изучению культуры Америки и России и опубликованных в обеих странах. В нашей стране больше всего известны две работы Lynn — учебник и практикум по синхронному переводу с русского языка на английский, переиздававшиеся многократно.

«Русские проблемы в английской речи (слова и фразы в контексте двух культур)» — одновременно учебник, путеводитель по устному английскому языку и сборник упражнений. Книга адресована тем, кто начал говорить на этом языке, но подчас выражает свои мысли и чувства ошибочно или неадекватно. Почему возникают такие ошибки и неточности и как их устранить, автор объясняет путем сравнения культуры США и России, а следовательно, и того контекста, который стоит за грамматическими конструкциями двух языков и их ключевыми словами, за фразами, отражающими нормы этикета и поведения, за отношением русских и американцев ко времени и разговорам за столом, за жестами и телодвижениями. Отдельной главой выделена тема, связанная с так называемым позитивным мышлением и политкорректностью в Америке. Чтобы дать возможность читателю закрепить полученные знания, каждая глава завершается серией упражнений. Книга написана Lynn Visson — автором учебника и практикума по синхронному переводу с русского языка на английский, многократно переиздававшихся в нашей стране. Непременным условием для овладения материалом, изложенным в настоящей публикации, является знание базового словаря и грамматики английского языка.

---

В других контекстах OK, особенно повторенное несколько раз, указывает на неудовольствие или раздражение говорящего тем, что собеседник морочит ему голову:

Will you be sure to pick up the laundry on your way home? — OK, OK, I already told you I’d do that!
Jimmy, it’s ten o’clock, you’ve been watching TV for over an hour and you haven’t finished your homework! — OK, OK, mom, I’ll get to it in ten minutes! I just want to see the end of this film!

О многозначности OK особенно часто забывают русские, полагающие, что это слово всегда означает только утверждение — yes, all right, в смысле «да, я согласен». Но оно также имеет значение Did you understand mе? («Вы меня поняли?»), и неосведомленность об этом приводит к частым курьезам, один из которых случился с моим знакомым из России. Он находился в США, но должен был уехать в Каракас. И для получения визы в Венесуэлу отправился в ее консульство, находящееся в крупном американском городе. Консульство было закрыто. It’s open from ten to twelve, OK? — «Открыто с десяти до двенадцати, OK!», — сообщил охранник. — No, that’s not OK, I need a visa - «Ничего не ОК. Мне нужна виза», — возразил россиянин. Охранник вовсе не ожидал от посетителя согласия или несогласия. В этом случае ОK было всего-навсего восклицанием, смысл которого был близок к русскому «ясно?».

Русские и американцы, как правило, по-разному обращаются к поскользнувшемуся прохожему. Русский спросит: «Вам помочь?». Американец же, сообразуясь с «позитивным мышлением», скажет: Are you OK?, Are you all right? Te же вопросы задаются человеку, который схватился за сердце, хотя очевидно, что он не ОК и не all right. Русский же в этом случае спросит: «Вам плохо?» что звучит вполне логично, но более мрачно.

Positive thinking в Америке сказывается и на отношениях с друзьями, хотя само слово «друг» и отношение к «друзьям» сильно отличаются от того, что принято в России. «Значение слова «друг», взаимные права и обязанности друзей в иностранных культурах разные, — писал американский психолингвист Катан. — Само слово прямо переводить нельзя, его надо осмыслить» [38]. Для американца friend — это и однокашник, с которым не виделся лет двадцать, и человек, с которым он иногда играет в гольф, и прихожанин, которого иногда встречает в церкви, и действительно близкий друг. Американец может сказать, что он был на вечеринке, where he made five new friends (где «завел несколько новых друзей»). Meeting new people является своеобразным синонимом для making new friends. В английском языке, в отличие от русского, слово «друг» не подразумевает каких-либо моральных обязательств. Часто friend — это человек, с которым американец проводит время в часы отдыха, а не тот, кому он доверяет секреты, с кем разделяет мысли и чувства. «Знакомый» — это acquaintance, но слова, обозначающего понятие, среднее между «друг» и «знакомый», и равнозначного русскому «приятель», в английском языке нет.

Обычай высказываться честно и прямо — составная часть американской «позитивной» культуры, что ярко отражено в разговорной речи. И если нет веских причин сомневаться, американец уверен, что его собеседник говорит правду. Отсюда и всенародные изумление и протест, вызванные изощренными словесными выкрутасами и прямой ложью бывшего президента Клинтона, а также высокопоставленных управленцев — бизнесменов. Взять хотя бы скандалы, связанные с фирмами Enron и MCI. Американцы прекрасно понимают, что им лгут, порой нагло, но сколько бы ни искажались факты, национальное сознание в этой стране не меняется: This is not supposed to happen — «Такого быть не может»! Каждому школьнику известна знаменитая фраза отца — основателя США Джорджа Вашингтона. На вопрос, кто срубил вишню, малыш, будущий первый президент, ответил: I cannot tell а lie — I did.(«Не могу лгать. Вишню срубил я».)

Американцу трудно понять разницу между русскими словами «вранье» и «ложь», а для русского — это печальная и очевидная реальность. Пожалуй, ближе всего к вранью — fibbing / tall talk / white lie [39]. Русское слово «вранье» может употребляться в значении «нарочитая глупость», «чепуха», но в слове fibbing этого значения нет. Нет в нем и оттенка «преувеличение», которое иногда слышно в русском слове в той ситуации, когда говорящий явно преувеличивает, а собеседник это понимает, и, пожалуй, это его даже смешит. (Не любо — не слушай, а врать не мешай.) Подобное восприятие неправды совершенно чуждо американскому менталитету. Надо с предельной осторожностью переводить и одно из значений глагола «врать» — сказать что-то ошибочно или оговориться: «Где он живет? — В Бостоне, вру, в Вашингтоне». (Where does he live? — In Boston — No, that’s wrong / Sorry / I mean Washington). С точки зрения человека, не допускающего мысли, что кто-то может говорить неправду, поведение настоящего лжеца является серьезной провинностью. Lies, You’re lying — очень сильные слова и серьезные обвинения. Хотя выражениям «Это неправда», «Вы говорите неправду» иногда соответствуют That’s а liе (ложь) или You’re not telling the truth, но в принципе эти фразы лучше переводить как That is wrong / That isn’t so / That’s not the case / That’s not true. Это гораздо мягче, чем That’s а liе. Сказав This is not the truth, будьте уверены, собеседник почувствует не только раздражение из-за вашей грамматической ошибки, но и воспримет сказанное как обиду. You’re lying — чрезвычайно серьезное обвинение в том, что вы намеренно говорите неправду, и может быть воспринято как прямое оскорбление. Если вы не уверены, что услышанное — правда, лучше скажите: That’s not so / the case или I think you may be wrong.

Работники сферы услуг, сомневающиеся в словах клиента, говорящего: I made a reservation in this hotel / ordered a ticket on this flight / a ticket to this theater performance / table in this restaurant — «я зарезервировал номер в этой гостинице / заказал билет на самолет / билет в театр / столик в ресторане», часто выражают свое сомнение, используя вежливое американское — I don’t doubt you word. Фраза эта значит That’s all very nice and you very well may be / most probably are telling the truth, but since the computer hasn’t registered / confirmed / reconfirmed / your order, you’re not going to get the reservation / table / ticket / flight — «Очень хорошо, и вы полне возможно / скорее всего говорите правду, но поскольку компьютер не зарегистрировал / не подтвердил ваш заказ, я не могу предоставить вам заказанный / столик / билет и т.д…» Прямые, но вежливые ответы такого рода точно передают стиль разговоров, при которых одна из сторон сомневается в правдивости другой.

Американцы не большие мастера лжи. Они не любят восхвалять мнимые профессиональные заслуги друзей, писать им рекомендательные письма с ложной информацией для устройства на работу или заполнять официальные бланки и поручительства для получения кредита в банке. У глагола «списать» (в смысле «шпаргалить») — to copy from / off someone else’s exam paper, нет идиоматического эквивалента в английском языке, так как для американцев обман на экзамене является вопиющим безобразием. Эта точка зрения не случайна в общей нравственной атмосфере Америки: в ее индивидуалистическом обществе от человека с самого детства требуют: Do your own work — «делай свою работу сам», think for yourself — «думай самостоятельно» и т.п. В таком обществе нет понятия о коллективизме и взаимопомощи, поэтому никто не хочет помогать шпаргальщикам. Во многих школах и колледжах и тем, кто дает списывать, и тому, кто списывает, грозит — ни много, ни мало, — исключение из учебного заведения. (Конечно, есть школьники, которые идут на риск ради личного успеха, и в английском существует эквивалент слову «шпаргалка» — crib или crib sheet).

В последние десятилетия, однако, американское неприятие лжи, лежащее в основе «позитивного мышления», вступило в стадию кризиса. Это началось еще в конце 1960-х — начале 1970-х годов, когда воинствующие, но примитивно мыслящие радикалы из «Новой левой» [40] стали проповедовать сочувствие ко всем и вся, независимо от того, идет ли речь о хороших или о плохих людях, о честных гражданах или преступниках, о разумных или сумасшедших. Сегодня книжные магазины в США пестрят обложками бестселлеров, персонажи которых подверглись таким тяжким испытаниям, как тюремное заключение или неизлечимая болезнь, алкоголизм или наркомания. Но все эти люди, по мнению автоРов, являются страдальцами и подаются читателям и телезрителям как heroes («герои»). Называть их victims («жертвами») теперь не политкорректно, в крайнем случае они survivors — буквально: «Уцелевшие», «выжившие», то есть «победители».

Превращение отрицательных качеств в положительные и, следовательно, оправдание людей, сомнительных и с моральной, и с политической точки зрения, стало результатом доведения до абсурда любимой американской идеи о том, что все люди равны и поэтому имеют равные права. Что ни один человек, какими бы ни были его образ мысли, система ценностей и стиль жизни, не должен превосходить других людей, а униженное положение должно быть обречено на исчезновение. Ради этого сторонники политкорректности (ПК) ставили перед собой задачу создать bias-free — «свободный от предрассудков» язык и «проявлять исключительную тактичность, чтобы грубое действие языка не так сильно ранило людей, чей пол, раса, физическое состояние, условия жизни делают их особенно уязвимыми» [41]. Иначе говоря, political correctness требует, чтобы слова не ущемляли «чувств представителей любых меньшинств, то есть тех, кто хоть чем-то отличается от общепринятой нормы» (поскольку все люди равны). Как заметила одна американская журналистка, дискриминация «по расовому, религиозному и половому признаку запрещена в Штатах почти повсеместно… многие слова за последнее время попали в разряд неделикатных, а то и попросту запрещенных» [42].