Генри Олди - Дайте им умереть

• Название: Дайте им умереть
• Автор: Генри Олди
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-14195-2

Мир, описанный в романе «Путь Меча», через три-четыре сотни лет. Немногие уцелевшие Блистающие (разумное холодное оружие) доживают свой век в «тюрьмах» и «богадельнях» — музеях и частных коллекциях. Человеческая цивилизация полностью вышла из-под их влияния, а одушевленные мечи и алебарды остались лишь в сказках и бесконечных «фэнтезийных» телесериалах, типа знаменитого «Чэна-в-Перчатке». Его Величество Прогресс развернулся во всю ширь, и теперь бывший мир Чэна Анкора и Единорога мало чем отличается от нашей привычной повседневности: высотные здания, сверкающие стеклом и пластиком, телефоны, телевизоры, автомобили, самолеты, компьютеры, огнестрельное оружие, региональные конфликты между частями распавшегося Кабирского Эмирата…

В общем, «все как у людей». Мир стал простым и понятным. Но…

Но! В этом «простом и понятном» мире происходят весьма нетривиальные события. Почти месяц на всей территории свирепствует повальная эпидемия сонливости, которой никто не может найти объяснения; люди десятками гибнут от таинственной и опять же необъяснимой «Проказы “Самострел”» — когда оружие в самый неподходящий момент взрывается у тебя в руках, или начинает стрелять само, или…

Или когда один и тот же кошмар преследует сотни людей, и несчастные один за другим, не выдержав, подносят к виску забитый песком равнодушный ствол.

Эпидемия суицида, эпидемия сонливости; странная девочка, прячущая под старой шалью перевязь с десятком метательных ножей Бао-Гунь, которыми в считанные секунды укладывает наповал четверых вооруженных террористов; удивительные сны историка Рашида аль-Шинби; врач-экстрасенс Кадаль Хануман пытается лечить вереницу шизоидных кошмаров, лихорадит клан организованной преступности «Аламут»; ведется закрытое полицейское расследование — и все нити сходятся на привилегированном мектебе (лицее) «Звездный час», руководство которого, как известно всем, помешано на астрологии.

И вот в канун Ноуруза — Нового Года — внутри решетчатой ограды «Звездного часа» волей судьбы собираются: хайль-баши дурбанской полиции Фаршедвард Али-бей и отставной егерь Карен, доктор Кадаль и корноухий пьяница-аракчи, историк Рашид аль-Шинби с подругой и шейх «Аламута» Равиль ар-Рави с телохранителем, полусумасшедший меч-эспадон, сотрудники мектеба, охрана, несколько детей, странная девочка и ее парализованная бабка…

Какую цену придется заплатить всем им, чтобы суметь выйти наружу, сохранить человеческий облик, не захлебнуться воздухом, пропитанным острым запахом страха, растерянности и неминуемой трагедии?!

И так ли просто окажется сохранить в себе человека, когда реальность неотличима от видений, вчерашние друзья становятся врагами, видеокамеры наружного обзора не нуждаются в подаче электричества, пистолеты отказываются стрелять, но зато как всегда безотказны метательные ножи, с которыми не расстается девочка?

Девочка — или подлая тварь?!

Страсти быстро накаляются, «пауки в банке» готовы сцепиться не на жизнь, а на смерть, первая кровь уже пролилась…

Чем же закончится эта безумная ночь Ноуруза — Нового Года? Что принесет наступающий год запертым в мектебе людям — да и не только им, а всему Человечеству?

---

Загадочный ящик с кнопками и небольшим телеэкраном принялся злобно бурчать на доктора, изрыгая невнятные гадости и мигая целым созвездием лампочек. Кадаль поспешил отодвинуться подальше — он стыдился признаться, что до сих пор побаивается компьютера, называя его про себя детищем Иблиса. Однако Равиль убедил доктора, что чудо техники может пригодиться, и заставил взять несколько уроков обращения с подозрительным ящиком у застенчивого очкарика — последний, уходя, всякий раз с завистью косился на Иблисово детище и бормотал под нос:

«Везет же…»

Кому именно везет и кому должно было бы везти, если бы в мире царила очкастая справедливость, паренек тактично замалчивал.

Только теперь доктор понял, насколько прав оказался ар-Рави, всегда старавшийся идти в ногу со временем. На обзвон специальных хранилищ, архивов и библиотек, поиск нужных материалов и корпение над ними у Кадаля уже просто не было времени — властная уверенность в этом не поддавалась логическому осмыслению, будучи сродни знакомому ощущению слияния с чужим мозгом. Сколько их оставалось, кругов часовых стрелок по циферблату неведомого? День?

Два? Неделя? Месяц? Хорошо бы — месяц. Но вряд ли. События развивались стремительно и фатально, надвигаясь из-за грани невероятного; и невероятное постепенно становилось маловероятным, а затем — и весьма вероятным, норовя под шумок стать единственно возможным. Что тогда? Человечество отыщет у себя висок, один на всех, и пустит в него пулю?

Предчувствие гигантским кракеном всплывало из потаенных, до сих пор скрытых от него самого глубин, — и Кадаль покорно внимал себе другому, тому себе, который знал куда больше обычного Кадаля, знал, пытался предупредить, никак не мог докричаться и наконец-таки сумел: пусть не сам голос, но хотя бы отзвук, эхо дошло до сознания доктора, и теперь он просто не имел права отмахнуться от слабого отчаянного вопля из толщи души.

Доктор Кадаль боялся только одного.

Что боек уже ударил по латунному капсюлю, что неумолимая свинцовая оса в оболочке из нержавеющей стали начала свое короткое и плавное скольжение по нарезам ствола.

Что поздно отдергивать руку — все равно не успеть.

Поздно.

Он боялся этого — и отчаянно раздувал гаснущие угольки надежды.

Информация поступила через час, возвестив о себе радостным звяканьем в электронных недрах Иблисова детища.

Еще минут двадцать ушло у доктора на поиск пришедших файлов; следующие полчаса он выгонял их на экран, как измучившийся пастушонок гонит стадо разбредающихся овец. Но из первого раунда сражения с выкидышем прогресса Кадаль вышел победителем: на бледно-голубом экране все-таки высветилась надпись: КОРПОРАЦИЯ «МАСУД». Далее шли рекламно-информационные разделы: история создания и развития; современное состояние, специализация; технико-экономические показатели и тому подобные сведения — безобидные, вполне годные для восприятия любым обывателем.

Немного освоившись и на ходу припоминая уроки очкастого завистника, Кадаль начал проглядывать раздел за разделом, забираясь во внутренние подкаталоги, испуганно выныривая из них, набирая в легкие воздуха и снова окунаясь в дебри цифр, фактов и терминов.

Если бы он еще знал, что ищет!

Первый «звонок» прозвенел примерно часа через два — когда Кадаль, устав протирать слезящиеся от постоянного напряжения глаза, изучал раздел «специализация». Словно пуля — оса ударила в голову изнутри, разорвав пелену апатичного тумана, постепенно затягивавшую усталый мозг. И доктор внимательно вчитался в текст.

Зацепка?

То, что корпорация «Масуд» производила стрелковое оружие и в первую очередь знаменитые револьверы «масуд» 24-го, 38-го («ар-мушериф»), 45-го и 54-го калибров со множеством модификаций, было известно всем. Но, кроме револьверов и карабинов одноименной марки, «Масуд» производила также автоматическое оружие, бронетехнику, ракетные комплексы наземного базирования и артиллерию — это, пожалуй, оказалось для Кадаля новостью. Криминала тут не было ни на йоту — и тем не менее… Еще четыре известные оружейные фирмы вместе с принадлежавшими им заводами и конструкторскими бюро оказались фактически филиалами «Масуда»: корпорация, которую доктор считал просто одним из крупнейших производителей оружия, на глазах превращалась в колоссального монополиста.

На всякий случай доктор Кадаль сходил в соседнюю комнату и еще раз сверился с газетами. Все совпадало: автоматический пистолет «гасан бен-гасан» и малокалиберный «шакал», из которых застрелились двое самоубийц последней недели, были изготовлены на дочерних предприятиях «Масуда». А это значило…

Ничего это не значило! Если почти все оружие в стране производится разросшейся амебой «Масуда», — информация законная, открытая и ни к чему не обязывающая, — то удивительно ли, что пятерка «маньяков суицида» застрелилась из пистолетов данной корпорации!

Но, с другой стороны, почему именно застрелились — не повесились, не утопились, не зарезались, не выбросились из окна, не отравились газом или цианидом… мал ли арсенал возможностей свести счеты с жизнью?!

…Височная впадина лопается под напором — и содержимое твоего черепа, венец сотен веков эволюции, склизкими ошметками выплескивается…

Неужели всех их преследовал один и тот же кошмар?!

Остынь, дружище Кадаль! Копни статистику: наверняка окажется, что люди вешаются и травятся ничуть не реже, чем стреляются! Выбрось эту чушь из головы, занимайся своим делом: спасай тех, кого еще можно спасти, исправно получая соответствующий гонорар! А не способных рассчитаться с Равилем — в меру сил спасай бесплатно, как делал до сих пор.

И смотри на себя в зеркало, не отводя взгляда.

Доктор Кадаль грустно вздохнул и продолжил поиски, параллельно раздумывая над кандидатурой психиатра, который возьмется вылечить некоего Кадаля от паранойи.

Интересно, за какой гонорар?

Был уже вечер, когда он добрался наконец до раздела «Узиэль ит-Сафед: некоронованный король. Глава совета директоров корпорации „Масуд“ об оружии и о себе».

Кадаль отхлебнул чуть горчащего тоника из высокого бокала, на минуту зажмурился, пытаясь восстановить изрядно севшее зрение, — и нажал «ввод».

На экране возникло очень качественное цветное изображение: представительный лысеющий мужчина лет сорока пяти, одет в серый кименский костюм с длинными фалдами пиджака-фрака, стоит и держит в руках новенький револьвер «масуд» 45-го калибра и не то чтобы целится из него в камеру, но щурится так, как если бы целился. Револьвер Узиэль ит-Сафед держал любовно и твердо, словно сына-первенца, сопящего в коконе из теплых пеленок.

Было что-то ненормальное, противоестественное в нарочитости позы, в прищуре стальных (под цвет костюма? или это костюм под цвет?..) глаз генерального директора-оружейника, прицеливающихся в зрителя (или в оператора?) из сына-револьвера…

Доктор Кадаль задумчиво рассматривал детали снимка: иглы черных зрачков, длинные, почти девичьи ресницы, разбегающиеся во все стороны лучики морщинок, презрительные складки возле тонких губ… Взгляд доктора скользнул ниже, будто сорвавшись с кручи лица ит-Сафеда, и Кадаль вздрогнул: на него уставился еще один презрительный черный глаз — зрачок револьверного дула. В гнездах барабана отливали золотом блестящие головки пуль, и весь хищный абрис оружия, казалось, говорил: «Сейчас, сейчас дернется курок-коготь, и содержимое твоего черепа, венец сотен веков эволюции…»

Изображение внезапно поплыло, размазалось под кистью вечно пьяного ретушера, как всегда бывало при удачном контакте, и, прежде чем провалиться в чужое сознание, доктор Кадаль успел обреченно подумать: «Вот и проверил. Значит, годятся не только фотографии…»

В следующее мгновение он был уже там.

* * *

Вокруг него и одновременно внутри зыбко шевелились расплывчатые силуэты, напоминая готовящихся к схватке вэйских бойцовых рыбок-самцов; доктор никак не мог отследить их контуры, потому что и сам был одним из мерцающих призраков, но вместе с тем — всеми ими сразу! Искаженное до неузнаваемости сознание дробилось на немыслимое множество исчезающе малых частиц, чудом оставаясь целым, расплескавшись тонкой маслянистой пленкой по поверхности живого океана, в глубине которого шевелилась заточенная между солеными каплями нежить, не в силах прорваться на поверхность. Этот глубинный напор был древним, как само Время, его сила копилась давно, и сейчас тварь, стремившаяся разорвать сдерживающую пленку, была, как никогда, близка к завершающему рывку, к свободе, к ошметкам содержимого черепа, одного на всех… но — время еще не пришло. Скоро, уже скоро — но не сию минуту.

«Когда?!!» — не слыша самого себя, взвизгнул Кадаль, из последних сил цепляясь за остатки растаскиваемого в стороны «Я»; в ответ беспокойно заворочались зыбкие силуэты, словно дивясь неожиданному вторжению и пытаясь рассмотреть странного пришельца целиком, вместо того чтобы рвать его на части.