Михаил Прудников - Операция «Феникс»

• Название: Операция «Феникс»
• Автор: Михаил Прудников
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 1975

Герой Советского Союза М. С. Прудников известен читателю по произведениям «Неуловимые», «Неуловимые действуют», «Особое задание», «Разведчики «неуловимых». Он также один из авторов фильма «Как вас теперь называть». Его новая повесть «Операция Феникс» посвящена контрразведчикам, их трудной борьбе против происков зарубежной агентуры. В книге показаны коварные приемы и методы империалистической разведки, основанные на эгоизме, алчности, беспринципности. Автор рисует привлекательные образы наших контрразведчиков, с честью и славой выполняющих свой долг.

---

— Ну и как вы оцениваете успехи русских в борьбе за мир? — допытывался новый знакомый.

— Пока ещё я плохо знаю Россию, — отвечал Ганс. — Но в Москве я всё-таки скучаю по дому.

— Правильно! — воскликнул лысый. — Истинный немец должен быть прежде всего патриотом. Кстати, был бы рад видеть вас у себя дома. Заходите завтра ко мне пообедать.

В доме лысого Ганс познакомился ещё с одним человеком — весёлым, общительным и ещё довольно молодым. Ганса он называл не иначе, как наш «московский друг».

Новые знакомые спорили о будущем единой Германии, о национальных чувствах немцев, восхищались Штраусом и ругали Брандта. Гансу нравилось, что эти люди, как тогда ему казалось, принимают беды Германии близко к сердцу, как свои личные.

— Ганс, что вы думаете о разделении Германии? — спросил его лысый.

Ганс ответил, что принимает это как свершившийся исторический факт, как расплату за ошибки прежних правителей Германии.

— Но когда-то это ненормальное положение должно кончиться, — возразил хозяин дома. — Согласитесь, что всякое наказание должно иметь свой предел.

— Вы правы, — согласился Ганс. — Возможно, в ближайшем будущем Германия снова станет единой.

— Но каким образом это произойдёт?

Ганс пожал плечами. По этому вопросу у него не было определённого мнения.

— А я вам скажу, — вмешался в разговор весельчак, — что русские никогда не допустят воссоединения. Это должны сделать сами немцы — и никто другой.

— Да, да, — поддержал его лысый, — несмотря на разделяющие нас границы, мы здесь, в Федеративной республике, и вы там, в Восточной зоне, должны всегда помнить, что мы — единая нация, единая семья.

Ганс решил, что его новые знакомые приятные люди, и, когда они попросили его передать пакет их другу, работающему в посольстве ФРГ, посчитал, что отказать им в этой, в сущности, пустяковой просьбе неудобно.

Потом он стал навещать тётку Гертруду каждое лето, и каждое лето встречался с друзьями. Их по-прежнему интересовало всё, что касалось его жизни в Москве, и Ганс не видел ничего предосудительного в том, чтобы удовлетворить их любознательность. Не видел он ничего плохого и в том, чтобы выполнить их мелкие просьбы, касавшиеся передачи в Москву посылок и писем.

Когда через неделю после возвращения из Москвы с дипломом Ганс поехал навестить тётку Гертруду, в её доме он встретил своих старых друзей. Он с гордостью сообщил, что через месяц едет в Москву на постоянную работу в СЭВ.

Его горячо поздравляли. Весельчак поднял за Ганса тост и пожелал ему успехов.

— Да, Ганс, — сказал он, — надеюсь, ты веришь, что здесь сидят твои друзья, которые искренне гордятся тобой.

В конце вечера весельчак пригласил Ганса к себе в гости, сказав, что сам заедет за ним. И действительно, назавтра в точно назначенное время весельчак заехал за ним в чёрном «мерседесе». Через четверть часа «мерседес» остановился у «Отеля № 9». Ничего не подозревавшего Ганса провели на служебную квартиру разведки.

Тут он впервые встретился с Кларком.

* * *

— Так вот, Кларк, — начал Лейнгарт, закрывая папку с материалами на Ганса Кушница, — насколько я помню, вы собирались использовать его в качестве связника с вашим московским агентом, а также в качестве одного из технических руководителей операции.

— Совершенно верно, сэр.

— Насколько я вас понял, вас прельстили в этой кандидатуре два обстоятельства. Во-первых, как его… К-к-к…

— Кушниц, — подсказал Кларк.

— Да, да, Кушниц — человек со специальной научной подготовкой. Во-вторых, как гражданин социалистической державы, он, вероятно, будет избавлен от слежки со стороны службы безопасности русских.

— Да, сэр. Вы поняли мою мысль совершенно правильно. Есть и ещё один довод: отец девушки, за которой ухаживает Ганс Кушниц, крупный учёный — физик. В его квартире можно почерпнуть кое-какую полезную для нас информацию. Но это ещё не всё. Есть у Кушница и ещё одно преимущество. Человек, к которому он выйдет на связь, работает в посольстве ГДР в Москве. И поэтому Кушниц может встречаться, не навлекая подозрений русской контрразведки.

— Прекрасно! Теперь скажите, где находится Кушниц в настоящее время?

— На нашей конспиративной квартире.

— Очень хорошо! — воскликнул Лейнгарт. — Поскольку этот Кушниц не устраивает нас своим образом мыслей, мы должны создать другого, который будет устраивать нас во всех отношениях.

Кларк пристально посмотрел на Лейнгарта; лицо шефа побагровело от возбуждения. И вдруг Кларк догадался.

— Сэр, — спросил он, — вы предлагаете двойника?

— Вы не лишены сообразительности, приятель. Кларк задумался, вертя в руках бокал. Почему же эта мысль не пришла в голову ему. «Ох, Роберт, опять ты упустил счастливую возможность».

— Это интересно, сэр. Но слишком рискованно и трудновыполнимо. Двойника могут опознать родственники, друзья.

— Ну, что касается риска, — возразил Лейнгарт, — то это специфика нашей с вами профессии. И насчёт трудностей — посмотрите ещё раз досье. Вы говорите родственники… Но кто? Здешние? У нас есть способ повлиять на них. Если потребуется для дела — признают за Ганса, кого мы пожелаем. В Восточном Берлине — глухой дед, которому восьмой десяток. Берлинские друзья? Но они не видели Кушница целый год. А ведь время, как вам известно, меняет человека. — Лейнгарт на мгновение задумался. — Есть, правда, — медленно проговорил он, — одна реальная опасность: девушка Кушница. Но так ли необходимо нашему двойнику с ней встречаться?

— Не обязательно, сэр. Но она может встревожиться по поводу молчания Ганса. Чего доброго, станет разыскивать его, наводить справки.

— Вы правы, Кларк. Но и здесь есть выход. Допустим, она получит от своего жениха из Восточного Берлина письмо: так и так, я передумал и решил остаться на родине. Мне предлагают интересную работу…

— Такое письмо подготовить не трудно. У нас есть хорошие специалисты по подделке почерка. Ну а вдруг, сэр, девушка встретит нашего Ганса на улице Москвы?

— Это маловероятно, Кларк. Москва — большой город. Шансы равны нулю.

— И всё же. Надо подготовить двойника и с этой стороны. Правда, в нашем распоряжении очень мало времени.

— Сколько же?

— Кушниц должен пробыть в гостях у тётки ещё неделю.

— Неделю? Не так много, конечно, но вполне достаточно. Только не теряйте ни минуты времени. Немедленно снимите Кушница на цветную плёнку, запишите его голос, словом, подготовьте все данные и разошлите в наши разведшколы. Возможно, у них найдётся подходящая кандидатура. Подключите к этому делу наших немецких коллег. Действуйте, Кларк, действуйте. У нас действительно мало времени.

Лейнгарт поднялся — высокий, суровый, решительный.

— Простите, сэр, ещё один вопрос. А что нам делать, так сказать, с оригиналом?

Лейнгарт в задумчивости пожевал губами.

— У меня ещё нет готового мнения на сей счёт. Но я обещаю подумать о его судьбе. Да, и вот что ещё, Кларк… Не хотели бы вы и сами поехать в Москву? Говорят, красивый город!

Вопрос застал Кларка врасплох.

— Я никогда не думал, сэр…

— Налейте-ка, Кларк, себе виски, а мне соку. Я хочу выпить за ваши успехи в России.

Кларк суетливо наполнил бокалы и подал один шефу.

— Да… — задумчиво проговорил Лейнгарт, — я вам завидую, Кларк, вам предстоит интересная работа. Мне бы ваши годы… Ваше здоровье, господин резидент.

Лейнгарт с удовольствием выпил сок со льдом.

* * *

Для Ганса начался какой-то кошмар. Его доселе тихий номер заполнили неизвестные люди. Они нацеливались на него кино- и фотокамерами. Они записывали его голос и снимали отпечатки пальцев. Ганса заставляли сесть, лечь, встать, пройтись по комнате, улыбнуться, засмеяться, нахмуриться, потом раздеться и пройтись по комнате обнажённым. То же самое продолжалось на улице: Ганса посадили в машину и повезли в какой-то глухой парк. И там непрерывно жужжали кинокамеры.

Ганс чувствовал себя униженным, подавленным, запуганным. Но люди с аппаратурой не обращали на его эмоции никакого внимания. Они были молчаливы и деловиты. Для них он был просто объектом. Ганс чувствовал себя редкостным зверем в клетке, перед которой собралась толпа зевак.

Ганс согласился на всю эту унизительную процедуру только потому, что Кларк дал слово отпустить его по окончании съёмок на все четыре стороны.

Наконец люди с аппаратурой оставили его в покое, но в номере появился сам Кларк с помощником.

— Ну, Ганс, — весело начал он, — ваши мучения, можно сказать, окончились. Сегодня же вы будете свободны. Но что у вас за вид! Мы же с вами не на похоронах. Нет, нет, так не годится. Послушай-ка, Джек, — обратился он к одному из помощников, — распорядись, чтобы нам принесли обед. Надеюсь, Ганс, вы не откажетесь со мной пообедать?