Анатолий Бышовец - Не упасть за финишем

• Название: Не упасть за финишем
• Автор: Анатолий Бышовец
• Жанр: Спортивные биографии

---

* * * Монетка в Неаполе стала одним из главных игровых разочарований. Так получается, что эффектное запоминается, а эффективное - не всегда. Перед Евро-2008 в телеинтервью Дино Дзоффа спросили о том полуфинальном матче Кубка Европы 1968 года - помнит ли игру, команду? Тот ответил: «Матч не помню, а Бышовца помню».

Михаил Иосифович Якушин придерживался противоположного мнения, и то, что восхитило Дзоффа, не воодушевило его. На взгляд тренера, я злоупотреблял индивидуальной игрой. В игре ценится не насколько красиво, а насколько правильно и надежно. Теперь я признаю, что он прав, но существовали и объективные факторы, которые мешали играть. Во-первых, мы играли на выезде. Во-вторых, тогда еще не ввели желтые карточки, и защитники вообще не страшились наказаний. А еще за 5 дней до этого мы из-за того, что руководители футбола не добились переноса, провели отборочный матч Олимпиады с Чехословакией. Это к вопросу о создании условий подготовки национальной сборной тогда и в нынешние времена…

Изнурительный матч в жару и с дополнительным временем завершился со счетом 0: 0, и я никогда не забуду ту гробовую тишину, что повисла в раздевалке с того момента, как капитан Шестернев и Якушин пошли в судейскую решать нашу судьбу с помощью жребия. Только потом мы узнали, что тренер настойчиво подсказывал Алику выбирать «фигуру». Шестернев, вообще человек несколько флегматичный, замешкался, и все закончилось. Мы сразу все поняли, когда над нашей головой в раздевалке заходил ходуном потолок. Стадион впал в счастливую истерику, когда об удаче Италии объявили по стадиону. Только что была тишина, и вдруг - резкий контраст, отчаяние, воистину трагическая ситуация. На Якушина было жалко смотреть, он не уставал повторять Шестерневу: «Ну как же так! Я же тебе говорил!» Остальные молчали. Больше всего на свете я не хотел оказаться на месте Шестернева. Он был очень порядочным человеком. Мы дружили, и меня подкупали его принципиальность, порядочность. Он не был лидером в быту, но уважением пользовался огромным.

Алик - один из немногих джентльменов и в жизни, и на поле, всегда спокойный, даже в пылу стрессов. В 1966 году ЦСКА преследовал нас, но, проиграв в Киеве 0: 4, отстал, а я тогда забил два мяча, в том числе заставив ошибиться и Алика. Обычно защитников такие вещи приводили в ярость, но Шестернев никогда не опускался до грязной игры. Мы дружили семьями, и я называл его Альбертози, по созвучию, а Логофета - Кукарони. В честь защитника, нанесшего травму Дубинскому, поскольку Гена был очень жестким защитником. «Роднило» нас с Шестерневым и то, что были противоречия… в произношении наших фамилий! Его называли и Шестернев, и Шестернев, а меня Бышовец, и Бышевец. На что как-то знаменитый Леонид Утесов подумал, нахмурился и сказал: «Мне бы вот было обидно, если бы меня называли с ударением на первый слог - У тесовым».

Да, монетка - случай, жребий. Пенальти - уже не столько лотерея, сколько психологическая устойчивость, мастерство, качество работы на тренировках, ведь перед каждой кубковой игрой на занятиях всегда отрабатываются одиннадцатиметровые. Случайно не забить пенальти сложно. Вы вспомните безответственность Вьери в полуфинале Кубка УЕФА «Фиорентина» - «Рейнджерс». Если бы не его промах, с «Зенитом» бы в решающей игре встретились именно итальянцы, а он отправился к отметке столь вальяжно! Сам я пенальти практически не бил. В «Динамо» за это отвечали другие - Мунтян, Биба, Серебренников. Один раз пробил «Арарату», забил очень легко и, если бы просили бить дальше, делал бы это без боязни. Но и не рвался особо.

Что касается тренерской карьеры, то мне памятны два удара Добровольского - на Олимпиаде в Сеуле и спустя четыре года на чемпионате Европы с Германией. Некоторые тренеры отворачиваются, когда их подопечные бьют с «точки», но я этого предпочитаю не делать. Однажды, правда, был большой соблазн, еще в период карьеры игрока. Партнер бил в очень важной ситуации, я сначала отвернулся, но потом все-таки заставил себя повернуть голову и наблюдать, участвовать в эпизоде, дать товарищу посыл. В конце концов, пенальти не так страшен, как монетка в Неаполе…

* * * Тренер Гавриил Качалин - самый титулованный тренер, чемпион Олимпийских игр, чемпион Европы. В своей работе он был человеком дотошным, скрупулезным, трезвым (во всех, между прочим, смыслах), с научным подходом в работе. И кроме этого - интеллигент, каких поискать, умевший объединять коллектив. Атмосфера в той сборной была прекрасная. Качалин правильно сделал, что взял на чемпионат третьим вратарем Льва Яшина, его присутствие благотворно влияло на обстановку в коллективе.

По авторитету в футболе Льву Ивановичу среди нас не было равных. И дело не в опыте и не в возрасте, а в нем самом, олицетворявшем вратарскую школу СССР. Его фирменный стиль - умение руководить обороной, быстро вводить мяч в игру, начинать атаки. Но в основе долголетия Яшина - его характер. Как-то в прошлом году в беседе с вратарями «Локомотива» Рыжиковым и Поляковым на вопрос, чем мне запомнился Яшин, я рассказал о том, что при подготовке к одному из матчей я жил с ним в одном номере. Проснулся от страшного скрипа зубов и стонов - у Льва Ивановича был приступ острых болей в желудке, от которых он постоянно мучился. Уснуть я смог, только накрывшись одеялом с головой. Наутро трудно было представить себе, что человек, который в таких страданиях провел ночь, не откажется играть. Но Яшин вышел и провел матч великолепно…

Мы были неплохо готовы психологически и вправе были рассчитывать на достойный результат. Первый матч с хозяевами чемпионата был, впрочем, крайне тяжелым. Играли под палящим солнцем, в полдень, полные трибуны гигантского «Ацтеки». В первом матче что важно? Не проиграть. Даже ничья оставляет хорошие шансы, тогда как при поражении выигрывать «на заказ» потом весьма проблематично. Мы сыграли по нулям, а мне матч отчасти не удался. Считается, что тот чемпионат мира я провел очень хорошо, но тогда, в перерыве матча с Мексикой, произошел забавный эпизод. Я отыграл как-то нервно, что-то пытался сделать, кого-то обводил… Потом начал возмущаться - да почему тот на меня не сыграл, этот не открылся… Ко мне подсел начальник команды Андрей Старостин и тихо так, спокойно говорит: «Успокойся. Ты сегодня - худший!» Я опешил, потому что мне так не казалось, но не поверить столь громадному авторитету было невозможно. Игроку вообще сложно, находясь на поле, дать оценку тому, как он играет. Со стороны все выглядит принципиально иначе и, надо сказать, объективнее. Я вздохнул, подумал, ничего не стал отвечать, но второй тайм отыграл значительно лучше. Критика Старостина повлияла! А в Бельгии забил те два памятных мяча, один из которых - с проходом от угла штрафной и с ударом в дальнюю «девятку» вошел в число ста лучших голов, забитых на мировых первенствах.

Чемпионат мира - это мировой форум, на который приезжают лучшие команды и игроки, и этот турнир способствует развитию футбола. В этом смысле чемпионат мира 1970 года был показательным, предопределяющим тотальный футбол. Играла лучшая за всю историю сборная Бразилии, наблюдалось явное противостояние латиноамериканской и европейской школ. Причем в какой-то момент стало закономерностью то, что чемпионаты, проходящие в Америке всегда выигрывают латиноамериканцы, а в Европе - европейцы. И перед четвертьфиналом с Уругваем, который нам вытащил в соперники всегда фартовый Поркуян и мы восприняли эту новость с большим энтузиазмом, - нас предупреждали, что нужно быть готовыми ко всему, в том числе и к не очень качественному судейству.

В итоге жизнь показала, что угрозы были небеспочвенными. Правда, мы и сами вели себя не идеально. Во-первых, я уже обмолвился о том, что мы посчитали Уругвай самым легким соперником из тех, кто нам мог достаться на фоне Бразилии. Во-вторых, мы не нашли противоядия от игры Кубиллы, быстрого левого края латиноамериканцев. Против него играл Афонин. Хотя мне сейчас думается, что следовало бы поставить более скоростного Женю Ловчева, но опыт был на стороне Афонина. В-третьих, мы, признаюсь, не справились в атаке - у уругвайцев играли два очень жестких, неприятных центральных защитника, доставлявших большие проблемы. Особенно в борьбе несладко пришлось Мунтяну и Асатиани, которые начали в определенный момент выпадать. В целом же креативных игроков оказалось достаточно. Но приходилось больше обороняться, чем заниматься прямыми обязанностями. Единственное, считаю, что нам не хватило Папаева, который получил травму перед турниром и уехал домой. С ним, уверен, наше нападение могло бы действовать еще более разнообразно. Хурцилава же не мог полноценно заменить Папаева. Муртаз тоже играл ближе к обороне, и у нас постоянно возникали проблемы с быстрым выходом. И все-таки к нашему поражению привела несправедливость. Как раз Кубилла выпустил мяч за лицевую линию, наши выключились из борьбы, но игра не была остановлена, последовал пас и точный удар головой Эспарраго. Сам Анзор Кавазашвили потом считал, что не доиграл тот эпизод, потому что был уверен, что судья свистнет. Это была его единственная ошибка, да и назвать-то ее так нельзя. Анзор, несмотря на это, остается одним из самых сильных наших голкиперов в игре на линии.