Дин Кунц - Мутанты

• Название: Мутанты
• Автор: Дин Кунц
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2001
• ISBN: 5-227-01391-8

Тысячелетняя ядерная война между государствами сетессинов и ромагинов породила к жизни расу мутантов-экстрасенсов. Отверженные обществом, мутанты стремятся избавить свой мир от воинственных противников. Судьба сводит их с неуязвимым Тоэмом, которого ромагины выкрали из родной колонии и сделали мозгом гигантской машины-убийцы. Оказав Тоэму помощь в поисках похищенной возлюбленной, мутанты заполучили в свои ряды могущественного воина, готового сразиться за их интересы. Грядет великая битва...

---

Шум торгов барабанил в ушах...

Голова почти неудержимо шла кругом. Зачем она это делает? Почему помогает торговцу? Плату всегда собирает самая доверенная и любимая жена купца. Неужели пошла за Рашинджи замуж? Нет! Или да?

В этот самый момент он решил убить Рашинджи за все, что тот, может быть, сделал с Тарлини. Но как бы сначала с ней переговорить? В кармане нащупывался мешок с деньгами. Если предложить цену за девушку и купить, Тарлини придется прийти к нему за деньгами.

В данный миг на подмостках ждала стройная блондинка, явно больше других желавшая быть купленной и с бравадой выставлявшая напоказ свое добро.

— Пятьдесят, — сказал богач.

— Семьдесят, — сунулся другой. Тоэм задержал дыхание и выкрикнул:

— Сто!

Все головы повернулись к нему.

Рашинджи вглядывался, напрягая глаза.

— Наличными, парень. Найдется у тебя столько наличными?

Он вытащил из кармана кошель, открыл его и помахал кредитками.

— Сбережения за всю жизнь. Богач загоготал.

— Пускай получает, — разрешил первый претендент.

Второй презрительно на него зыркнул.

— Двести!

Тоэм услышал собственный голос, рыкнувший:

— Двести пятьдесят!

— Четыре сотни!

— Пять!

— Шесть!

— Семь пятьсот.

Он чувствовал, как по подбородку течет пот, стекает под воротник и промачивает рубашку. Надо все бросить. Можно купить кого-то другого, кто никому больше не нужен. В конце концов, он покупает лишь ради возможности поговорить с Тарлини. Но теперь, пробудив в богаче гнев, Тоэм знал, что тот постоянно будет перекупать у него любую девушку.

— Мне предложено семьсот пятьдесят кредиток, — подытожил Рашинджи, довольный, что обыкновеннейшая, хоть и смазливая проститутка принесет ему столько же, сколько девственница.

— Мистер Главойрей, — обратился он к богатому участнику торга, — желаете перекрыть эту ставку?

Мистер Главойрей посмотрел поверх голов своей свиты на простолюдина, осмелившегося с ним торговаться.

— Желаю, — заявил он. — Тысяча! Толпа охнула в один голос.

— Тысяча двадцать пять, — сказал Тоэм, дрожа в предвкушении поражения.

Мистер Главойрей нахмурился, топнул оземь.

— У меня с собой только тысяча. Выпишу ваучер... Тоэм услышал собственный голос, оравший:

— Нет! Это незаконно. Никаких чеков, никаких кредитных карточек. Условие — платить наличными.

— Он прав, мистер Главойрей, — признал Рашинджи.

— Тогда дайте мне послать за деньгами. Они прибудут через час.

— Необходимо получить у меня разрешение на отсрочку аукциона, — провозгласил Тоэм, припоминая вычитанное в книжках Тригги Гопа. — А я в таком разрешении ему отказываю.

— Ну, раз так, — сказал Рашинджи, поворачиваясь к Тоэму, — она наверняка твоя.

Друзья богача подняли протестующий гам. Рашинджи замахал в их сторону, призывая к спокойствию.

— Это справедливо. Простолюдин, я велю ей искупаться и подойти к тебе у фонтана. — Он отвернулся и хлопнул, вызывая следующую по расписанию.

Тоэм оглядывал толпу, ища голову Тарлини. Он выиграл право поговорить с ней. В голове кишмя кишели вопросы.

— Тысяча двадцать пять кредиток, дорогой сэр, — прозвучал рядом ее голос.

Он быстро взглянул в низ.

— Тарлини!

Рот ее медленно открылся.

— Откуда ты знаешь мое имя?

— Я Тоэм.

— Какой Тоэм? — переспросила она, внезапно теряя терпение.

— Твой Тоэм. Твой мужчина.

Она оглянулась, тараща глаза.

— Ты не Тоэм. Тоэм темный. А ты светлый.

— Да, правда. Но я Тоэм. Меня убили после того, как нас похитили ромагины.., верней, мое тело убили. А мозг спасли, и тело теперь у меня новое.

— Ты несешь чепуху. Прошу, тысяча двадцать пять кредиток.

Он схватил ее за плечо?

— Слушай, Тарлини, я...

— Пожалуйста, дорогой сэр, не троньте меня. Он нерешительно отвел руку.

— Слушай, могу доказать. Помнишь деревья с красными листьями, и одно из них над нашей хижиной? Мы жили, любили друг друга на травяном ковре, и ты все твердила, что он полон рисунков, похожих на людей, на их лица. Мы поженились бы через месяц.

Она минуту смотрела на него.

— Да, я так говорила, и мы там жили. Откуда ты это все знаешь?

— Я Тоэм!

За последнюю девушку разгорелся жаркий торг. Выкрикивались ставки, веселя обе стороны, а Рашинджи все понукал поднимать цены. Тоэм заговорил громче.

— Помнишь море, как оно разговаривало? Мы сидели на берегу, и я всегда слушал море, беседовал с ним. Ты говорила, что я сумасшедший, но уверяла, что все равно меня любишь.

Она нервно крутила в маленьких ручках денежный мешок.

— Ну и что? Что из того.., если ты Тоэм?

— Как "ну и что"? Можешь уйти со мной, вот что. Я десятки раз прошел через ад, добираясь сюда. Глаза ее вдруг сверкнули, а голос слегка изменился.

— А почему ты уверен, будто я — Тарлини?

— Ты ведь сказала...

— Меня зовут Рашинджиана.

— Ты взяла себе имя Рашинджи?

— Меня зовут Рашинджиана.

Он пошатнулся.

— Тарлини, не может быть, чтобы ты вышла замуж за этого.., этого...

— Меня зовут не Тарлини, — твердо заявила она.

— Но почему за него?

— Он мне подходит.

— Я подходил тебе больше.

Она нахмурилась.

— Ты никогда не показывал мне чудес вселенной, еды, вин, мест и вещей.

Он вздохнул, утирая пот с нижней губы.

— Слушай, Тарлини, я только что сам открыл для себя эти вещи. Я про них и не знал никогда.

— Меня зовут не Тарлини. Кроме того, даже если бы так, даже если б тебя звали Тоэм, ты всего-навсего простолюдин. Ты не способен удовлетворить желания, которые пробудили во мне новые вещи, не способен утолить мой голод.

Рассудок его разрывался от боли, пытаясь освоиться с новым порядком, с внезапно обрушившимся на него более ясным понятием о человеческой натуре. Сценарий разыгрывался старый-престарый — тысячелетней давности, — но ему это было неведомо. Солнце казалось гигантской свечой, с которой на все кругом капал расплавленный воск, заливал дома и людей, просачивался ему в уши и обволакивал пленкой мозг. Он схватил ее за руку, впился ногтями.

— Слушай, Тарлини.., ну ладно, Рашинджиана. Через несколько дней ты окажешься запертой в другой, более тесной вселенной. Не понимаю, каким образом, только мутики собираются...

— Мутики? — переспросила она. — Ты с ними связан? Ты извращенец?

Он вонзил ногти глубже, надеясь, что из-под этой тоги сейчас выступит кровь.

— Слушай...

— Помогите! — заголосила она. — Извращенец! Любитель мути ков!

Толпа обернулась. Несколько торговавшихся богачей рванулись к нему. Схватив ее еще крепче, он перебросил в свободную руку газовый пистолет. Первым поверженным оказался мистер Главойрей, нога его превратилась в разодранный кусок мяса, хуже всего, что можно было увидеть на уличном мясном рынке.

— Ты пойдешь со мной, — приказал он, бросил ее руку и обхватил тонкую талию.

— Нет!

На его шею легла рука. Он нырнул, крутнулся и выстрелом выпустил мужчине кишки, швырнув его наземь и пнув, прежде чем тот свалился замертво. Другие приостановили наступление, с опаской поглядывая на Тоэма.

— Пусти меня, простолюдин! — вопила она.

Солнечный воск стал еще горячее. Первые его слои, налипшие на Тоэма, начинали густеть. Если не пошевеливаться побыстрей, вообще нельзя будет сдвинуться с места. Он дотянулся до реактивного пояса, поднялся, повернул к центру города, к бункеру. Потом маленький вертящийся шарик, который вылетел из дула ружья полисмена, взорвался под ним.

Сладкий запах...

Голубой туман окутал его, поглотил и увлек за собой сквозь густеющую и густеющую пелену к полной тьме...

К смерти?

Глава 12

Нет.

Не к смерти.

Хотя, рассуждал он, вполне может быть, что и так. Вполне возможно. Он заключен в сверхнадежную камеру на третьем этаже столичной тюрьмы. Размерами меньше ярда на ярд. Можно только сидеть, и все. Он сидел и смотрел в окно через массивные стальные прутья на виселицу, возводимую во внутреннем дворе. На свою собственную. Предназначенную для его шеи.

Суд здесь, безусловно, творился быстро, никто не мог пожаловаться на юридическую волокиту. Его арестовали, осудили и приговорили к смерти в течение трех часов после поимки. Теперь уже сообщения должны облететь весь город — в газетах, по телевидению. Утром, как раз к истечению отведенных ему двадцати четырех часов, во дворе соберется толпа поглядеть, как из-под него выдернут доску, послушать, как хрустнет шея одним резким прощальным хрустом.

Быстро.

Чисто Почти безболезненно.

И весьма странно, но знай он ответы на кое-какие вопросы, ему было бы все равно. В конце концов, то, что заставляло его двигаться, умерло — любовь Тарлини и его любовь к ней. Ее любовь испарилась естественным образом, его была убита на рынке. Тарлини сплошь изрешетила ее безобразными дырами. Мир вовсе не добропорядочный. Мейна права. Но он пока еще не готов умереть. Любопытство вселяет в него волю к жизни. С той поры как из маленькой ампулы перестал капать наркотик и мозг очнулся, его мучило столько таинственных концепций, идей и людей, что он не мог уже рассортировать их по порядку. Некогда стал бы молиться, теперь не мог. Он думал о Сиэ, лепечущем, устрашенном, превратившемся в мумию, в сушеный овощ, перед лицом какого-то неизвестного ужаса, с которым всем — и самому Тоэму тоже — предстоит встретиться после смерти. Тут крылась другая причина нежелания умирать. Что лежит по другую сторону завесы, за газовой дымкой, повисшей меж жизнью и смертью?