Чарльз Маклин - Домой до темноты

• Название: Домой до темноты
• Автор: Чарльз Маклин
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Маньяки
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-395-00071-2

Впервые на русском языке — новый роман от автора феноменального бестселлера «Страж»!

Эдвард Листер — успешный предприниматель, один из титанов британского музыкального бизнеса. Казалось бы, ему можно только завидовать — пока в его жизнь вдруг не вторгается трагедия: восемнадцатилетняя дочь Софи, изучавшая живопись во Флоренции, погибает от рук таинственного маньяка. Полиция бессильна, и Эдвард решает взять расследование в свои руки — когда начинает получать весточки от самого маньяка, именующего себя Страж. Судя по всему, Страж и Софи познакомились в Интернете, и чем глубже Эдвард проникает в психологический портрет маньяка, тем больше обнаруживает в нем пугающе знакомых черточек: ведь и сам он не чужд сетевых чатов и сайтов знакомств отнюдь не чужд. Что если его дочь оказалась вовсе не случайной жертвой? И что скрывает веб-сайт www. domoydotemnoty.net

---

С Софи они были не так уж и дружны. Девчонка подошла к ней после лекции в Британском совете и сказала, что интересуется керамикой раннего Ренессанса. Это была ее тема, и она взяла под крыло этого милого ребенка, красивого, талантливого и простодушного. К ее огорчению, вскоре выяснилось, что Софи Листер больше привлекает возможность втихаря пользоваться ее компьютером, нежели секреты мастерства делла Робиа.[10] Они почти не разговаривали.

Сам включила ноутбук. Теперь она уже не думала о том, что руки покойницы касались клавиатуры, и не боялась подцепить ее дурную карму, словно вирус.

На прошлой неделе, вычищая список «Избранное», Сам наткнулась на сайт, который могла оставить только Софи; видимо, он-то и заразил машину.

Сам пошла в спальню паковаться.

Она забронировала билет на венецианский поезд, который в пять сорок отходил с вокзала Санта-Мария-Новелла, — оставалось меньше двух часов. Не попав на дневной рейс до Бостона, Сам аннулировала свой авиабилет, а пятидесятипроцентный возврат потратила на железнодорожный транзит через Европу. О перемене планов она не сказала никому, даже Джимми. Так безопаснее.

Сам не жалела, что расстается с Флоренцией. Она влюбилась в город, когда девятнадцатилетней девчонкой приехала по программе «Учись за рубежом», и в результате он стал ее домом почти на десять лет. Теперь же она понимала, что превращается в ненавистное для себя существо — вечную студентку, которая год за годом изучает изобразительные искусства, заканчивает один курс, потом другой, тешась самообманом, будто все это не только из-за Федерико.

В двадцать восемь лет она была еще привлекательна: пергаментно-бледная кожа, темные курчавые волосы и голубые глаза — наружность еврейки, шутила Сам, — однако порой возникала тревога, что ее лучшие годы украдены. Вокруг было полно переспелых американок, выдохшихся и одиноких, которые приехали сюда ради искусства и секса, а теперь служили продавщицами в книжных лавках, гидами или учителями английского в прорве здешних языковых курсов. Нет, она уезжала вовремя, даже если б не грозила опасность.

Нахмурившись, Сам прислушалась.

На прикроватной тумбочке слабо тикал дорожный будильник. Сам убрала его в зеленый футляр из кожи ящерицы и бросила в несессер, а затем плюхнулась прямо на греховодные простыни, сдернуть которые недоставало сил. На глаза попался край смятого кремового шелка. Из-под подушки выглядывала ночная сорочка, которую за последние две недели Сам ни разу не надела. В жару она всегда спала голой.

Минутку!.. Рука скользнула между матрасом и подушкой, и тотчас зароились воспоминания о Федерико… Стоп!.. Минуточку, черт побери!..

Сам откинула подушки, затем вскочила и сорвала простыни. Отодвинула от стены кровать и сбросила матрас на пол. Точно, нету, она бы помнила, если б его упаковала… Вибратор исчез.

Когда в последний раз она его видела?.. Наверняка есть какое-то безобидное объяснение… Разве что Федерико?.. Но позорный сукин сын уже давно отдал ключ — в тот самый день, когда бросил ее и предсказуемо вернулся к флорентийской женушке и деткам.

Желудок взбунтовался. Сам кинулась в ванную и согнулась над унитазом. Когда дурнота прошла, она мельком взглянула на свое отражение в зеркале — глаза стали почти черными. Страх расширил зрачки, оставив лишь тонкий голубой венчик. Надо что-нибудь принять… Кажется, где-то еще оставался валиум. Бледное лицо в зеркале отъехало в сторону вместе с дверцей шкафчика для лекарств.

«Палочка-выручалочка» лежала на стеклянной полке.

— О господи!.. — выдохнула Сам; она медленно повернула хромированный стержень…

И чуть не выронила его из трясущихся рук. На торце красовалась алая наклейка в форме сердечка. Прежде ее не было.

Сам прошла в кухню и взяла мобильник. Руки дрожали так сильно, что набрать номер получилось лишь с четвертого или пятого раза.

Значит, прошлым вечером Страж приходил и оставил памятку.

5

— Я кое-что скрыл от тебя.

Сложив губы трубочкой, Лора подула на вилку с доброй порцией слишком горячего рисотто.[11]

— Утром у меня была назначена встреча с некой Сам Меткаф, подругой Софи. — Я помолчал. — Она так и не пришла. Наверное, испугалась.

Лора опустила вилку:

— Тебе так легче? Оттого и мучишь меня?

Она говорила громко, словно забыв, что мы в ресторане. Нынче на террасе «Дома Аригетти» было людно, почти все столики оккупировали пожилые пары, занятые приглушенной беседой.

— Неделю назад она прислала мейл, — сказал я, не обращая внимания на любопытные взгляды. — В ее ноутбуке остались кое-какие материалы Софи, которые, возможно, представляют интерес. Видимо, иногда Софи пользовалась ее компьютером.

— Почему она обратилась к тебе? — В Лоре мгновенно проснулся скепсис. — Почему не в полицию?

— В день убийства она была в Бостоне. Обо всем узнала лишь через месяц, когда вернулась во Флоренцию. Может быть, она и обращалась в полицию.

— Морелли о ней знает?

— Я упомянул ее имя, отклика никакого. Сам просила никому о ней не говорить.

— Тебе не кажется это немного странным? — нахмурилась Лора. — Почему она раньше с тобой не связалась?

— Слушай, я сам почти ничего не знаю… Мы так и не поговорили.

Лора опять подула на вилку и заглотила порцию риса.

— Мм… просто объеденье!

— Пожалуйста, не уходи от темы. Это важно.

— Так чертовски важно, что ты говоришь об этом только сейчас.

— Я молчал, потому что не хотел… вселять надежду. Я собирался обо всем рассказать лишь после того, как встречусь с девушкой и решу, насколько значима ее информация.

Как и с альбомом, я не хотел понапрасну тревожить жену.

— Надежду? — Лора усмехнулась и покачала головой.

— И все же мы о ней говорили. — Меньше всего я желал ссоры и сдерживался. — Я спросил тебя, не упоминала ли Софи кого-нибудь по имени Сам.

— Может, только подумал спросить.

— Я хочу справедливости, Лора. Что в этом не так?

Жена молчала, не сводя с меня спокойного безжалостного взгляда.

— Ну что?

Конечно, Лора хотела, чтобы убийцу поймали. Но ей претила тягучая неопределенность. Как я уже сказал, мы по-разному справлялись с потерей. Она искала покой иного рода.

Не опуская глаз, Лора отпила вина.

— Вечером не задерживайся. Ты же там будешь, правда?

— Разумеется, как же иначе?

Я не горел желанием высиживать поминальную мессу в Сан-Миниато (по возможности, Софи избегала церкви), но понимал, что Лоре нужна моя поддержка.

Подали основные блюда. Лора заказала карпаччо,[12] я выбрал жареного барашка с розмарином. Ели молча, наслаждаясь едой. Странная и неудобная истина: утрата не отбивает аппетит.

К ланчу Лора переоделась в легкое летнее платье и как-то иначе уложила прелестные рыжеватые волосы. Когда мы только познакомились, она предпочитала «Алисину ленту»[13] и полосатую рубашку со стоячим воротником, но с тех пор много воды утекло.

— Чудесно выглядишь, — сказал я.

Мы встали из-за стола и медленно побрели в свои апартаменты.

— Как насчет сиесты? — спросил я.

— Пожалуй, прилягу, — вздохнула Лора.

У каменной лестницы, что вела в бельэтаж, она тихо и прочувствованно сказала:

— Оставь это, Эдди. Не трогай прошлое. Ни тебе, ни кому другому ее не вернуть.

Разумный дружеский совет.

Едва вошли в номер, я запер дверь. На фоне окна Лора читалась силуэтом. Она не отстранилась, когда я обнял ее. Инициатива была моя, но я не сомневался, что именно этого она хочет.

Порыв принес обоюдное наслаждение и разрядку. Не знаю, кто кого пожалел, но мы покинули свои раздельные крепости и на время забылись. Близости у нас не было давно. Трудно об этом писать.

Ни к чему беспрестанно повторять, что я любил жену… Но еще до гибели Софи между нами было не все гладко. Первое время после несчастья я держался только благодаря Лоре. Мы буквально цеплялись друг за друга, но потом это снадобье уже не приносило утешения, и тогда каждый замкнулся в себе, еще больше отдалившись от другого.

О том, что сейчас произошло, мы не говорили.

Лора пошла в ванную. Голая, она выглядела уязвимой и как-то очень уж англичанкой. У нее почти идеальная фигура, но раздетая она неуклюжа.

— Немного поработаю, — сказал я.

Лора улыбнулась, ее лавандовые глаза вспыхнули необыкновенно ярко, и я почувствовал укол смутной вины.

В нас обоих еще жила любовь, но с каждым днем она потихоньку умирала.

Приняв душ, я взял мобильник и ноутбук и вышел на лоджию, чтобы проверить, нет ли вестей от Сам. Ничего не было.

С полчаса я занимался делами. Разобрался с почтой, позвонил в лондонский офис. Моя компания «Бьюли-Листер» разыскивает годные под застройку «участки с видом» в самых востребованных, то есть не испоганенных, местах земного шара. Наши конкуренты тревожатся о возврате капитальных затрат, о цене на землю и росте рентабельности. Мы же исходим из того, что волшебный вид, как и любой шедевр, почти бесценен, хоть и продается.