Джен - Монастырь потерянных душ

• Название: Монастырь потерянных душ
• Автор: Джен
• Издательство: Сомбра
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2007

Этот роман, по мере написания выкладывавшийся в ЖЖ и рассылавшийся электронной почтой, стал, можно сказать, культовым в определенных кругах. Автора сравнивали и с Фаулзом, и с Кафкой. Для определения жанра этого произведения был даже предложен термин «литературное реалити-шоу» (в романе рассказывается о группе молодых людей, прибывших в таинственный Монастырь).

---

Забавно, подумала я. Жизнь, которой никогда не было, приходит как память. Если таким воспоминаниям доверять, то что такое воспоминания о реальности? Или люди живут несколькими жизнями параллельно, но сосредотачиваются лишь на одной — самой простой, о которой договорились с другими и в которой зависимы от других.

Ведь жить одной у реки — по меркам рядового горожанина — это очень сложно.

Заботиться о еде, поддерживать дом в порядке и, главное, как-то себя защищать от нежеланных гостей.

Наверное, неподалеку был поселок, в котором ко мне хорошо относились. Или даже не поселок, а научная станция. Мои родители там работали. Родители? Свою мать я совершенно не помню, а отец… мне было лет восемнадцать, когда он исчез. Я бы сказала — умер, но образы похорон моей памяти чужды.

Я была очень замкнутой, много молчала. Отец тоже не был разговорчив. Училась я по учебникам, дома, и четырежды в год ездила километров за сорок в школу, где писала контрольные и сдавала экзамены. В том городке самым высоким было здание в три этажа, выкрашенное в темно-розовый цвет.

Со времени исчезновения отца прошло десять лет, и тут — полный провал. Дом у реки. Одиночество. Лес. Я не могла провести так все десять лет.

Оторвавшись от воспоминаний, я обнаружила, что стою в пустом маленьком дворике, в окружении высоченных каменных стен. Дворик-колодец. Арка в одной стене, узкий проход — между двумя другими. Два окна наверху: чтоб их увидеть, требовалось задрать голову. За аркой — деревья.

Я пошла туда, подражая мягкому и бесшумному шагу монахов, как они иногда ходили, и оказалась в саду.

Деревья стояли довольно редко — так, что с любой точки складывались в пейзаж, достойный фотографии, — и напоминали гигантские бонсаи. Очертания дорожек из каменных плит соответствовали изгибу ветвей. Кое-где в короткой траве лежали темные, в тон коре, валуны. За деревьями, у стены виднелись островки белых лилий.

Я встала на дорожку, и теперь, делая широкий шаг, останавливалась и смотрела, как изменялась картина. Это было как страницы книги, где на каждой отпечатаны разные слова, но вместе — складываются в одно произведение. Но не поэму, и не роман, а какой-то изысканный символический текст. Я не успела перевести его содержание на человеческий язык, как увидела, что на дереве кто-то сидит.

Я замерла.

Метрах в шести от меня, на толстой ветке, росшей почти параллельно земле, точно громадная птица, сидел парень со светлой челкой. Я видела его профиль, а он меня не заметил. Похоже, его больше всего занимало то, что он нашел равновесие в столь неудобной, по-моему, позе. Впрочем, он ничем не рисковал: до земли оставался, наверное, метр.

Осторожно он вытянул перед собой левую руку — ту, что ближе ко мне. Чуть растопырил пальцы, напрягся. Правой задрал рукав повыше локтя. Я наблюдала, понимая, что мое присутствие тут неуместно. Это была ЕГО история.

Затем откуда-то из одежды он вытащил нож. Я подумала, что этот нож, с широким лезвием и, кажется, деревянной ручкой, он добыл где-то здесь, — настолько тот гармонировал с монастырским костюмом, грубым на вид и удобным, когда оденешь.

Деревья, стена, валуны, этот парень — рядом с ними город, откуда мы все недавно приехали, терял свою реалистичность.

И окончательно был повержен, когда лезвие ножа коснулось гладкой, с легким загаром кожи.

Я вздрогнула, но осталась стоять. Это была всего лишь царапина. Парень с видимым удовольствием наклонился к ней и слизнул кровь.

Я выдохнула. Достаточно громко, чтоб он услышал. Резко он поднял голову, зыркнул на меня, точно зверь, которому помешали расправиться с жертвой, и тяжело спрыгнул вниз. Выпрямился и быстро зашагал прочь. По траве.

Я подождала, пока он исчезнет, и медленно отправилась в ту же сторону. Я не собиралась его искать. Я просто не хотела возвращаться.

Запись восьмая

Если бы снова зарядил дождь, то после обеда (борщ с большим куском мяса и ломоть черного хлеба), я бы завалилась спать. Но налетел ветер, ободрал края туч, обнажил куски голубого, вполне летнего неба. Сонливость как рукой сняло. Я вспомнила, что пока плохо представляю себе монастырь и отправилась бродить снова.

Тучи рассеивались. Люди появлялись.

Не успела я выйти, как мимо пронеслась высокая девушка с длинными пепельными волосами. Так стремительно ходить ей позволял, похоже, ее рост. Монастырскую рубаху, перетянутую в талии ремнем, она на этот раз одела с длинной коричневой юбкой. Девушка свернула, не сбавляя скорости, и ее волосы взлетели и опустились, рассыпаясь по плечам.

Я пошла туда, где, как мне казалось, не могла выйти в сад. Я огибала углы один за другим, проходила во внутренние дворики зданий, боялась попасть в тупик, но всегда находила выход. Кое-где росли одинокие деревья, были разбиты клумбы с белыми лилиями и еще не раскрывшимися хризантемами. Над некоторыми дверьми я заметила короткие надписи — что-то среднее между рунами и китайскими иероглифами: по три-четыре значка над дверью. Сделав очередной поворот, я оказалась на просторной площади. Там, на каменной низкой скамье у стены сидели двое: рыжий парень в кожаной куртке и джинсах и девушка с очень короткой стрижкой, в таких же, как у меня, рубахе и брюках. Они разговаривали, улыбаясь друг другу и игнорируя меня. Точнее, парень на миг повернулся и коротко, как-то формально кивнул, а девушка сочла даже это излишним. Я ощутила зависть. Ко мне не подходил никто. Я сама не могла ни к кому подойти. Но пришлось сделать вид, будто мне безразлично их равнодушие, и, не сбавляя темпа, двигаться дальше.

Следующим, кого я увидела, был высокий черноволосый мужчина. Он сидел на краю круглого колодца и курил. Этот проводил меня долгим взглядом, но без особого интереса — так смотрят на пересекающее двор животное, собаку или кошку. Я мстительно сделала вид, будто мужчины здесь нет. Он мне не нравился. Он выглядел самым старшим из нас — шестнадцати монастырских… гостей.

Я еще раз прошла под аркой, поворачивая направо. По моим соображениям, я огибала монастырь по часовой стрелке: во всяком случае, когда я выходила к внешней стене, она оказывалась слева. Скоро круг должен был замкнуться. Я вывернула к длинной галерее с узкими столбиками, вошла под навес. Камень под ногами блестел и казался скользким. Неожиданно впереди бесшумно открылась дверь, и оттуда вышел монах. Походка не оставляла сомнений, что он из здешних, но фигура не была мне знакома. Я не успела разглядеть лицо под капюшоном, а теперь видела только спину — идя за ним следом. Мне чудилось, будто это старик — стройный, с аристократическими чертами лица. Обгонять я не решалась. Возможно, он слышал мои шаги. Сворачивать было некуда, разве что в одну из дверей, но я и в городе не заходила в чужие дома просто так. Остановиться мне казалось глупым. Мы с монахом шли в ногу, поворот за поворотом, двор за двором. Наконец мы вышли на площадку, где стена загибалась ровной дугой, и камни под ногами такими же дугообразными рядами вымащивали сектор круга. Со стороны самой короткой дуги стояла высокая башня. Арочный проем без двери позволял видеть лестницу, круто уходящую вверх.

Монах свернул туда и начал подниматься. Я, наконец, остановилась. Лестница в круглой и узкой башне, скорее всего, была винтовой. На самом верху находилась смотровая площадка с большими окнами во все стороны. Больше окон я не заметила, и, если в башне не имелось источников света, подниматься бы пришлось в темноте.

Монах уже скрылся с глаз. Я думала, что если бы поднялась следом, то могла бы увидеть его лицо и даже поговорить. Башня до середины своей высоты смыкалась со зданием, но мне почему-то казалось, что монах идет именно на смотровую площадку.

Я не стала ждать, пока его фигура появится в окне. Повернула обратно, и кое-как, дворами, пробралась к своему. Надо сказать, что при таком количестве дворов, при поиске нужного было проще доверять интуиции, чем полагаться на рациональную память.

Когда я пришла к себе, то открыла окно, превращая стекло в смутное зеркало. На меня смотрело угрюмое бледное существо, которое, похоже, несколько месяцев подряд просидело в четырех стенах по собственной воле. В каком-то смысле, это так и было: та, которая регулярно покидала свой дом по делам, мной не являлась.

Я сидела глубоко внутри, забитая и забытая. Неудивительно, что ко мне здесь никто не подходит. Наверное, я болела. Только вот чем?

Я кашлянула, и взглянула на себя критически-отстраненно. У меня почти правильные черты лица, высокий лоб, темно-русые волосы, серо-голубые глаза. Средний рост, средний размер. Я всегда предпочитала одежду холодных неброских тонов. Жизнь в лесу у реки приучает не выделяться. При этом как-то не думаешь, насколько ты особенный и интересный человек. Ты просто живешь… течешь, как эта река, а впереди, на горизонте сознания, маячит огромное и пустынное море.