Сергей Барнатин - Стиглеры- Новое поколение миротворцев

• Название: Стиглеры- Новое поколение миротворцев
• Автор: Сергей Барнатин
• Издательство: ЭКСМО-Пресс
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1998
• ISBN: 5-04-001173-3

Миллионы лет гигантская галактическая база — Конус — с наследниками древней, давно канувшей в Лету земной цивилизации, парит в космосе. Но вот смертельная угроза нависла над всей Вселенной, и лучшие воины-миротворцы с Конуса прибывают на Землю, чтобы попытаться остановить зло.

---

— Я убью, убью тебя! Убью! Убью! — упрямо повторял Везавий, пятясь и с горечью начиная понимать, что он не в силах разорвать эту единственно оставшуюся спасительную нить.

И осознав свою полную беспомощность, словно очнувшись после какого-то странного небытия, Везавий вдруг упал на колени и горько заплакал. На какой-то миг он потерял ощущение времени и пространства. Перед глазами лишь вновь и вновь появлялись то старая хижина в лесу, то лица пятнадцати названых братьев и сестер, то суровый образ Эгея. Он часто наказывал бедных сирот, наставляя на путь истинный, но это всегда происходило без злости и с какой-то особой отцовской любовью. И вдруг Везавий понял, почему не может убить Эгея. Каким бы невероятным это ни казалось, но он любил старика — любил, как любят отца. Эта любовь овладела им и необыкновенным блаженным теплом разлилась по всему телу. И какими же нелепыми показались Везавию все его подозрения, когда, подняв мокрое от слез лицо, он опять посмотрел на Эгея. Всегда суровый, старик теперь приветливо улыбался ему и как-то уж слишком часто хлопал глазами.

— Все хорошо, мой мальчик, посмотри на себя. Видишь, ты опять стал человеком. Нужно было только прогнать злость.

— Но как, как же это?!!

Везавий не верил своим глазам. Он опять стал прежним, не было ни намека на гадкую бурую шерсть. Вот только был он совсем голым.

«Где же моя одежда?» — растерявшись, подумал Везавий. И вдруг вспомнил, как с треском разлетелась она там, в саду, когда…

Неприятный холод пробежал по спине Везавия. Опять накатил страх, и словно по команде тело пронзила уже знакомая неестественная судорога.

— Тихо, тихо… — Эгей быстро приблизился к Везавию и взял его за руки. — Успокойся, ты же умный малыш, ты не можешь повторить одну ошибку дважды. Ты должен совладать с этим.

— Что это, Эгей?! — Покрывшись холодной испариной, Везавий напрягался из последних сил. — Кто я? Кто ты?! Мы ведь больше не люди, да?!

— Ты совладаешь с этим, я верю. — Эгей по-прежнему пытался успокоить Везавия, глядя ему прямо в глаза.

— Не уходи от ответа, — Везавий встряхнул головой. Кто ты?!

— Да, — как-то на удивление спокойно произнес Эгей, — я не человек, вернее, не совсем человек. В этом ты был прав, обвиняя меня. — Эгей немного помолчал. — Да, я не человек, — повторил он, — но я и не драд. И в отличие от тебя я прекрасно владею своим телом.

Эгей вытянул вперед правую руку.

— Вот, посмотри.

Кисть старика вдруг покрылась густой шерстью, а на пальцах почти мгновенно выросли огромные когти.

Поморщившись, Везавий невольно взглянул на свои руки. Они оставались прежними, и это его немного успокоило.

— Я ничего не понимаю, — ошеломленно прошептал он. — Ты кто?!

— Стиглер, так же, как ты. Я здесь, чтобы помочь людям. Мир драдов один из самых черных в пространстве. Это паразитирующий мир. Драды живут тем, что уничтожают все белое, низвергая его в хаос многомирья, и благодаря этому сами уходят от него и продвигаются к самому краю черноты.

— Я ничего не понял, — Везавий непроизвольно сделал шаг назад. Прежние страхи вдруг опять овладели им. — Ты словно специально хочешь запутать меня!

— Извини, извини. — Эгей предостерегающе поднял вверх руки. — Я думал, что ты вникнешь во все сразу. Я не учел, что ты еще не совсем полноценный стиглер. Ведь я и сам долго не мог поверить в себя. Мне казалось… — Эгей вдруг запнулся, словно испугавшись чего-то. — Ну да это не важно, — тихо произнес он и через секунду добавил: — Скоро ты научишься постигать суть вещей без каких-либо объяснений. А пока… Ты помнишь притчу о добре и зле, об их постоянной борьбе?

— Да, — едва слышно прошептал Везавий. Что-то еще весьма смутное стало вырисовываться в его сознании, словно открывались неведомые ранее запретные тайники.

— Добро и зло, — продолжал Эгей, — день и ночь, белое и черное — вот суть устройства внутреннего и внешнего пространства Вселенной. Есть мир драдов — черное, и есть мир людей — белое. Но между этими мирами существует огромный промежуточный спектр, словно у радуги. Один цвет незаметно переходит в другой, и нет между ними четкой границы. — На какое-то мгновение Эгей задумался, затем продолжал: — Есть черные миры и есть белые миры, но есть также и многомирье стиглеров — ни добро, ни зло, ни черное, ни белое — хаос, где в самом центре нет даже понятия времени.

— Подожди, — перебил Везавий старика, — если стиглеры — ни добро и ни зло, то почему ты помогаешь нам?!

Эгей горько усмехнулся.

— Ответ в тебе самом. Ты стиглер — существо белого и черного, добра и зла. Существо, принадлежащее многомирью. Существо, не знающее времени, — бессмертный. Когда я сказал, что этот мир — белое, я немного приукрасил действительность, чтобы подчеркнуть контрастность. На самом деле люди скорее серы, чем белы. Сейчас они находятся на самом краю многомирья, на краю бездны. И когда мы с тобой поможем передвинуться им к белым мирам — мы тоже станем людьми.

— Но как мы это сделаем?

— Связь с черным миром уже нарушена, теперь надо сделать так, чтобы она не возникла в будущем. Мы создадим новую религию, возможно, даже две или три. Мы покажем людям живого Бога, умирающего за их грехи, и его воскрешение. Чтобы опять не возникла связь с черными мирами, мы внушим людям основные заповеди Господни: не прелюбодействуй, не убивай, не кради, не возжелай зла ближнему и другие.

— Думаешь, этого будет достаточно, чтобы люди изменились?!

Эгей снисходительно улыбнулся.

— Не сразу, конечно, но для начала будет достаточно и покаяния. Связь возникает из помыслов, а не действий. Покаяние — вот та стена, которая оградит людей от черноты. А затем заповеди Господни изменят их, и они уйдут от многомирья к белому, светлому будущему. И мы, стиглеры, ты и я, введем их в это будущее!

— Люди, люди, люди!!! — неожиданно, даже для самого себя вспылил Везавий. — Все для людей! А как же я?! Я уже не в счет?! А Маура?.. Я ничего так не хочу, как быть с ней! Но ведь и ты, и я знаем, что она не сможет принять того, что заложено во мне. Так зачем же вся эта суета? Пусть многомирье поглотит этот мир, без Мауры он меня не интересует!

Дрожа всем телом от чрезмерного возбуждения, Везавий отошел в сторону. Вопреки его желанию память опять возвратила ему ту страшную ночь в саду, когда счастье казалось уже таким близким… До той поры, пока глас сидящего в нем зверя не потребовал: «Убей!» И невозможно было ему противостоять.

— Я убил ее, — прошептал вдруг Везавий, повернувшись лицом к Эгею.

Старик вздрогнул, словно от громкого крика, но ничего не ответил. Зная истинную цену этому признанию, он никак не мог принять того, что услышал. Только его глаза почему-то вдруг сделались влажными, и дрожащие руки потянулись за спину, к висящему там мечу.

Глава 21

— Они там. 

— Где? — Гафф усиленно всматривался в ночной город. — Я ничего не вижу.

Рафи протянула охотнику свой прибор ночного видения.

— Недалеко от торговой площади, — сказала она, когда Гафф взял странную для него штуку в руки.

— Это что, волчьи глаза? — с долей изрядного скептицизма поинтересовался он.

— Что-то вроде.

Гафф с подозрением посмотрел на девушку, затем на непонятный прибор. Некоторое время он пытался заставить себя воспользоваться колдовской, как ему казалось, штукой, а потом стыдливо протянул ее обратно.

— Знаешь, я как-то привык обходиться своими, — произнес Гафф, оправдываясь.

В другой ситуации Рафи бы это позабавило, но сейчас она была слишком поглощена преследованием, чтобы веселиться. И как-то сами собой ее губы произнесли:

— Надо подобраться поближе, они слишком далеко от нас.

— Я бы не стал покидать смотровую башню, — возразил Гафф. — Здесь мы в безопасности и обзор хороший. Не выпуская этих тварей из виду, мы можем спокойно дождаться утра.

— Я не хочу ждать! — Рафи взяла из рук Гаффа прибор ночного видения и повесила его на плечо. — Я не хочу дарить им ни одного лишнего мгновения жизни! Ты идешь со мной?

— Куда уж без меня, — недовольно пробурчал Гафф, — конечно, иду.

«Эта девушка, без сомнения, имеет на меня огромное влияние», — подумал он, с тревогой посмотрев на исчезающие в ночной мгле хрупкие женские плечи.

Они о чем-то разговаривали и, кажется, спорили. Рафи слышала лишь обрывки фраз, но что-то мешало ей подойти ближе. Почему-то она медлила с наступлением решающего момента ее мести, словно сработали запоздалые тормоза. Или в этом виновато непонятное предчувствие, будто должно произойти нечто страшное и непоправимое? Рафи не стала гадать. Не желая показать Гаффу свою нерешительность в последний момент, она взяла в руки излучатель и быстро, с профессиональной ловкостью укрепила на нем прибор ночного видения. Гафф молчал, но Рафи знала мысленно он осуждает задуманное ею убийство. И именно сейчас это осуждение больно задело ее душу, посеяв, семя сомнений. Но отступать было поздно.