Лайза Аппиньянези - Память и желание. Книга 2

• Название: Память и желание. Книга 2
• Автор: Лайза Аппиньянези
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-85585-178-8, 5-85585-180-X

Роман «Память и желание» – это захватывающее повествование о двух поколениях семьи Сильви Ковальской – женщины яркой, притягательной и одновременно несущей в себе разрушительную силу. Она – источник и причина тщательно скрываемой семейной тайны, разгадку которой читателям предстоит узнать лишь в самом финале.

---

Ворота распахнул лакей в ливрее. Катрин и Мария прошли по гулкому вестибюлю и оказались в зале со сводчатым потолком. Сначала у девушки создалось впечатление, что в зале никого нет – лишь картины и мраморные статуи. Но вскоре выяснилось, что некоторые из статуй двигаются. Это были импозантные дамы в роскошных платьях и молчаливые мужчины в смокингах – по большей части преклонного возраста. Катрин рассматривала фрески на потолке – в них было куда больше выразительности и жизни, чем в собравшихся здесь людях. Палаццо Буонатерра превосходило по размерам все дома, где Катрин доводилось бывать раньше. Она и не предполагала, что Карло живет в такой помпезной обстановке. Вскоре появился и он – улыбающийся, в белоснежном костюме. Катрин не сразу его узнала в столь щегольском наряде. Карло правильно понял ее взгляд, иронически улыбнулся:

– Добро пожаловать в родовое гнездо, – прошептал он ей на ухо.

Отвел Марию и Катрин в угол и сказал:

– Мама хотела бы с вами поговорить. Пойдемте с ней поздороваемся.

Слово «мама» очень мало подходило царственной даме, которая восседала на кресле, более похожем на трон. Катрин подумала, что уместнее было бы сделать книксен, но, к сожалению, никто ее этому не научил.

– Так-так, – сказала графиня. – Синьора Новона и синьорина Жардин, юная протеже принцессы Матильды. Как поживает наша дражайшая принцесса?

Серо-голубые глаза внимательно рассматривали девушку – ее лицо, одежду, жесты. Катрин почувствовала, что проходит некое испытание. Тонкие губы чуть раздвинулись в вежливой улыбке. Катрин неуверенно улыбнулась в ответ. Графиню больше всего интересовали предки ее юной гостьи. Когда Катрин назвала имя своей матери, графиня одобрительно кивнула:

– Да-да, Ковальские, знаю. Поляки, католики. Известная семья. – Немного погодя она пригласила: – Сядьте рядом со мной, дитя мое, выпейте чаю.

Затем бесконечной вереницей потянулись кузены, кузины, дяди, тети, известные политики, почтенные судьи. Один раз Катрин перехватила взгляд, которым обменялись мать и сын. Ей показалось, что в этом взгляде было нечто заговорщицкое.

Когда Мария Новона собралась уходить, Катрин вздохнула с облегчением. Карло проводил их до выхода.

– Что ж, Катрин, по-моему, ты выдержала экзамен, – прошептал он, кривя губы.

За весь месяц, проведенный в Риме, Катрин видела его после этого всего один раз.

– Выпьешь кофе перед лекцией?

Катрин, вздрогнув, вернулась к реальности.

– Да-да, спасибо.

Она рассеянно взглянула на Криса, своего соседа, студента того же колледжа. Пора было собираться на занятия.

– Слишком ты много работаешь. По бледности тебя уже можно сравнить с какой-нибудь из худосочных прерафаэлитских девиц, – пошутил Крис и ткнул пальцем в репродукцию, на которой была изображена рыжеволосая красавица кисти Россетти. – Разве не похоже?

– Со мной все в порядке. Я здорова, как красавица Рубенса, – возразила Катрин.

Крис ей нравился. Он был настоящим другом. Они вместе облазили все картинные галереи и музеи, ссорились из-за оценки творчества Рембрандта, любовались импрессионистами в музее Тейта, исследовали сокровища Института современного искусства на Довер-стрит.

Но сегодня Катрин была не расположена к пустым разговорам. Ее одолевали воспоминания. Она почти не слушала Криса, да и на лекции витала в облаках.

На первом курсе она получила от Карло всего одну весточку – новогоднюю открытку из Нью-Йорка. На ней был изображен Кинг-Конг, вскарабкавшийся на вершину Эмпайр-стейтбилдинг. С обратной стороны по-итальянски было написано: «Saltare o non saltare?». «Прыгать или не прыгать?» Внизу – подпись. Катрин долго раздумывала над смыслом этого странного послания.

Ее жизнь в Лондоне была такой активной и напряженной – лекции, музеи, поездки к Порции, учившейся в Кембридже, – что времени совсем не оставалось. Вдвоем с Порцией они катались на велосипедах по узким улицам старинного университетского городка, плавали на лодке по волшебной речке Кэм, болтали обо всем на свете. Со временем у Катрин завелись друзья и в Лондоне. Вместе они ходили на концерты Битлз, гуляли по Карнаби-стрит и Кингс-роуд, ходили на спектакли знаменитых и вовсе безвестных театральных трупп. Друзья мужского пола, соученики по институту, никогда к Катрин не приставали, а если кто-то и пытался, она иронически смотрела на храбреца холодными серыми глазами и решительно заявляла, что секс ее не интересует. «Секс – очередной фрейдистский миф», – любила повторять она. Неудачливые ухажеры не обижались. В целом же первый год в Лондоне прошел превосходно – в этом городе студентам было чем себя занять.

На следующее лето Катрин снова отправилась в Рим. Хоть она и сдала экзамен по итальянскому, но все же чувствовала, что владеет этим языком недостаточно. Кроме того, она записалась на спецкурс по итальянскому Возрождению, и новая поездка в Рим была ей совершенно необходима.

Катрин не собиралась специально разыскивать Карло, но через несколько дней после прибытия в Рим она отправилась с группой знакомых в ночной клуб – потанцевать. В Риме танцевали совсем не так, как в Лондоне – здесь отдавали предпочтение медленным, консервативным мелодиям, и у Катрин создалось ощущение, что ее юбка, купленная на Кингс-роуд, для Рима чересчур коротка. Чтобы хоть немного соответствовать здешним понятиям о приличиях, девушка собрала волосы, распущенные по лондонской моде, в узел.

В тот самый момент, когда она возилась с заколками, ее глаза встретились с глазами Карло Негри. Лицо у Карло было сердитое, но, впрочем, недовольная гримаса тут же сменилась обычным беззаботным выражением. Он кивнул, насмешливо улыбнулся, а Катрин почему-то покраснела. Карло танцевал с высокой, стройной блондинкой, удивительно напоминавшей грациозными движениями какого-нибудь представителя семейства кошачьих. Катрин тайком наблюдала за этой парой. Ей понравилось, как Карло танцует – уверенно, легко, без малейшего усилия.

Через несколько минут он подошел к ее столику.

– Надо было сообщить мне, что ты приехала, – сообщил он тоном собственника. – Завтра мы должны вместе пообедать.

– Нет, в обед не получится.

– Ну тогда поужинаем. В восемь. Ты остановилась у Марии Новоны?

Не дожидаясь ответа, он кивнул и удалился.

На следующее утро, когда Катрин собиралась на занятия по итальянскому, рассыльный принес огромный букет гордений, предназначенный синьорине Жардин. В букет была вложена карточка Карло.

Впоследствии Катрин казалось, что в тот раз все ее пребывание в Риме было пропитано густым ароматом цветов, которые Карло присылал ей каждое утро. Раньше никто ей цветов не дарил.

Должно быть, этот пряный аромат и стал началом влюбленности.

Но временами ей казалось, что истоки ее чувства гораздо глубже и темнее.

Вечером, гоня машину на обычной безумной скорости, Карло отвез ее в загородный ресторан, расположенный среди парка. По пути был такой момент: Карло внезапно взглянул на Катрин ярко сиявшими от возбуждения глазами и положил руку ей на бедро – туда, где кончалась короткая юбка.

Катрин поспешно отстранилась, словно обожженная этим прикосновением.

Карло насмешливо покачал головой:

– Надо же, совсем еще ребенок, а ножки уже как у настоящей женщины. Иди-ка сюда.

Он обнял ее и медленно поцеловал. Такое ощущение она испытывала впервые. Голова закружилась не меньше, чем от скорости. Катрин забыла обо всем на свете, кроме его губ, и это испугало ее не на шутку. Как только автомобиль остановился, она выскочила наружу.

Карло догнал ее, слегка обнял за плечо.

– Ничего, Катрин, времени у нас предостаточно. Но скоро я, нет, мы, сделаем тебя женщиной.

Все время, пока Катрин была в Риме, Карло опекал ее. Они вместе ужинали и танцевали на Виа Венето, где стаями бродили увешанные фотоаппаратами репортеры отделов светской хроники. Несколько раз они побывали на ипподроме, а в воскресенье Карло отвез ее в свое родовое поместье и стал учить кататься верхом. Когда лошадь внезапно понеслась галопом и Катрин завизжала от ужаса, Карло подхватил поводья не сразу – казалось, ему доставляет удовольствие ее испуг. Постепенно Катрин делалась податливей и начинала, почти против воли, отвечать на его страстные поцелуи. Однако дальше поцелуев дело не шло – она этого не допускала, сама не понимая почему.

Однажды Карло настоял, чтобы Катрин отправилась вместе с ним по модным магазинам – завтра им предстояло отправиться на какое-то особое мероприятие, где необходимо было выглядеть соответствующим образом. Он заставил ее сменить несколько нарядов, один элегантнее другого. Катрин смотрела в зеркало и не узнавала себя.

«Особое мероприятие», ради которого понадобился новый туалет, оказалось автогонками. Карло Негри лично участвовал в состязаниях. У Катрин замирало сердце, когда она следила за его бешено мчащимся автомобилем, который лишь чудом не переворачивался на крутых поворотах. Когда-то Фиалка сказала, что отпрыски древних родов влюблены в смерть – сегодня ей вспомнились эти слова.