Су Тун - Последний император

• Название: Последний император
• Автор: Су Тун
• Издательство: АСТ, Астрель-СПб
• Жанр: Современная проза
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-050473-2, 978-5-9725-1171-6

С ледяным спокойствием молодой Дуаньбай принимает известие о том, что старый император завещал трон именно ему, своему пятому сыну. Слабый, равнодушный и бесталанный правитель, он пьянеет от сознания собственного могущества и с упоением подвергает подданных пыткам и мучениям, железной рукой ведя страну к катастрофе.

«Последний император» — завораживающая история извращенной жестокости и морального падения, смертельной борьбы за власть и запутанных дворцовых интриг.

---

Цзюэкун породил во мне глубокую неприязнь к евнухам, и я с самого детства никогда не позволял ни одному из них прислуживать мне. Естественно, речь идет лишь о периоде до моего восшествия на трон. Я никак не ожидал, что в этом году госпожа Хуанфу возьмется за наведение новых порядков во дворце с таким размахом, что примет три сотни молодых евнухов, присланных из трех южных уездов, чтобы заменить бесчисленных хрупких, болезненных или непослушных дворцовых девушек. Я был тем более удивлен, когда в составленном госпожой Хуанфу списке подлежавших изгнанию обнаружил имя своего наставника, монаха Цзюэкуна.

О том, что Цзюэкун покидает дворец, мне никто не сказал. В то утро я сидел в Зале Изобилия Духа, принимая благие пожелания от новоприбывших евнухов. Я оглядывал распростертые перед залом тела трехсот мальчиков моего возраста — целое море черных голов, — и это зрелище казалось мне весьма комичным. Но рядом сидели госпожа Хуанфу и госпожа Мэн, и я знал, что они будут недовольны, если я расхохочусь вслух, поэтому смеялся, прикрыв рот рукой и опустив голову. Потом, подняв глаза, я заметил, что за рядами мальчиков стоит на коленях кто-то еще, и понял, что это мой наставник, монах Цзюэкун. На нем были уже не шапочка и пояс ученого, а черный буддийский халат, и он застыл, коленопреклоненный, с прямой спиной. Я никак не мог понять, что Цзюэкун собирается делать. Я соскочил было с трона, но меня остановила госпожа Хуанфу: она зажала мне ногу концом своей трости долголетия так, что я не мог и шевельнуться.

— Цзюэкун тебе больше не наставник, — сказала она. — Он уходит из дворца и поэтому сейчас, простираясь перед тобой, шлет свои прощальные пожелания. А вот тебе не разрешается выходить из зала.

— Но в чем дело? Почему вы заставляете его уйти? — зазвенел мой тонкий голос.

— Тебе уже четырнадцать, и ты больше не нуждаешься в наставнике. Правителю нужен первый министр, а не бритоголовый монах.

— Он не монах, он наставник, его пригласил для меня отец, и я хочу, чтобы он оставался со мной. — Я яростно тряс головой. — Мне не нужен никто из этих маленьких евнухов, мне нужен наставник Цзюэкун.

— Но я не могу разрешить ему остаться с тобой. Из-за него ты и так не похож на других мальчиков, чего доброго и правитель Се из тебя выйдет странный. — Госпожа Хуанфу убрала с моей ноги трость и несколько раз стукнула ею по полу. — Кроме того, — добавила она уже мягче, — я его не выгоняю. Я поинтересовалась его мнением, и он сказал, что сам хочет оставить дворец, что больше не желает быть твоим наставником.

— Нет!!! — дико завопил я и, забыв про все приличия, сбежал по ступенькам. Я промчался мимо трех сотен молодых евнухов, ровными рядами лежащих на полу зала — все они поднимали головы и молча с почтительностью взирали на меня, когда я пробегал мимо, — и заключил Цзюэкуна в объятия. Я рыдал как ребенок. Все, кто собрался в Зале Изобилия Духа, застыли, пораженные таким непредвиденным развитием событий. Звуки моих рыданий отчетливо слышались в наступившей тишине.

— Перестань плакать. Правитель Се не должен выражать своих чувств перед министрами или подданными. — Цзюэкун вытер мне слезы полой халата, улыбаясь всегдашней безмятежной и блаженной улыбкой и продолжая стоять на коленях. Я смотрел, как он вынимает из рукава «Луньюй». — Ты еще не прочитал это полностью. Об этом лишь и печалюсь, покидая дворец.

— Не хочу ничего читать. Хочу, чтобы ты остался.

— Какой же ты еще, в сущности, ребенок, — тихо вздохнул Цзюэкун. Он ненадолго задержал проницательный взгляд у меня на лбу, потом скользнул глазами по царскому венцу с Черной Пантерой. — Дитя, — грустно произнес он, — тебе выпала удача стать властителем в таком юном возрасте, но в этом и твое несчастье. — Его рука дрожала, когда он передавал мне книгу. Потом он встал и отряхнул рукавом пыль с одежды. Я понимал, что он уходит и что я не в силах остановить его.

— Куда ты теперь, наставник? — крикнул я вслед.

— В Кучжусы, монастырь Горького Бамбука. — Он остановился вдалеке, сложив ладони вместе, и обратил взор к небу. Его последние слова я еле разобрал. Монастырь Горького Бамбука в Лесу Горького Бамбука. Лес Горького Бамбука на горе горького Бамбука.

Я обливался слезами, хотя понимал, что поступать таким образом в подобных обстоятельствах — грубейшее нарушение этикета, но с другой стороны, раз я — правитель Се, то могу делать, что захочу: захочу плакать — буду плакать. Кто такая моя бабка, госпожа Хуанфу, чтобы не разрешать мне плакать? Вытирая слезы, я побрел обратно в Зал Изобилия Духа между двумя рядами евнухов, которые все так же лежали, распростершись, как колоды, но старались глянуть украдкой на мое заплаканное лицо. Чтобы расквитаться с госпожой Хуанфу, я походя попинал немало задранных кверху задниц, и наградой мне были приглушенные стоны. Так, пиная задницы, я и возвращался к трону, удивляясь при этом, какие они невероятно мягкие и невыразимо противные.

Вечером после ухода Цзюэкуна шел дождь. С неба тихо падали жемчужные капли, а я стоял, прислонившись к окну, погруженный в горестные размышления. Огни дворцовых светильников метались и мерцали под влажным ветерком, который шуршал во дворе мертвыми ветками и пожелтевшими листьями банановых деревьев и хризантем. Такими дождливыми ночами многие вещи промокали насквозь и начинали потихоньку гнить. Сквозь шелест дождя комариным звоном до меня доносился монотонный голос мальчика-шутуна, который не переставая бубнил что-то вслух из «Луньюя». Однако я его не слушал. Мои мысли по-прежнему занимал мой наставник, буддийский монах Цзюэкун. Я думал о его мудрости и проницательности, о том, насколько изысканной была его речь, вспоминал худое, не сравнимое ни с кем иным лицо и последние слова, что он сказал, прежде чем покинуть меня. Чем больше я думал о нем, тем горше становилось на душе, и я никак не мог смириться с тем, что у меня отняли моего любимого Цзюэкуна.

— Где находится Монастырь Горького Бамбука? — спросил я мальчика-шутуна, прервав его речитатив.

— Где-то далеко. Вроде бы, в царстве Вань, среди высоких горных хребтов и вздымающихся в небо вершин.

— Ну, а поточнее? Если ехать на повозке, сколько дней пути?

— Точно не знаю, Государь собирается отправиться туда?

— Нет, просто спросил. Я много куда хотел бы отправиться, но мне нельзя, госпожа Хуанфу не дает и шагу сделать из дворца.

В ту дождливую ночь мне опять снились кошмары. Маленькие белые демоны стояли теперь, печально завывая, по всем четырем сторонам кровати: тела у них были, как у тряпичных кукол, а лица — как у некоторых знакомых людей из дворца. Один казался похожим на похороненную заживо госпожу Ян, другой — на Дайнян, которой отрубили пальцы, а потом вырвали язык. Я проснулся в холодном поту и, прислушавшись, сообразил, что дождь еще идет. К своему ужасу я обнаружил, что расплывчатые контуры маленьких белых демонов остались на вышитом одеяле, и стал колотить по кровати. Девушки-служанки, спавшие на полу рядом, окружили кровать, обмениваясь недоуменными взглядами. Одна из них подняла ночной горшок.

— Да не хочу я на горшок! Быстро помогите мне прогнать этих маленьких демонов с кровати! — заорал я на них, размахивая обеими руками. — Не стойте как идиотки. Шевелитесь, гоните их.

— Никаких маленьких демонов здесь нет, государь, — проговорила одна из девушек. — Это лишь лучики лунного света.

— Это тени от светильников, ваше величество, — сказала другая.

— Вы все слепые, слепые! И дуры безмозглые! Вы что, не видите, как эти маленькие белые демоны прыгают туда-сюда у меня в ногах? — Я с трудом выбрался из кровати. — Найдите мне Цзюэкуна, — велел я, — и побыстрее. Пусть прогонит всех этих маленьких белых демонов.

— Ваше величество, наставник Цзюэкун сегодня покинул дворец, — трепеща от страха, затараторили девушки. Они по-прежнему не видели демонов у меня на кровати.

Тут я полностью проснулся, и до меня дошло, что монах Цзюэкун сейчас, наверное, бредет под дождем по дороге, ведущей в Монастырь Горького Бамбука в царстве Вань, и больше уже не сможет прогонять от меня всю эту страшную нечисть. Цзюэкун ушел, и бедствия скоро обрушатся на царство Се. В памяти вдруг всплыло это странное пророчество из уст полоумного Сунь Синя, и я преисполнился печали и возмущения. От вида сонных служанок, столпившихся вокруг кровати с отсутствующими лицами, стало так тошно, что я вырвал ночной горшок у той, что держала его, и с силой швырнул на пол. Грохот разлетевшейся керамики прозвучал в безмолвии дождливой ночи особенно отчетливо. Насмерть перепуганные девушки повалились на колени.

— Ночной горшок разбился, и бедствия скоро обрушатся на царство Се, — провозгласил я, подражая безумному старику Сунь Синю. — Я видел маленьких белых демонов, и бедствия скоро обрушатся на царство Се!