Василий Сиповский - История русской словесности. Часть 3. Выпуск 1

• Название: История русской словесности. Часть 3. Выпуск 1
• Автор: Василий Сиповский
• Жанр: История

Новая русская литература (Пушкин. Гоголь, Белинский). Издание третье. 1910.

Орфография сохранена.

---

"Выбранныя мѣста изъ переписки". "Авторская исповѣдь". Смерть Гоголя.

Такіе подъемы настроенія нерѣдко смѣнялись паденіемъ энергіи, страхомъ, душевнымъ безсиліемъ, — рѣдко выдавались періоды сравнительно спокойные, когда Гоголь могъ отрываться отъ своей души и продолжать свой трудъ. Конечно, написанное имъ въ періодъ одного настроенія не удовлетворяло его тогда, когда душой овладѣвало иное настроеніе. Это мучило Гоголя и приводило его въ отчаянье; въ одинъ изъ такихъ припадковъ отчаянья въ 1847 г. рѣшилъ онъ обратиться ко всей русской публикѣ съ исповѣдью-проповѣдью, путемъ опубликованія "Выбранныхъ мѣстъ изъ переписки съ друзьями". Боязнь скорой смерти, страхъ унести съ собой за могилу свои мысли и чувства, не высказанныя всѣмъ русскимъ людямъ, сознаніе того, что не хватаетъ силъ эти мысли воплотить въ томъ "великомъ произведеніи", которое онъ хотѣлъ сдѣлать изъ "Мертвыхъ душъ", — вотъ причины появленія этихъ интимныхъ писемъ въ печати. Въ нихъ Гоголь отдавалъ родинѣ все дорогое ему, — все имъ пережитое и прочувствованное. "Человѣкъ не отъ міра сего", для котораго родина была «сномъ», Гоголь не считался ни съ условіями тогдашней русской жизни, ни съ интересами современной жизни. Человѣкъ малообразованный, отставній отъ жизни русской интеллигенціи, Гоголь въ своей книгѣ выступилъ рѣшительнымъ консерваторомъ, — онъ защищалъ крѣпостное право, враждебно относился ко всякимъ новымъ вѣяніямъ въ области мысли и внутренней политики. Какъ истый сынъ "древней Руси" — онъ заботился только о "душевномъ дѣлѣ", о спасеніи души, проповѣдовалъ аскетизмъ, отреченіе отъ земли и нравственное самосовершенствованіе такому обществу, въ которомъ все сознательнѣе дѣлалась потребность коренныхъ реформъ жизни — подготовлялись 60-ые годы. На него многіе привыкли ошибочно смотрѣть, какъ на врага отрицательныхъ сторонъ русской жизни, a онъ вдругъ выступилъ ихъ рѣзкимъ, фанатическимъ защитникомъ. To, что y Гоголя было внутренней «правдой», съ дѣтства выроставшей въ его сердцѣ, то людямъ, не знавшимъ его, какъ человѣка, казалось ложью, "измѣной прежнимъ либеральнымъ убѣжденіямъ". Его недавніе поклонники обвинили его теперь и въ искателъствѣ, и въ неискренности. Никто изъ современниковъ не могъ примирить противорѣчія между мыслями автора — и тѣмъ смысломъ его произведеній, который, обыкновенно, съ ними связывался. Его книгу безпощадно урѣзала цензура, такъ какъ онъ заговорилъ о многомъ такомъ, о чемъ говорить вообще было непринято y насъ; ее высмѣяла публика, жестоко обругала критика, и Гоголь остался попрежнему одинъ, съ непонятой, истерзанной душой… Потрясенный новой неудачей, Гоголь пишетъ свою "Авторскую исповѣдь" и въ 1848 г. ѣдетъ на поклоненіе въ Св. Землю. Послѣдніе годы своей жизни проводитъ онъ на родинѣ, медленно угасая и уходя тѣлесно и духовно въ другой міръ. Молитвы и посты сдѣлали теперь изъ него совершеннаго аскета. Особенно развитію въ немъ аскетизма помогъ одинъ ржевскій священникъ о. Матвѣй Константиновскій; его мрачное мистическое міросозерцаніе покорило больную душу Гоголя; бесѣды съ этимъ священникомъ производили на него потрясающее ввечатлѣніе. "Довольно! мнѣ слишкомъ страшно!" — перебилъ онъ однажды рѣчь о. Матвѣя. Передъ смертыо онъ совершенно ушелъ отъ міра и его интересовъ, сжегъ свои рукописи и, между ними, вторую часть своихъ "Мертвыхъ душъ". Гоголь скончался 21-го февраля 1852 г. почти отъ голодной смерти, истощенный постами, измученный душевными муками…

а) Первый періодъ литературной дѣятельности Гоголя.

Литературная дѣятельность Гоголя распадается на три періода. Первый захватываетъ всѣ юношескія произведенія его и "Вечера на хуторѣ". Это періодъ, по преимуществу, романтическій. Ko второму періоду, по преимуществу реалистическому, относятся всѣ лучшія произведенія его. Третій періодъ, съ конца сороковыхъ годовъ (послѣ 1837 г.) до смерти — періодъ мистицизма.

а) Первый періодъ дѣятельности Гоголя.

"Ганцъ Кюхельгартенъ"

Первымъ печатнымъ произведеніемъ Гоголя была, сочиненная имъ еще въ лицеѣ, идиллія "Ганцъ Кюхельгартенъ". Историко-литературнаго значенія это произведеніе не имѣетъ, но оно очень любопытно для біографа Гоголя, какъ краснорѣчивый и ясный показатель его внутренней жизни въ юношескій періодъ. "Эта странная греза, съ ея героемъ изъ нѣмцевъ и съ обстановкой нерусской, была, въ сущности, страницей изъ жизни самого автора, который скрылся подъ псевдонимомъ. Гоголь вложилъ много души въ эту сентиментальную повѣсть, которая причинила ему затѣмъ столько огорченій" (Котляревскій).

Содержаніе.

Содержаніе идилліи слѣдующее: тихо и мирно живетъ семья деревенскаго пастора. Украшеніемъ этой семьи была дочь Луиза, "рѣзвая свѣжая, любящая, какъ ангелъ-хранитель, озаряющая закатъ его дней". Единственной тѣнью въ этомъ счастливомъ бытіи является женихъ Луизы — Ганцъ. Онъ ее любитъ, но любовь эта не въ силахъ разогнать его тоски, не въ силахъ всецѣло овладѣть его сердцемъ… Онъ обнаруживаетъ всѣ симптомы романтическаго душевнаго разстройства… Онъ живетъ въ вѣкахъ прошлыхъ, очарованъ чудесной мыслью, сидитъ подъ сумрачной тѣнью дуба и простираетъ руки къ какой-то тайной тѣни. Онъ страдаетъ отъ прозы жизни, его тянетъ вдаль — вдаль, вдаль не только пространства, но и времени. Онъ вздыхаетъ по древней Греціи, по ея свободѣ, славнымъ дѣламъ и прекраснымъ созданіямъ искусства" (Котляревскій). И, побѣжденный своимъ томительнымъ "стремленіемъ", Ганцъ тайкомъ покидаетъ предметъ своей любви и отправляется странствовать по свѣту. Въ его отсутствіе, его печальная Луиза, вѣрная своей любви, изучаетъ своего жениха по тѣмъ книгамъ, которыя ему были особенно дороги, которыя были тайными двигателями его жизни, непонятной для другихъ. Перечень этихъ книгъ имѣетъ большую біографическую цѣнность, — очевидно, любимыя книги Ганца были въ свое время любимыми книгами самого Гогеля.[99]

Два года скитался Ганцъ; за это время умеръ старый пасторъ, осиротѣла Луиза… Но отчаянье и ропотъ не овладѣли ея сердцемъ; она все любитъ своего Ганца, ждетъ его и часто ходитъ на могилу отца. Наконецъ, Ганцъ возвращается. Онъ растерялъ свои мечты и надежды, утомился жизнью и пришелъ къ сознанію, что лучше жить мирной жизнью маленькихъ людей, чѣмъ гоняться по свѣту за какимъ-то неяснымъ великимъ дѣломъ. Онъ женится на Луизѣ, и оба ведутъ счастливую уедниенную жизнь, чуждую треволненій большого свѣта.

Литературная исторія этого произведенія.

Критики-изслѣдователи литературной дѣятельности Гоголя видятъ на этомъ первомъ его опытѣ вліяніе нѣмецкой идилліи Фосса «Луиза» и баллады Жуковскаго "Теонъ и Эсхинъ".[100] Изъ перваго произведенія взято, какъ фонъ, изображеніе нѣмецкой жизни, взято сентиментальное настроеніе идиллическаго, мѣщанскаго существованія, — изъ второго произведенія заимствованъ образъ героя, идеалиста-романтика, съ его неяснымъ, но непобѣдимо-могучимъ стремленіемъ «куда-то» вдаль, прочь изъ этои мирной, спокойной обстановки провинціальной идилліи. Мы видѣли уже, что такія неясныя стремленія были родственны юношѣ-Гоголю, котораго тоже тянуло прочь изъ общества нѣжинскихъ «существователей». Такое совпаденіе авторскихъ стремленій и стремленій «героя» его юношескаго произведенія — конечно, имѣетъ большое значеніе и придаетъ особую цѣну этому первому печатному произведенію.

Недостатки произведенія.

Къ главнымъ недостаткамъ этого юношескаго произведенія, объясняющимъ его неудачу, относятся промахи стиха и стиля. Гоголь никогда не научился свободно владѣть стихомъ, a въ первомъ его произведеніи это неумѣніе выразилось такъ ярко и замѣтно, что картины "грандіозныя" и «страшныя» вышли изъ него комичными.[101] Немудрено поэтому, что и критика, и публика отнеслись къ произведенію Гоголя заслуженно-строго. Кромѣ того нѣкоторые промахи его произведенія объясняются тѣмъ, что онъ взялся изображать нерусскую жизнь, нерусскую природу, самъ ничего, кромѣ Малороссіи, не зная: по однимъ книгамъ невозможно было вѣрно представить жизнь нѣмецкой провинціи.

"Вечера на хуторѣ близъ Диканьки". Сочетаніе романтизма и реализма въ повѣстяхъ.

Повѣсти, извѣстныя подъ общимъ именемъ: "Вечера на хуторѣ близъ Диканьки", представляютъ собою сборникъ, составленный изъ двухъ частей, — въ первую вошли повѣсти: "Сорочинская ярмарка", "Вечеръ наканунѣ Ивана Купала", "Майская ночь, или утопленница". Во вторую часть вошли — "Ночь передъ Рождествомъ", "Страшная Месть", "Иванъ Ѳедоровичъ Шпонька и его тетушка", "Заколдованное мѣсто". Всѣ онѣ представляютъ много сходства и много различія. Сходство заключается въ томъ, что почти во всѣхъ этихъ повѣстяхъ (кромѣ повѣсти "Иванъ Ѳедоровичъ Шпонька") мы найдемъ, въ большей или меньшей мѣрѣ, всѣ главные признаки романтическаго и реалистическаго направленія. Въ этомъ отношеніи повѣсти Гоголя очень напоминаютъ произведенія Марлинскаго:[102] на фонѣ, написанномъ очень реально, развертываются событія самаго фантастическаго свойства:[103] воображеніе автора не знаетъ предѣловъ, — оно уноситъ его и читателя въ своеобразный міръ народной мечты, — темный міръ суевѣрій, примѣтъ, преданій, легендъ, міръ сказки и миѳа… Авторъ взялъ этотъ міръ y малороссійскаго народа и силою своего духа расширилъ его и углубилъ: фантастическое и невозможное онъ представилъ реальнымъ и дѣиствительнымъ. Онъ такъ слилъ мечту съ правдою, вымыселъ съ дѣйствительностью, что художественное міросозерцаніе его — заразъ и романтическое, и реалистическое; произведенія же его порою производятъ впечатлѣніе какой-то пестрой галлюцинаціи, въ которой прихотливо сплетена хитрая неправда съ безхитростной правдой. Такою же пестротою отличаются и тѣ настроенія, которыя пронизываютъ эти произведенія: къ міру чертей и вѣдьмъ, къ мистическому міру нездѣшней, потусторонней жизни Гоголь относится то съ веселымъ, радостнымъ юморомъ, то съ ужасомъ человѣка, который безсиленъ передъ этимъ страшнымъ сонмомъ мрачныхъ явленій, властвующихъ надъ людьми, надъ ихъ радостями и печалями… Въ зависимости отъ этихъ настроеній, и освѣщеніе картинъ природы мѣняется до неузнаваемости: она повертывается къ человѣку то съ прекрасной стороны, — представляется тѣмъ поэтическимъ фономъ, на которомъ происходятъ событія чудесныя, но свѣтлыя, радостныя, иногда даже смѣхотворныя, — то она дѣлается грозной и мрачной, пронизывается ужасомъ автора-ясновидца…