Наталия Осояну - Невеста ветра

• Название: Невеста ветра
• Автор: Наталия Осояну
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-20665-0

Бескрайний океан полон опасностей: на его просторах моряков поджидают сирены, кракены, кархадоны и безымянные твари — те, после встречи с которыми не остается никого, кто мог бы об этом рассказать. Но моряки — бесстрашный народ, привыкший рисковать. Вознеся хвалу Заступнице и полагаясь на всемогущего капитана, они отправляются в путь. Целительница Эсме еще не знает, что вскоре покинет родной город и отправится на поиски древнего сокровища в компании темных, но весьма примечательных личностей на борту пиратского корабля.

---

— Их и так уже раскрыто немало… — начал крылан, но капитан торопливо перебил «правую руку»:

— Не стоит так беспокоиться, Джа-Джинни. Наша гостья стремится встретиться с имперскими крысами не больше, чем мы с тобой.

— Да, я знаю, — человек-птица скривился. — Но они будут ее искать, разве нет?

Лоб Эсме покрылся холодным потом. В самом деле, отчего это она решила, что сумеет жить спокойно, словно и не было этой странной встречи?..

— Ты слишком мрачно смотришь на жизнь, дружище, — проговорил Крейн с улыбкой, которая показалась Эсме неискренней. Ведь не может он с таким безразличием относиться к столь важному делу… или может?

— Погодите, капитан, — она вдруг почувствовала сильную дрожь. — Настала пора и мне поделиться своими профессиональными секретами. Вы можете безопасно разглашать все свои тайны, поскольку перед тем, как сойти с борта «Невесты», я все забуду.

Звякнула вилка. Эсме скорее почувствовала, чем увидела, как капитан повернулся к ней.

— Что?

Она осознала, что комкает в пальцах салфетку и никак не может собраться с мыслями.

— Все именно так. Умберто, я… должна признаться в мошенничестве.

От изумления моряк застыл с открытым ртом.

— Давайте-ка я все объясню, — с внезапной решимостью проговорила Эсме. — Когда целитель погружается в чужую душу, от него ничего нельзя скрыть. Не поймите меня превратно, мы не щупачи и не читаем чужих мыслей преднамеренно, но их невозможно не касаться, а любое прикосновение ведет к тому, что чужое воспоминание становится моим собственным. Кстати, для этого вовсе не нужно дотрагиваться, достаточно просто быть поблизости. Так вот, это даже не мысли… эмоции, чувства… образы. Мыслеобразы. Очень трудно объяснить. Таково свойство материи, из которой сделаны наши души. — Она вздохнула. В каюте было тихо. — Иногда эти образы красивы и интересны, но чаще мы видим другое. Потаенные страхи, полузабытые обиды, низменные страсти… не самое приятное зрелище, одним словом. И вот для того, чтобы избавляться от этих фантомных воспоминаний, существует особое… хм… особое место в сознании целителя. Нечто вроде шкафа или сундука, в который можно что угодно положить, но нельзя достать обратно. — Она страдальчески нахмурилась и взглянула на Умберто. — Я не все воспоминания прятала. Не хочу оправдываться, но так поступают многие целители. Однажды моим пациентом стал один моряк, дока по части узлов, — вот я и зацепила из его памяти кое-что. Не думала даже, что это мне пригодится. Вот так-то…

Когда пауза затянулась, Умберто откашлялся и произнес:

— А по-моему, это ничего не меняет. Ведь вы сами сказали, что воспоминание становится вашим? Так какая разница? Все было честно.

— Я тоже так считаю, — встрял капитан. — И все-таки, какое отношение имеет это к нашему предыдущему разговору?

— Самое прямое, — Эсме не поднимала взгляда. — Я могу спрятать как чужое, так и собственное воспоминание.

— Вы это уже проделывали? — Голос Крейна показался ей странным.

«Ты пожалеешь, но будет поздно…»

— А разве у вас нет воспоминаний, от которых становится больно? — тихо спросила она, чувствуя, как затянувшаяся было черная дыра в памяти вновь начинает саднить тупой болью. — Разве вам никогда не хотелось, чтобы пришел целитель души — и избавил от боли, которая иной раз бывает страшнее всякого телесного страдания? Я… мне слишком многое пришлось потерять. Невыносимо жить с таким грузом, и я предпочла от него избавиться.

— И от этого стало легко и приятно? — поинтересовался магус столь ядовито, что Эсме ощутила во рту горький привкус. — Да? Я прав?

Она покраснела. Крейн по-прежнему сидел спокойно, вальяжно, но плясавшие в его разноцветных глазах огоньки придавали капитану довольно-таки безумный вид. Его рука безотчетно сжимала вилку, и Эсме вдруг подумала, что этот странный человек может превратить в оружие даже перышко…

— Да, вы совершенно правы, — сказала она тихо, но уверенно. — Я сама принимала решение, и мне показалось, что этот выбор лучше, чем прыжок со скалы вниз головой.

— Ага, — теперь голос капитана сделался глумливым. Он отбросил вилку и поднес руку к лицу. — Джа-Джинни, что-то у меня воспалился заусенец на мизинце. Как ты считаешь, может, лучше отрубить палец?

— Воля ваша, капитан, — откликнулся человек-птица с безразличным видом. — Нужна помощь?

— Нет, я сам. — Эсме, внутренне холодея, следила за тем, как Крейн аккуратно укладывает отставленный в сторону мизинец правой руки на столешнице, примеряется, заносит нож. За мгновение до того, как завершить начатое, Крейн обратил к ней бледное лицо: его губы кривились в усмешке, глаза светились. — Как, по-вашему, я в своем уме?

Вопрос пришелся как нельзя кстати.

— Да вы все тут ненормальные… — Эсме выскользнула из-за стола, бросила на пол салфетку. — Ненормальные!

Она выбежала из каюты на палубу, ни разу не оглянувшись.

«…а ведь тебя предупреждали, что на каждую стену найдется таран, а на каждый замок — ключ».

Она пришла в себя возле фальшборта. Темнота превратила океан в бездну без конца и края, без верха и низа; казалось, «Невеста» — это все, что осталось во вселенной. Но Эсме не испугалась, ее гораздо больше страшила совсем другая бездна.

Во тьме проплывала странная мелодия, рисуя узоры из звезд, заигрывая с ветром и волнами. Эсме закрыла глаза: целительнице хотелось, чтобы музыка вытравила из ее ума все мысли, вошла в сознание и осталась там навечно. Отчего простые и понятные вещи так сложно объяснить?

Музыка все еще витала в воздухе, когда свет фонаря на мгновение заслонила тень; по палубе прошуршали кончики крыльев.

— Я должен извиниться за свое поведение, — сказал Джа-Джинни очень серьезным голосом. — Но не ждите, что капитан поступит так же. Придется смириться.

— Нам недолго друг друга терпеть. — Эсме сглотнула непрошеные слезы. — Завтра вечером мы прибываем в Ламар?

Крылан вздохнул.

— Совершенно верно. Я бы очень хотел, чтобы там нам удалось все решить.

Она промолчала, и человек-птица вдруг добавил:

— Он слишком ценит свои руки, чтобы сделать нечто подобное. Хотя мог бы наделать глупостей, разозли вы его еще хоть чуть-чуть. Если уж он выходит из себя, то… делает это по-настоящему.

— Что такого я сделала? — со злостью отозвалась Эсме. — И отчего тогда вы его подзадоривали, а не останавливали?

— Захоти я его остановить, дело бы точно закончилось бедой. Кристобаль в этом смысле похож на ребенка — делает именно то, чего нельзя. А вот что касается того, что сделали вы… — Крылан с растерянным видом почесал затылок. — Видите ли, Эсме, капитан твердо убежден в том, что память — самое ценное богатство, которым обладает человек. Блага земные можно отнять, здоровья рано или поздно лишается каждый, даже магусы, но вот память неприкосновенна и сокрыта от посторонних. Знаю, мое объяснение звучит странно, но больше мог бы рассказать только сам капитан Крейн… однако, боюсь, до завтрашнего вечера он не станет вообще ни с кем разговаривать.

— Я все равно не понимаю…

Когтистые руки крылана легли на планшир. Эсме не видела выражения его лица, но вполне могла себе представить.

— Если я скажу, что из-за этого он поссорился с лучшим другом и тот покинул «Невесту», вам станет понятнее?

Эсме покачала головой.

— Мне казалось, его лучший друг — вы. Джа-Джинни рассмеялся.

— Это случилось очень давно, когда капитан был в большей степени… в своем уме. Теперь у него нет друзей. Его жена и любовница — «Невеста ветра», его семья — команда. Это великое благо и страшный груз, каждый миг нести ответственность за столько живых существ. Вы должны понять, что Кристобаля Крейна нельзя мерить той же меркой, что и остальных людей. Даже в своем безумии он особенный.

— И все капитаны фрегатов такие?

Крылан покачал головой.

— Я же сказал, Эсме. Он необыкновенный. Вы многого не знаете, и это хорошо. Просто поверьте мне на слово.

Поверить — это было не так уж сложно. Но кое-что из сказанного Джа-Джинни было уж слишком странным и пугающим.

— Память, — пробормотала Эсме. — Нет, это вовсе не богатство. Это проклятие, страшнее которого нет на свете…

Крылан покачал головой.

— Тогда вы никогда не сумеете найти общий язык с капитаном, Эсме.

Она, не отвечая, перегнулась через фальшборт и взглянула туда, где волны ласкали корпус «Невесты ветра». В темной воде внезапно промелькнуло что-то серебристое, большое — рыбина? Целительница уже хотела сказать крылану, что за ними следует какой-то странный зверь, как вдруг раздался звук шагов.

Хотя Эсме и не видела, кто именно вышел на палубу, она почувствовала: это капитан. Ей показалось, что ночной воздух сгустился, а плеск волн сделался тише; она спиной ощутила, как Крейн оглядывается, вздыхает, проводит рукой по волосам, — но вслед за этим прозвучали совсем не те слова, которых она ожидала.