Чезар Петреску - Фрам — полярный медведь

• Название: Фрам — полярный медведь
• Автор: Чезар Петреску
• Издательство: ИЗДАТЕЛЬСТВО «ИОН КРЯНГЭ»
• Жанр: Детская проза
• Год: 1977

Повесть о невероятных приключениях циркового белого медведя Фрама. О том, как знаменитый цирковой медведь Фрам, несмышленым медвежонком оставшийся без матери и попавший к людям, вернулся в родные края, в Арктику.

---

Дедушкина рука чуть сжала плечо кудрявой девочки в белой шапочке. Он чувствовал, что внучка кипит и готова ринуться в бой за своего Фрама.

Но Фрам и в самом деле вел себя на этот раз непонятно. Медведь, казалось, забыл, где он, забыл, чего ждет от него публика.

Забыл, что две тысячи человек глядят на него двумя тысячами пар глаз.

— Фрам! — раздался чей-то ободряющий голос. Белый медведь вскинул глаза…

«Ах да, — словно говорил его взгляд. — Вы правы! Я — Фрам, и моя обязанность вас развлекать…»

Он беспомощно развел лапами, поднес правую ко лбу, потом к сердцу, потом снова ко лбу и опять к сердцу. Что-то, видно, не ладилось, произошла какая-то заминка…

Еще несколько мгновений назад, раздвигая вишневый занавес, он думал, что все будет по-прежнему: публика, дети, аплодисменты подтверждали эту иллюзию.

А теперь опять все забылось. Зачем он здесь? Что хотят от него эти люди?

— Он болен, дедушка! — дрогнувшим от жалости голосом произнесла голубоглазая девочка. — Болен!.. Почему его не оставят в покое, если он нездоров?

Девочка забыла, что она тоже топала ножками, хлопала в ладоши и кричала вместе со всеми: «Фрама! Фрама!»

Как мучает ее теперь за это совесть! В голубых глазах стоят слезы раскаяния.

Но дедушка, который был учителем, много повидал на своем веку и прочел много книжек, дал другое объяснение:

— Нет, Лилика, он не болен! Тут что-то более серьезное… Настал час, когда он больше не пригоден для цирка. Так бывает со всем белыми медведями. Четыре, пять или шесть лет они не знают себе равных как артисты. Потом на них что-то находит. Никто не знает, почему. Может быть, это — зов ледяной пустыни, где они родились… Но они уже больше не в состоянии проделывать те штуки, которые всех удивляли. Они снова становятся обыкновенными белыми медведями и живут так много лет, может быть, слишком много… Иногда они вспоминают то, что знали прежде, принимаются плясать, повторяют когда-то выученные движения. Но бессознательно, бессвязно, невпопад. Как цирковой артист, Фрам с сегодняшнего вечера больше не существует!..

— Не может этого быть, дедушка! Не говори так, дедушка!

По голосу внучки, по тому, как дрожало под его рукой ее плечо, старый учитель понял, что она сейчас расплачется. Но промолчал.

Курносый мальчик с блестящими глазами все слышал. Ему тоже не верилось.

И страшно хотелось как-нибудь утешить Фрама.

А Фрам закрыл глаза лапами и стал очень похож на плачущего человека.

Наконец он встал и сделал всем прощальный знак, протягивая лапы, как он делал каждый вечер, когда кончался его номер и гром аплодисментов сопровождал его до самого выхода.

Потом опустился на все четыре лапы и сразу превратился в обыкновенное животное.

И все так же, на четырех лапах, понурив голову, направился к вишневому занавесу.

Публика опешила. Никто ничего не понимал. Никто не кричал, никто не свистел, никто не звал его обратно.

Петруш, курносый мальчик с блестящими глазами, подавил горестный вздох.

Вишневый бархатный занавес сдвинулся и скрыл Фрама.

Все сторонились его в узких кулисах, которые вели к конюшням и зверинцу. Никто не осмеливался приблизиться к Фраму. Белый медведь сам вошел в свою клетку и улегся, положив голову на вытянутые лапы, в самом темном углу, мордой к стенке.

— Что все это означает? Чистое издевательство!.. — послышался сердитый голос одной из остроносых дам. — Мы заплатили деньги. В программе напечатано: «Белый медведь Фрам. Сенсационное прощальное представление!» Сенсационная глупость! Сенсационное издевательство над публикой!..

В глазах девочки стояли слезы. Петруш только глянул на надменных дам и с досады принялся крутить на своем пальтишке пуговицу. Пуговица оторвалась.

— Ах, черт!

Надменные дамы сердито посмотрели на мальчика, вероятно, подумали, что это восклицание относится к ним, а не к пуговице.

Появившийся на арене глупый Августин кувыркался, расплющивая о песок свой похожий на помидор нос, гонялся за собственной тенью.

Но он никого не развеселил. Никто не смеялся.

За вишневым занавесом директор цирка просматривал список артистов и животных. Список был прибит гвоздями к черной доске. Вид у директора был мрачный. В руке он держал синий карандаш.

Наконец он решился и жирной чертой вычеркнул из списка имя Фрама, белого медведя.

III. ПОСЛЕ ОТЪЕЗДА ЦИРКА

Цирк Струцкого уехал.

Клетки со зверями, сложенное брезентовое шапито, станки конюшен, которые разбираются и собираются, как игрушечные картонные домики, — все погрузили в белые вагоны и увезли.

Остался только безобразный, унылый пустырь.

Здесь еще пахнет конюшней и зверьем.

Ребята все еще приходят сюда смотреть на отпечатавшиеся на земле следы цирка. Среди них — Петруш. Он тоже с сожалением смотрит на эти следы.

Утоптанная, круглая площадка. Это — арена. Здесь был вход. Там — зверинец.

Хлопьями падает снег. До завтра он покроет все. Опечаленным отъездом цирка детям снова станет весело. Они будут играть в снежки, строить закоченевшими руками крепости из снега и лепить снежных баб.

Петруш уже решил созвать завтра своих приятелей и вылепить вместе с ними из снега белого медведя — Фрама. Изобразить его таким, каким он был и каким все его любили: добрым, кротким великаном на задних лапах, с черными, как уголь, глазками и мордой, которая на лету ловила апельсины.

В городе все вернулись к своим делам и заботам. Приближались праздники.

Одни стараются собрать денег на теплую одежду, другие смазывают лыжи, готовясь ехать в горы. Дети, как завороженные, стоят у витрин, наполненных не всем доступными игрушками и книжками.

Когда дома у Петруша спросили, на какую книжку в витрине он дольше всего глядел, он не задумываясь сказал о своем заветном желании:

— Я видел книжку про белых медведей, про их жизнь в полярных льдах.

Отец снисходительно улыбнулся в усы:

— Может, ты решил стать укротителем?

— Нет, папа, — ответил Петруш. — Мне хочется стать полярным исследователем… Страшно интересно узнать, что написано в этой книжке.

— Посмотрим, Петруш. Если так, посмотрим! — сказал отец и тут же решил непременно достать денег и купить мальчику книжку, которая его так заинтересовала.

Но в городе началась эпидемия гриппа. Много ребят лежит в кровати, вместе того чтобы кататься с горки на санках, носиться на коньках или строить из снега крепости.

Больна и голубоглазая девочка со светлыми локонами.

Сначала она мечтала стать укротительницей, как мисс Эллиан. Она даже переименовала своего серого кота: назвала его Раджой. Затем принялась его муштровать, как мисс Эллиан муштровала своих бенгальских тигров, — при помощи хлыстика с шелковой кисточкой. Но коту такая игра вовсе не понравилась. И девочка не внушала ему никакого страха. Он взъерошился, поцарапал ее и спрятался под диван.

После обеда Лилика начала кашлять.

Вечером у нее горели щеки и щипало в глазах.

— У ребенка жар! — испугалась мать, погладив влажный от испарины лоб девочки. — Вызовем доктора!..

Доктор приехал. Он был старый, приятель дедушки. Доктор вынул из футляра градусник и поставил его девочке под мышку, потом взял ее руку в том месте, где в жилке отдается биение сердца. Вынул карманные часы на цепочке и стал считать удары.

Дедушка ждал, сидя в кресле и опираясь подбородком на трость с набалдашником из слоновой кости. Еще более озабочена была мать девочки, которая тоже переболела гриппом, что было видно по ее осунувшемуся, бледному лицу и усталым глазам.

— Ничего страшного, — произнес доктор, посмотрев на градусник, который тут же встряхнул и вложил обратно в металлическую трубочку. — Грипп в легкой форме… Весь город болен гриппом. Температура еще немного повысится. Не пугайтесь. Через неделю девочка будет на ногах. Через десять дней можете выпустить ее на улицу поиграть.

Мама с дедушкой облегченно вздохнули.

Доктор оказался прав. Температура повысилась. На следующий день, вечером Лилика уже не знала, спит она или нет.

Глаза у нее были открыты, но она видела сны и разговаривала сама с собой — бредила. Ей представлялось, будто она видит укротительницу тигров: мисс Эллиан вошла к ней в комнату в шуршащем платье из золотистых чешуек и разноцветных камней, с хлыстом в руке.

— Где Пуфулец? — спросила мисс Эллиан, шаря хлыстом под диваном, где, как она знала, прячется кот.

Пуфулец вылез с поджатым хвостом.

— Ага! — обрадовалась больная девочка. — Ага! Ну-с, господин Пуфулец, посмотрим теперь, как вы будете себя вести. Это вам не я!

Мисс Эллиан щелкнула шелковой кисточкой, и кот превратился в Раджу, бенгальского тигра.