Лидия Чарская - Джаваховское гнездо

• Название: Джаваховское гнездо
• Автор: Лидия Чарская
• Издательство: Русская миссия
• Жанр: Детская проза
• Год: 2007
• ISBN: 5-98891-051-3

Я хочу сказать еще что-то и не могу… Мои мысли кружатся, как огненные птицы, и душа моя горит, как в огне. Смутные образы встают передо мною. Я не в силах оставаться в этих залах, меня влечет на воздух, за стены Смольного монастыря. Лечу как на крыльях, несусь по длинным коридорам, оставив в недоумении моих подруг. Беру извозчика и умоляю его скорее ехать на Фонтанку. Что-то толкает меня, что-то гонит вперед… Желание писать стихи, как бывало в дни юности и отрочества? Вылить в дневнике свои мысли на бумагу? Нет, это что-то другое, чему еще нет названья, нет имени, что совсем еще ново и непонятно для меня…

---

С горящими глазами, с бледным, взволнованным лицом, в скромном черном платье, едва успевшем высохнуть у камина в вестибюле, с завитыми самой природой белокурыми кудрями, тоненькая, гибкая в свои пятнадцать лет Даня Ларина выходит на эстраду.

Под аплодисменты садится она на стул, обнимает арфу, кладет тонкие белые пальчики на ее холодные певучие струны. Минуты три настраивает их, уверенно, спокойно.

О, ей не привыкать! Ведь она давно странствующая арфистка. Это ее чуть ли не двадцатый концерт. Уже год, как она ездит с матерью, ее учительницей в то же время, бывшей когда-то настоящей артисткой, обожавшей арфу и учившейся играть на ней много лет. Ездит, кочуя из города в город. У нее нет школы, но зато есть талант. С детства и мать, и все окружающие, кто знал ее, Даню, твердили ей это.

Талант! Да, она сама лучше, чем кто-либо другой, знает это!

Она рождена для славы! Для одной только славы!

Мать говорит ей часто: «Если бы ты имела возможность поступить в музыкальные классы, из тебя вышла бы большая музыкантша, крупная, редкая на диво!»

Но, увы! Этого нельзя!

С тех пор как у Анны Михайловны Лариной болезнь сердца, она должна была бросить уроки, которые давала до сих пор; и Даню учить не может больше: нет физических сил. Нанять же учителя — дорого.

А тут еще из гимназии исключили Даню за нерадение, за лень, за резкость.

Пришлось превратить девочку в странствующую арфистку, чтобы зарабатывать свой хлеб импровизированной игрой на арфе.

Когда-то, когда был жив отец, они не нуждались. Потом обнищали. В душе Даня не может примириться со своей участью. Даня считает себя сказочной царевной, превращенной в бедную арфистку. И верит, верит в то, что недолги колдовские чары, что силою своего таланта она разобьет их, и что они с матерью будут еще знатны и богаты и все станут завидовать им.

Даня — тщеславна. Роскошь, власть над людьми влекут ее к себе с детства.

В мечтах она всегда так и рисует себя зачарованной царевной из сказки. И любит, бесконечно любит себя.

В своем скромном черном платье и еще не высохших вполне и обезображенных водою башмаках юная концертантка все же улыбается гордо и победно.

Ее сила — в ее игре.

Она — талант, красивый, юный, своеобразный. И при помощи его она достигнет власти над людьми, над злой и жестокой судьбою.

И гордая, вдохновенная этим сознанием, она улыбается ясно и кладет пальцы на струны.

* * *

Первый аккорд.

Все стихло в зале — и полилась песнь. Все пережитое в детстве, в отрочестве, в юности выразилось в ней.

Раздались звуки, тихие, баюкающие, как колыбельная песнь.

Розовая детская, маленькая белая постелька. В ней Даня. Она протягивает ручонки, смеется:

— Мама! Папа! Подойдите ко мне.

Подходят оба, улыбаются, целуют, ласкают.

Ах, какая крошечка! Какой душонок их дорогая детка. Белокурые кудри, синие глаза — маленькая фея! А слух! Какой у нее слух! В три года она уже наигрывает несложную песенку, заученную у матери.

Талант!

Радость, счастье, солнце и розы ждут их Даню.

Какие скорбные, скорбные звуки!

Зачем ты извлекаешь их из недр своих, золотая, прекрасная, певучая арфа?

Нарядная пестрая публика беспокойно тоскует на своих местах.

А звуки все летят и стонут.

Они говорят о том, чем полна теперь Данина душа.

Какой мрак! Какая темнота!

Завешены плотно зеркала в гостиной. Посередине черный гроб. В нем отец с печатью на лице непроницаемой. И этот напев печальный и протяжный: «Со святыми упокой!»

И плач матери. И стон тоски и первого недетского горя, вырванный смертью родимого из груди ее, Дани!

О, этот стон! Ты сумел хорошо повторить его, гордый, красивый инструмент!

И еще звуки.

Игривые, нежащие, сверкающие, как весенние ручейки.

Гимназия. Первые грезы отрочества, первые подруги.

Смех, шутки, игры и восторг, детский чистый восторг перед ее, Даниным, талантом.

Прибегают слушать по вечерам подруги в их убогую квартирку, слушать ее, Даню, играющую на арфе.

У нее будущее — светлое будущее сказочной царевны.

А раз будущее и талант — к чему учиться?

Не учится Даня. Грубит. Ленится. Гордыня обуяла ее. Она — талант!

Ее исключают. Осмеянная, уходит она, но все же гордая, как эти звуки арфы, как сказочная царевна. Опять рыдает золотая струна. Стонет аккордами арфа. В ее песне новое горе. Мать болеет, слабеет с каждым днем. Болезнь сердца. А жить так надо, так надо для Дани. Для нее одной.

Первый концерт!

О, ликуй, ликуй, золотой, прекрасный, сказочный лебедь! Мчитесь победно, пламенем зажигайтесь, радостные, дивные звуки!

Какой успех! Она, Даня — царица вечера, царица концерта, признанный людьми недюжинный талант!

О, милая арфа! О, милая золотая подруга! Как она пела в тот вечер! Как пела! Казалось, сами струны играли, рея, как птицы! И сейчас она поет так же.

Раздвигаются белые стены. Исчезает пестрая толпа. Воздвигается дворец из яшмы и гранита. Она там на мраморных ступенях. А перед ней склоняются толпы невольников, подданных, вельможи и цари. Она — могучая царевна. Она — дочь таланта! Его любимое, желанное дитя!

У нее власть над людьми. Она знатна и богата! О ней говорят и преклоняются все перед ней.

Теперь арфа уже не стонет, не рыдает. Гордо звучит торжествующая песнь.

* * *

Публика стихла. Слышен, кажется, полет мухи в огромной зале. Глаза впились в юную арфистку. В ушах ее чарующая мелодия, полная света и образов.

Замолчали струны. Оборвалась песнь. Но не минуло очарованье.

Даня встала, торжествующая, как только что сыгранная ею импровизированная мелодия, бледная, еще не очнувшаяся от вдохновения.

Встала и с достоинством наклонила белокурую головку.

Тишина.

Но уже спустя секунду гром аплодисментов летит навстречу артистке.

ГЛАВА 2

— Молодая арфистка еще здесь? Мне надо поговорить с нею!

В дверях собрания стоит статный, плотный мальчик, вернее, юноша, лет пятнадцати на вид. На нем серый бешмет с газырями. Вокруг талии чеканный пояс. За поясом изящный кинжал с усыпанной камнями рукояткой. В руках белая папаха. Черные кудри падают на лицо, на белый высокий лоб, на гордые, тонкие брови, на мечтательно-задумчивые глаза — глаза грузина.

— Я Сандро, Сандро Данадзе из Джаваховского гнезда, — говорит мальчик распорядителю концерта, столкнувшемуся с ним в зале, — я послан сюда княжною Ниной за приезжей арфисткой. У нас несчастье в гнезде.

— Что? Что такое случилось?

— От Бек-Израил я послан сюда. Где барышня-арфистка, приезжая из Петербурга?

Быстрым взором окинув зал, Сандро замечает ту, которую ищет.

Несколько шагов, и он у эстрады, посреди которой стоит Даня. Она еще кланяется, полная достоинства, сознания своего превосходства. Толпа ей бешено рукоплещет.

Сандро видит бледное, вдохновенное лицо, горящие глаза. И острая жалость вливается ему в сердце.

— Бедная! Бедная! Она не знает ничего!

Тремя прыжками он пролетает лестницу, ведущую на эстраду.

— Что вы делаете! Туда нельзя! Посторонним вход туда воспрещен! — несется ему вслед недовольный говор.

Он на эстраде. Вытянул шею, протянул руку.

— Послушайте, поезжайте скорее домой. «Друг» послал меня за вами. Ваша мать. Ей очень худо. Она хочет вас видеть! Сейчас же едем туда!

— Вы говорите, с мамой худо?!

Точно черная туча разорвалась над головой Дани. Руки ее крепко цепляются за широкие плечи юноши.

— Вашей матери дурно. У нее сильный припадок. Она зовет вас!

— Сейчас! Сейчас!

Смутно, как во сне, Даня направляется к выходу. Следом за нею кто-то приказывает нести арфу. Чья-то рука предупредительно всовывает ей в руку конверт с деньгами — условленную плату за участие в концерте. Не слыша аплодисментов, Даня выбегает на улицу.

— Аршак! Подавай скорей! — кричит Сандро и помогает сесть в кабриолет своей спутнице.

— Скорее! Скорее во имя святой Нины, Аршак!

— Мчусь, как горный джейран!

Улицы Гори слабо освещены. Многие фонари затуманены бурей. Кабриолет летит, едва касаясь колесами мостовой.

— Скажите мне, что с мамой! Ради Бога, скажите!

Голос Дани глух, чуть слышен теперь. Но Сандро его все же расслышал. И он отвечает криком, заглушая бурю:

— «Друг», я и Селим привезли ее в «гнездо», внесли в кунацкую, положили на тахту. «Друг» дал ей понюхать лекарства. И она пришла в себя, стала звать вас, допытываться, где вы, стала плакать и жаловаться на боль. Потом опять с ней случился припадок. Тогда «друг» сказал мне: «Сандро, бери Ворона и мчись в собрание. Найди эту девочку и вези сюда». И Сандро оставалось повиноваться.