Владимир Краковский - ДЕНЬ ТВОРЕНИЯ

• Название: ДЕНЬ ТВОРЕНИЯ
• Автор: Владимир Краковский
• Жанр: Научная Фантастика

РОМАН

МОСКВА

СОВЕТСКИЙ ПИСАТЕЛЬ

1983

Владимир Краковский известен как автор повестей «Письма Саши Бунина», «Три окурка у горизонта», «Лето текущего года», «Какая у вас улыбка!» и многих рассказов. Они печатались в журналах «Юность», «Звезда», «Костер», выходили отдельными изданиями у нас в стране и за рубежом, по ним ставились кинофильмы и радиоспектакли.

Новый роман «День творения» – история жизни великого, по замыслу автора, ученого, его удач, озарений, поражений на пути к открытию.

Художник Евгений АДАМОВ

4702010200-187

К --- 55-83

083(02)-83

© Издательство «Советский писатель». 1983 г.

---

Черт возьми, книга уже подходит к концу, а еще столько надо успеть. Например, познакомить читателя с этим самым младшим братом мальчика Коли, который впоследствии привезет Верещагину из заграничной командировки паркеровскую ручку с ирридиевым пером, искусно имитированным под подгнивший, но еще довольно свежий листок клена.

И о самом Коле надо еще кое-что добавить, и о Тине, и о совсем забытой нами девочке Вере – она немало похлопочет, прежде чем сумеет раздобыть для Верещагина рояль модного цвета, что же касается Тины, то, бросив свой технический вуз, она станет, как и мать, врачом, будет регулярно следить за здоровьем Верещагина и примет у него первый инфаркт.

Итак, сначала о младшем брате мальчика Коли. Не знаю, успею ли об остальных. Надо бы!

Мне могут возразить: зачем описывать этих еще бездействующих в общественном смысле по причине малолетства людей, если они никакого влияния на сюжетные коллизии нашего повествования не оказывают, или, говоря попросту, в этой книге пришей кобыле хвост?

Это верно – к делу они отношения не имеют, и все-таки описать их автор считает нужным. Потому что все труды и хлопоты Верещагина, без представления о том, какое поколение идет ему на смену, покажутся бессмысленными – глупыми и пустыми.

Всегда следует думать о том, какой язык приделают завтра к колоколу, отлитому сегодня.

198

Итак, рос у мальчика Коли младший брат. Четыре года ему теперь было. Внимание на себя он обратил еще в трехлетнем возрасте, когда однажды вечером, сидя на полу, посреди комнаты, тихо сказал: «Если три больше, чем два, то, значит, триста больше, чем двести».

«Молодчага! – сказал тогда отец. – Голова у тебя варит».

«Не варит, – серьезно возразил сын. – У меня в голове происходят совсем другие процессы».

«Жена! – заорал ошарашенный отец, и жена прибежала из кухни вся в слезах, потому что резала там для приготовления ужина лук. – Ты послушай, что он говорит!» – «Что он говорит?»- спросила жена, вытирая слезы и распространяя луковый запах.

Но сын занимался уже другим делом – он силился разломать заводного цыпленка и на просьбы отца повторить умное слово «процессы» упорно отмалчивался, а в конце концов даже заплакал, не сумев разломать цыпленка, но в этом нет ничего удивительного, так как тот был сделан из толстой, в миллиметр почти толщиной, жести.

«Ненормальная семья», – сказала жена и ушла обратно на кухню. Запах же лука остался и наполнял комнату весь вечер.

Ему было три с половиной года, когда однажды – тоже вечером – он сообщил, что в наступающую ночь его ожидает очень важное событие. «Какое?»- поинтересовался отец. «Ко мне придет тетка», – объяснил сын и подробно описал, как эта тетка будет выглядеть. Она оказалась довольно-таки страшноватой – у нее должны были быть красные ногти и вокруг головы много тоненьких и неподвижных лучиков, что-то вроде нимба.

«Откуда ты знаешь, что она придет?» – спросил отец. «Она у меня там», – ответил сын. «Где – там?» – не понял отец, да и никто другой не понял бы. «Там!» -сказал сын и так сильно хлопнул себя ладонью по лбу, что обязательно заплакал бы, если б это сделал кто-нибудь другой.

«Откуда она у тебя в голове?» – спросил отец. «Я даже могу ее увидеть», – сказал сын. «Как?» – спросил отец. «А вот так», – ответил сын и закрыл глаза.

Лицо его стало похожим на маску древнего правителя Египта – горемычного мальчика по имени Тутанхамон, а когда он открыл глаза, в них был страх. «Я ее видел, – сообщил он. – Сегодня ночью она придет, я даже знаю ее имя, но не скажу тебе».

Отец долго упрашивал, сын наконец согласился, взяв, однако, с отца обещание не произносить этого имени вслух. «Я скажу тебе на ушко, а ты голосом не повторяй», – предупредил мальчик.

И вжался губами в ухо отца. «Ее зовут – Жилет», – шепнул он. «Вот так имя! – расхохотался отец. – Да знаешь ли ты, что такое жилет?» – «Ты же дал обещание!» – закричал сын, заплакал и впредь стал относиться к отцу хуже.

В день своего четырехлетия он сказал: «Мне сегодня исполнилось несколько лет». – «Не несколько, а четыре», – поправил отец. «Правильно, – согласился сын. – Но это и есть несколько. Самое лучшее несколько – это четыре».

И объяснил подробнее: «Один – это один, два – это два, три – это плохое несколько, а пять – уже много. Это самое плохое много, но все-таки много. А четыре – самое лучшее несколько».

Рассудив таким образом, он стал придумывать странные математические задачи и звал старшего брата, чтоб устроить ему экзамен.

«Ну, чего тебе?» – сердито спрашивал старший брат, то есть мальчик Коля, который не любил, когда его отвлекали от насвистывания различных песен.

«Что получится, если сложить самоелучшее несколько с самымплохим много?»- задавал задачу четырехлетний младший брат.

«Не знаю», – отвечал Коля, подумав. Он мог бы ответить так не думая, но все-таки сначала думал, потому что желал помочь младшему брату в его затруднениях.

Но, оказывается, никаких затруднений не было, младший брат знал решение своей задачи. «Получится плохое несколько раз плохое – несколько», – странно объяснил он старшему брату.

«Смотри, – сказал он как-то в другой день и нарисовал на листке бумаги неровную линию. – Видишь, это прямая палочка…»-«Какая же она прямая?» – возразил Коля. «А ты думай, что прямая, – попросил брат. – А вот другая палочка… Видишь, они перекрещиваются?» – «Вижу», – согласился Коля. «А теперь нарисуем еще одну палочку отсюда досюда и одну из середины этой палочки сюда… Какая из всех палочек самая лучшая?»- «Они все неплохие, – ответил Коля. – Если, конечно, считать, что они ровные». – «А мне больше всех нравится вот эта, – сказал младший брат. – Потому что она разделила этот углышек ровно пополам». – «Откуда ты знаешь, что ровно пополам?» – спросил Коля. «Как же ты не понимаешь? – удивился младший брат. – Обязательно пополам, потому что…- он внимательно посмотрел на старшего брата. – Я скажу тебе одно важное слово, только ты пообещай, что никому…» – «Хорошо, – согласился Коля. – Никому». – «Я тебе на ушко, – сказал младший брат, – а ты молчи…- Он прошептал очень тихо: – Эти углышки одинаковые потому, что… Нет, – сказал он печально. – Я не стану говорить тебе важное слово, потому что ты удивишься и закричишь громко, как папа». – «А откуда ты знаешь это важное слово?» – спросил Коля. «Оно мне приснилось, – ответил младший брат. – А теперь смотри, что я еще нарисую…»- «Мне надоело, – признался Коля. – Давай лучше я просвищу тебе новую песню». – «Давай, – согласился брат. – Свисти», – и стал думать о своем, а Коля свистеть песню.

В один из таких моментов в комнату вошла мать. Она увидела своих сыновей сидящими на полу, один из них свистел, другой шевелил ртом, оба смотрели в потолок незрячими глазами, – увидев это, она воскликнула – с испугом и всплеснув руками: «Господи, и наградил же ты меня детьми!»

Но дети не услышали восклицания матери. И Господь тоже. Все занимались серьезной мужской работой, им не было никакого дела до глупых жалоб женщины, пришедшей с кухни и всплескивающей руками, пахнущими борщом, а также сырыми котлетами, которые женщина изжарила часом позже и накормила ими своих странных сыновей.

А вечером, когда с работы пришел отец, она поругала его, сказав: «Ну и сыновья от тебя!», в чем, конечно, была права, ибо сыновья всегда от отцов. От кого же еще?

199

Пожалуй, я не успею рассказать о всех замечательных представителях зреющего нового поколения: пора возвращаться к Верещагину. Последний раз о нем вскользь упоминалось в главе, где мальчик Коля сочинил свою вторую песню – уже со словами. Верещагину песня понравилась и он выучил ее с четвертого раза. Вот и все, что там о нем говорилось.

Теперь займемся им вплотную.

Разучив песню, он вместе с мальчиком Колей выходит из дому, некоторое время они гуляют по парку, где изо всей силы дуэтом свистят песню, после чего Верещагин отправляется в институт, к себе в цех.

Он открывает дверь, и его тут же оглушает крик Альвины: «Приехал! Он приехал!» Верещагин останавливается. Он стоит в дверном проеме и смотрит на бегущую к нему с криком «Он приехал!» Альвину, – она уже совсем близко, но голосит, как издали. «Он был здесь! – голосит она – то ли в ужасе, то ли в восторге, ее лицо совсем уже рядом, виден кирпичный румянец на щеках – то ли от возбуждения, то ли предстарческий. – Он звонил вам домой! Он вас ищет! Он сказал, что когда он придет…»- «Куда он придет?»- строго спрашивает Верещагин. «Когда вы придете! – закричала Альвина. – Чтоб тут же позвонили ему! Он у себя в кабинете! Он сказал, что будет сидеть и ждать вашего звонка!»

И остальные здесь: Юрасик, Геннадий, Ия. Все в сборе.

«Что нового? – спрашивает Верещагин и идет на середину цеха, – Альвина, Юрасик, Геннадий и Ия группируются перед ним, будто он фотограф. Будто он пришел сделать с них исторический снимок: Альвина жмется к Юрасику, Ия прячется за спиной Геннадия. – Что нового? – интересуется Верещагин. – Что произошло в мое отсутствие?»