Илья Шифман - ЦЕЗАРЬ АВГУСТ

• Название: ЦЕЗАРЬ АВГУСТ
• Автор: Илья Шифман
• Издательство: Ордена Трудового Красного Знамени издательство «Наука» Ленинградское отделение.
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1990
• ISBN: 5-02-027288-4

Книга посвящена жизни и деятельности человека, сыгравшего решающую роль в истории Римского государства. Август был создателем режима империи, просуществовавшего около трех столетий; проявив выдающиеся способности государственного человека и дипломата, он вывел Римское государство из кризиса и под видом восстановления древних республиканских институтов создал новую политическую систему, обеспечившую Риму на длительное время стабильность и устойчивость. Книга содержит сведения о биографии Августа, его борьбе за власть, его реформах, его политике в идеологической сфере.

Книга рассчитана на всех, интересующихся историей античности, а также на специалистов-историков.

---

Впоследствии Антоний писал, что во время первого сражения Октавиан бежал и лишь через два дня явился в позорнейшем для полководца виде – без плаща и без коня,52 но Антоний был слишком заинтересован в компрометации Октавиана, чтобы ему можно было доверять. Достоверно известно только,53 что во втором сражении Октавиан бился как рядовой легионер, в гуще боя, а когда был тяжело ранен аквилифер (носитель орла; изображение орла заменяло знамя) его легиона, Октавиан подхватил орла и долго его носил.

Исход боев под Мутиной был чрезвычайно выгоден прежде всего Октавиану. Марк Антоний перестал – по крайней мере на время – быть сколько-нибудь опасным соперником; к тому же он был вне Италии, где поле действия было предоставлено Октавиану. Оба консула погибли, и реальная военно-административная власть и все войска теперь также сосредоточились в руках Октавиана. Не случайно в Риме упорно держались слухи, что и Панса, и Гирций были устранены их тогда совсем молодым коллегой: Пансу будто бы отравил его врач Гликон, действовавший, конечно, не по своей инициативе, а Гирция заколол сам Октавиан во время боя.54

* * *

Результаты Мутинской войны – снятие осады с Мутины и бегство Антония из Италии – были восприняты в Риме как выдающаяся победа сената – той сенаторской группировки, которая вела последовательную антицезарианскую политику. В Риме царило ликование; радостно возбужденная толпа заставила Цицерона говорить народу с ростр; на следующий день Цицерон держал речь в сенате; сенат по предложению Цицерона объявил Антония (наконец-то!) врагом отечества,55 и это означало, что сенаторское большинство уверилось в окончательном поражении Антония. Специальная комиссия должна была проверить действия Антония и расследовать его злоупотребления в связи с использованием документов Цезаря.56 Не были забыты и победители: Дециму Юнию Бруту был предоставлен триумф, а Октавиану – всего лишь овация.57

Командование войсками, предназначавшимися для дальнейшей борьбы с Антонием, также было поручено Дециму Бруту. В оскорбительной для Октавиана форме его солдатам было объявлено, что только часть из них получит награды и денежные выдачи; предполагалось, что в его армию будет внесен раскол. Этого не случилось, но в ней воцарилось глубокое недовольство действиями сената.59

Все отмеченные выше решения были чрезвычайно важными и симптоматичными. Они возвещали наступление нового тура политической борьбы, где основными противниками должы были стать сенат и Октавиан. Собственно, сенат стремился отстранить Октавиана от активной военно-политической деятельности. Особенно существенно было то, что сенат постановил передать Сексту Помпею власть над морем, Марку Бруту – Македонию, а Кассию – Сирию.60 До Октавиана дошло высказывание Цицерона, что «юнца следует восхвалить, разукрасить, поднять»;61 смысл этого описания был очевиден: речь шла не столько о земных почестях, сколько о погребальном обряде. Октавиан заявлял, что не допустит ничего подобного, и, конечно, такие остроты не способствовали укреплению взаимного согласия между Октавианом и Цицероном.62 К тому же, сравнительно быстро выяснилось, что избавиться от Октавиана далеко не просто.

Октавиан не скрывал своего недовольства, и сенат решил его успокоить. Однако, не давая ему должности консула, к чему Октавиан стремился, сенат предоставил Октавиану ранг сенатора-консуляра и право голосовать вместе с бывшими консулами.6 Впрочем, Октавиан до поры до времени не отказывался от заигрывания с сенаторами. Децим Брут вскоре после снятия осады с Мутины встретился с ним; если до разговора он Октавиану не доверял, то после свидания его отношение переменилось в благоприятную сторону.64 В Риме встал вопрос о наделении ветеранов землей, и Децим Брут указывал на опасность, проистекающую из того, что ни он сам, ни Октавиан в соответствующую комиссию не входят.65 И все же это маневрирование не могло заслонить того факта, что Октавиан не передал Дециму Бруту свои войска, на которые тот рассчитывал, и явно демонстрировал свое нежелание продолжать войну с Антонием. Это видел и Брут, жаловавшийся Цицерону: «Если бы Цезарь (Октавиан. – И. Ш.) меня послушал и перешел Аппеннины, я загнал бы Антония в такие теснины, что с ним было бы покончено скорее голодом, чем железом, но ни Цезарю нельзя приказать, ни Цезарь не может приказать своему войску; и то, и другое скверно».66 Из лагеря Октавиана доносились еще более тревожные рассказы, явно рассчитанные на цезарианцев, которые могли быть недовольны намечавшимся, хотя и иллюзорным, сближением Октавиана с убийцами Цезаря: никакого свидания в сущности не было; Децим Брут прислал к Октавиану послов с изъявлениями благодарности, а он, Октавиан, эту благодарность отверг. «Я не Децима прибыл спасать, – будто бы говорил он, – ас Антонием воевать, с которым я могу когда-нибудь и помириться, а с Деци-мом все мое существо противится и видеться, и разговаривать! Пускай он спасается, пока граждане так решают». Децим в ответ на такие речи будто бы громко прочитал с другого берега решение сената о предоставлении ему управления Галлией и запретил Октавиану без консулов переправляться через реку в чужую провинцию.67 Эти слухи едва ли соответствовали реальному положению вещей, и все же они содержали и смертельную угрозу Дециму Бруту, и предложение Антонию.

Положение Антония было сложным. Он направлялся на север; между тем и Лепид, наместник Нарбоннской Галлии и Ближней Испании, и Луций Мунаций Планк, хозяйничавший в Трансальпийской Галлии, и Гай Аси-ний Поллион, управлявший Дальней Испанией, – все они уверяли Цицерона в своей лояльности по отношению к сенату,68 и Антонию, казалось, некуда было податься. Войск у него не хватало; он открывал эр-гастулы и брал в свою армию рабов.69 Однако решающей оказалась позиция Октавиана.

Еще в 44 г. до н. э. один из соратников Антония, Публий Вентидий Басе, набрал на юге Италии два легиона и двинулся на Рим, намереваясь захватить Цицерона. В Риме известие об этом походе вызвало панику; сам Цицерон бежал из Рима. При таких обстоятельствах Вентидий отправился на соединение с Антонием. Его остановили Октавиан и Авл Гирций; Вентидий задержался в Пиценуме, навербовал еще один легион и там ждал развития событий70 Вскоре после событий при Мутине Октавиан стал лагерем возле лагеря Вентидия, однако не предпринимал враждебных действий и не только позволил ему уйти на соединение с Антонием, но и велел упрекнуть последнего в том, что он не понимает их общей пользы. Вообще Октавиан обнаруживал доброе отношение к солдатам и командирам Антония, попавшим в плен, брал их к себе на службу или позволял уйти к Антонию. Одному из них, Децию, спросившему, каковы его намерения относительно Антония, Октавиан отвечал, что его многочисленных намеков понимающему достаточно, а непонимающему еще какие-то дополнительные намеки излишни71 В своих письмах Лепиду и Аксинию Поллиону Октавиан предложил им, а через них и Антонию, объединить свои силы.72 Наконец, Антоний перешел Альпы, и в конце мая на берегу реки Аргентей (ныне Аржан) у Юлиева Форума его войска соединились с легионами Лепида. Последний поначалу сопротивлялся (инсценировал сопротивление?), но солдаты заставили его согласиться73

Децим Брут в этой новой обстановке попытался бежать в Македонию к Марку Бруту, но по дороге попал в плен к галльскому вождю Камиллу и по требованию Антония был умерщвлен.74 Началась новая полоса заигрывания сената с Октавианом; сенат пытался использовать Октавиана против Антония и Лепида, и Октавиан вроде бы пошел навстречу сенату, желая добиться вожделенного консульства. В свою очередь он предложил Цицерону добиваться совместно консульства, и Цицерон обещал поддержать его кандидатуру.75 Однако ничего из этого не вышло: интересы Октавиана и сенаторской верхушки были слишком несовместимы. Выборы Октавиана в консулы затягивались, а его солдаты, явно по его наущению, дали клятву не воевать с ветеранами Цезаря, т. е. с солдатами Лепида и Антония. Антоний в конце концов снова стал грозным соперником, но и он нуждался в Октавиане, как Октавиан нуждался в нем.

Как можно видеть, Октавиан все более настойчиво и энергично добивался для себя консульства. Его опорой были его солдаты, которым сенат задерживал наградные; Октавиан убеждал их, что единственное спасение и для него, и для них – стать ему консулом. Только тогда останется в силе то, что дано им, солдатам, его отцом, Цезарем, только тогда будут организованы новые колонии, где солдаты получат земли, только тогда им будут выданы награды. Наэлектризованная такими речами сходка отправила в Рим делегацию центурионов потребовать для своего предводителя консульской власти. Сенат упирался (претендент, мол, слишком молод); центурионы указывали на исторические примеры (Корвин, Сципионы, Помпей, Долабелла, Цезарь), когда люди добивались консульства задолго до наступления узаконенного возраста.76 Диалог приобретал все более напряженный характер; один из центурионов, некто Корнелий, пригрозил потрясенным сенаторам мечом: «Если вы консульство не дадите Цезарю (Октавиану. – И. Ш.), это даст». Цицерон отвечал: «Если так вы просите, пусть он возьмет его».77 Как и следовало ожидать, центурионы, возвратившись в лагерь Октавиана, консульства ему не привезли. Легионы пришли в неистовство; они требовали, чтобы их немедленно повели на Рим и там на специальном заседании народного собрания они сами изберут Октавиана в консулы как сына Цезаря. Октавиан воспользовался этим взрывом энтузиазма и двинул свои войска на Рим.78 В городе началась паника, люди бежали куда глаза глядят в поисках спасения от неминуемой кровавой бани, сенат, не располагавший воинскими континентами, метался от одного решения к другому. Прибытие из Африки двух легионов побудило его решиться на сопротивление, но из этих планов ничего не вышло. Октавиан вступил в Рим; находившиеся там войска приняли его сторону. Цицерон попытался возобновить контакты с Октавианом; Октавиан заметил только, что Цицерон пришел к нему последним из друзей. И все же ожидавшийся с таким страхом и, казалось, неминуемый разгром города не состоялся. Октавиан, разумеется, легко добился своего: он был избран в возрасте двадцати лет консулом вместе с Квинтом Педием 79 и в должность вступил, по-видимому, 19 августа 43 г. до н. э.; его усыновление было окончательно оформлено кури-атными комициями, и он был внесен в родовые списки Юлиев Цезарей; 80 Октавиан внес предложение начать судебные процессы против убийц Цезаря.81 По закону Педия они подвергались лишению огня и воды, т. е. обрекались в лучшем случае на изгнание.82 По этому закону заочно были осуждены Марк и Децим Бруты, а также Гай Кассий; впрочем, Децим Брут, как сказано, вскоре погиб. Марк Брут и Гай Кассий, находившиеся на Востоке, конечно, были смертельными врагами; тем более Октавиан нуждался в союзе с Антонием и Лепидом. Солдатам Октавиан роздал по 2500 денариев из государственных и личных средств. Законы, объявлявшие Антония и Лепида врагами отечества, были отменены.83 Сенат делал вид, что все указанные решения он принял добровольно, и Октавиан охотно принял эту игру. Правда, один из сенаторов, Сульпиций Корона, вздумал оправдывать и прославлять Марка Брута. Октавиан воздержался от каких-либо мер против него; он хорошо понимал, что сенаторы втайне одобряют Сульпиция и что ему, Октавиану, важно снискать репутацию милосердного правителя. Пройдет совсем немного времени, и Сульпиций попадет в список проскрибированных.84