Джулия Джонс - Корона с шипами

• Название: Корона с шипами
• Автор: Джулия Джонс
• Издательство: ООО «Фирма „Издательство ACT“»
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1999
• ISBN: 5-237-03666-Х

Это кольцо, обладающее собственной волшебной волей, открывает дверь в иной мир. В странный, загадочный мир замков и туманов, блистающих доспехов и могущественного колдовства. В мир, где идет война. Война, не знающая ни жалости, ни пощады. Война между силами Света и Тьмы, меж воинами Добра и полчищами Зла, меж теми, кого черная «магия орнаментов» превращает в непобедимых демонов, и теми, кто из последних сил сдерживает натиск служителей Мрака. В пылающий пожарами, ощеренный клинками мир, где победу в великой войне принесет таинственная Корона с шипами...

---

— Если вы носите в утробе наследника престола, госпожа, — ответила Герта, — король ни в коем случае не позволит вам вернуться в Вейзах. Слишком велик риск, вспомните эти узкие горные дороги, отвесные скалы, оползни. Норовистую лошадь может напугать даже скатившийся на тропинку камешек. Сами знаете, что недавно стряслось. Эта негодяйка, молочница Энна, свалилась с лошади. Олениха перебежала им дорогу, и кобылка Энны взбрыкнула. Конечно, если б девчонка не кокетничала всю дорогу с управляющим, беду, может, и удалось бы предотвратить...

Ангелина не понимала, какое отношение имеет флирт с управляющим к выскочившей на дорогу оленихе, но решила замять эту тему. Ее больше интересовало другое.

— Однако же с девушкой не случилось ничего страшного, — заметила она. — Энна просто ушибла ногу, но потом она сразу же вновь уселась на лошадь и ни разу не пожаловалась на боль.

Герта принялась качать головой и цокать языком, Ангелине казалось, что старуха никогда не уймется.

— Экая вы непонятливая, госпожа! Не важно, было ей больно или нет. Беременная женщина становится хрупкой, все равно что истанианская майолика, разбить ее ничего не стоит, любая встряска опасна для плода, который она вынашивает. Достаточно выбоины на дороге, каприза норовистой лошади, даже самого легкого удара и, — Герта выплюнула шпильки на ладонь, — пиши пропало, вы теряете ребенка.

Сравнение с майоликой показалось Ангелине довольно забавным, и, чтобы скрыть улыбку, она наклонилась погладить Снежка. Песик посапывал, свернувшись клубочком у ног хозяйки.

— А как узнать, беременна я или нет? — Ангелина не поднимала головы и внимательно разглядывала собачку: боялась, что сомнения ее не укроются от проницательного взора Герты.

Ангелина нечаянно попала на любимую тему старой служанки. На лице Герты появилась широкая ухмылка, настолько широкая и довольная, насколько вообще было возможно в этом мрачном дворе мрачной горной крепости в серый пасмурный день.

Герта положила шпильки в один из мешочков, нанизанных на ее пояс, как куски мяса на вертел.

— Ну, во-первых, — начала она, — задержка менструации. Если сегодня-завтра месячные не начнутся — это очень хороший признак. Но, — Герта многозначительно подняла палец, — это не обязательно означает, что вы беременны. Может сказаться и тоска по мужу, да и мяса вы едите недостаточно. А вот если женщина плохо себя чувствует по утрам, краснеет без причины и груди у нее болят — вот это уже верные признаки.

Ангелина присела на корточки рядом со Снежком. Щеки ее залились румянцем — без причины! Да, утром она чувствовала себя неважно. Ангелина в задумчивости наморщила лобик. Нетушки, не хочет она быть беременной, если придется все лето провести с глазу на глаз со старушкой Гертой. Она молча перебирала коготки Снежка. Один, два... девять. Господи, да ей придется торчать здесь до следующей весны! Ни бабочек, ни птичек, ни настоящих прогулок — и ни одного друга.

Снежок проснулся от столь бесцеремонного обращения со своими лапками и запрыгал вокруг хозяйки.

Вот он я! А ты что, поиграть захотела?

Нет, играть Ангелине не хотелось. Она смотрела уже не на песика, а на крепостные стены. Блоки из квадратных каменных глыб вздымались высоко-высоко, до самого бледно-голубого неба. Темный, тусклый какой-то камень. Ангелина окинула взглядом ближайшую стену, потом примыкающую к ней, потом следующую и так, пока не повернулась кругом и не вернулась в прежнее положение. На одной стене она обнаружила несколько бойниц, на другой — несколько лишних зубцов, в остальном же все одинаковые. И все ничем не отличаются от тюремных.

Странно, но до отъезда Эдериуса она ничего такого не замечала. А теперь писец в лагере Изгарда; без ее присмотра рисовальные принадлежности старого каллиграфа наверняка запачкались, а без чая с медом и миндальным молоком припадки кашля стали чаще и тяжелей.

Ангелина в последний раз оглядела неприступные стены и приняла решение. Выпрямившись, она повернулась к Герте:

— А если месячные начнутся, значит, я точно не беременна?

Герта деловито запихивала тощую подушку под необъятную юбку.

— Да, госпожа.

— А если так, значит, мне придется ехать к Изгарду и оставаться с ним, пока не забеременею?

— Конечно, лучше бы обойтись без этого. Но королю нужен наследник, и другого выхода нет. — Герта оправила юбку. — Да не волнуйтесь вы так, госпожа. Я надеюсь, что вы уже носите королевского сына. — По дороге она захватила две подушки Ангелины. — Пойдемте, госпожа, мы достаточно времени провели на воздухе. Этот восточный ветер пробирает до костей.

Ангелина не чувствовала холода, однако она похлопала себя по бедру, подзывая Снежка.

— А какая погода в Рейзе в это время года? — спросила она, направляясь вслед за Гертой ко входу в замок.

* * *

— Для начинки возьми лучше торфяную соль, а не морскую, — посоветовала со своего стула матушка Эмита.

— Торфяную соль? — переспросила Тесса.

— Да. Я поставила ее на полку над камином — чтобы не отсырела. Видишь, вон в том кувшине... — Матушка Эмита руководила приготовлениями клецок с камбалой и креветками к обеду.

Тессе не терпелось разделаться со стряпней, чтобы успеть при дневном свете рассмотреть рисунки, которые Марсель принес прошлым вечером. Листки пергамента лежали под прессом на столе; солнечные лучи заманчиво скользили по резной деревянной крышке пресса; кнопки Эмит уже вывинтил. Вчера он позволил Тессе лишь краем глаза глянуть на одну из работ: было уже поздно, и освещение оставляло желать лучшего, поэтому внимательный просмотр они решили отложить до утра.

Тесса схватила указанный матушкой Эмита кувшин. В нем оказалась обычная белая соль, может, чуть более мелкая, чем поваренная соль в ее прежнем мире, но того же цвета и такая же на ощупь.

Старушка заметила, что Тесса разглядывает соль, и просияла довольной улыбкой:

— Соль замечательная! Скажешь, нет? Для готовки лучше торфяной соли не найти. Она будет подороже обычной, но в некоторые блюда — в клецки, например, или в кремы, я другую ни за что не положу.

— А почему она дороже? — спросила Тесса, бросая щепотку соли в густое аппетитное месиво.

Матушке Эмита нравилось, когда Тесса задавала ей вопросы о стряпне: за подобными разговорами они коротали время, пока Эмит во дворе пилил дрова, скоблил шкуры или проверял, сколько арло осталось в бочках.

— Добывать ее трудно — потому и дороже. Торф сперва сжигают, чтобы получить золу; потом эту золу добавляют в воду и вымешивают, пока раствор не станет прозрачным. А потом кипятят день и ночь, пока в котле не останется одна соль. — Старушка с уважением покачала головой. — Сложней только выкапывать торф из земли.

Тесса рассеянно кивнула. Она слушала вполуха. За время их знакомства матушка Эмита успела рассказать ей достаточно об изготовлении различных вещей. Тесса уже знала, что любая, даже самая простенькая, хозяйственная утварь требует долгих часов нудной изнурительной работы — кипячения, обжигания, скобления, вымачивания и так далее. «За пять минут и почесаться не успеешь», — пренебрежительно говаривала матушка Эмита. Она не понимала, как это можно сварганить что-нибудь наспех, не затрачивая усилий. Это казалось ей святотатством. Предмет, не пропитанный потом и кровью целой команды трудолюбивых профессионалов, был просто недостоин занимать место в ее кухне.

Тесса перенесла кастрюлю с грибами, креветками, луком и кусочками камбалы на стол. Из этого ей предстояло приготовить начинку для клецок. Взгляд девушки упал на высовывавшийся из-под пресса кончик пергамента. Краски на нем выцвели, белоснежно-белые тона стали приглушенно-янтарными. Между первым и последним узорами прошло два десятилетия. Двадцать один год, но Эмит сказал, что помнит день, когда мастер впервые коснулся кистью первого рисунка серии, так ясно, словно это случилось вчера.

— Дэверик окунул кисть в баночку с красной краской, — рассказывал Эмит. — Я приготовил и смешал краски шести цветов, но его рука сразу же потянулась к красной.

Тесса обратила внимание на тоненький завиток, тянувшийся к самому белому из листков. Ярко-желтый, блестящий завиток цвета ее верной «хонды-сивик».

— Шафран, милочка, — напомнила со своего стула матушка Эмита, — не забудь добавить щепотку-другую шафрана.

Тесса моргнула. Слова старой дамы спугнули не оформившуюся еще мысль, не мысль даже, а лишь намек на нее, два образа, соединенные нитью столь же непрочной и тонкой, как ниточка слюны между зубами. В следующую секунду она уже не помнила, о чем думала только что.

Желтый цвет на рисунке был цветом шафрана, который они ежедневно использовали при готовке. Ну и что тут такого?

Из коробочки со специями Тесса достала несколько тычинок крокуса, покрошила их в соус и принялась размешивать. Смесь постепенно приобретала бледно-лимонный оттенок. Матушка Эмита наверняка сочла бы, что шафрана маловато: зрение у нее было неважное, она плохо различала приглушенные тона. Тесса вспомнила, как старушка вчера отбрила Марселя и щедрой рукой подсыпала еще несколько щепоток шафрана.