Жорж Сименон - Подпись «Пикпюс»

• Название: Подпись «Пикпюс»
• Автор: Жорж Сименон
• Жанр: Классический детектив

---

– Моя вина, – бормочет Люкас.

Когда они наконец заговорят по-человечески?

– Я допрашивал его более часа…

Нет, речь идет не об отставном судовом враче. Речь идет о Маскувене – Люкасу было поручено допросить его еще раз.

– Я решил съездить с ним на улицу Пирамид. На всякий случай. Мне казалось, в присутствии пресловутой графини я что-нибудь да вытяну из него. Вел он себя спокойно. Вот я и подумал – стоит ли брать такси, тем более что на набережной их не было. Мы пошли к Новому мосту. Вокруг не протолкнуться: «Бель Жардиньер» только что закрылся, продавцы и служащие толпами…

– Дальше.

– Все произошло быстрее, чем я успел среагировать. Он неожиданно перемахнул через парапет моста. Мегрэ молча набивает трубку.

– Ему не повезло. Перед тем как упасть в воду, он ударился о бык.

Картину нетрудно себе представить: великолепный вечер, сотни, нет, тысячи людей, перегнувшихся через парапет, запрудивших набережные… по воде плывет серая шляпа, рядом барахтается темная масса… кто-то из прохожих сбрасывает пиджак, ныряет…

– Тут как раз шел буксир, и… Толпа с замиранием сердца следит за происходящим. Буксир маневрирует, винт хлещет по воде, где тянутся красноватые отблески заката, спасителю протягивают багор и потерявшего сознание Маскувена вытаскивают наконец на черную железную палубу судна.

– Он жив, но толку от него – что от мертвеца: он ударился головой о камень. Его отвезли в Отель-Дье, где известный хирург Шенар…

Мегрэ чиркает спичкой, раскуривает трубку.

– Ваше мнение? – осведомляется начальник полиции. – Вам не кажется, что это все меняет?

– Что меняет? – бурчит комиссар.

Разве можно угадать, как пойдет расследование? М-ль Жанна – вот та мертва, и это покамест единственный бесспорный факт во всем деле. Ее убили двумя ударами ножа, когда она спокойно сидела, опершись локтями о столик в стиле Людовика XVI. Значит, ничего не опасалась. Ле Клоаген в кухне… Маскувен и его графиня…

– Куда делась женщина? – спрашивает Мегрэ, попыхивая трубкой.

– Какая женщина?

– Из Морсана. Как там ее? Словом, хозяйка «Голубка».

– Она торопилась на поезд.

– Она знала Маскувена?

– Я не догадался об этом спросить, – кается сконфуженный Люкас. – Она очень спешила: гостиница переполнена.

Мегрэ думает сразу обо всем, и доказательство тому – вопрос, заданным им сквозь зубы и вызывающий у начальника улыбку:

– А где лини?

Уж не собирается ли комиссар отвезти их г-же Мегрэ к ужину?

3. Девушка в красной шляпке

Примерно через каждые четверть часа Мегрэ стонал и отдувался, чудовищным усилием приподнимая навалившуюся на него вселенную, хотя на самом деле всего лишь с трудом вырывал собственное тело из влажных простыней, поворачивался на другой бок и снова погружался в населенный кошмарами сон. Всякий раз г-жа Мегрэ тоже пробуждалась и, поскольку засыпает она медленно, долго смотрела на шторы, вздуваемые ветерком.

Ночь была кристально ясная – до такой степени, что даже сюда, на бульвар Ришар-Ленуар, казалось, доносился легкий шум Центрального рынка.

В доме № 21 на Вогезской площади окно одной из спален тоже распахнуто, но в комнате ни души, хотя привратница, прибирающая квартиру, заранее расстелила постель.

В одной из палат Отель-Дье сиделка с лошадиным профилем вяжет у изголовья Жозефа Маскувена, лица которого под бинтами почти не видно.

М-ль Жанну, покоящуюся в холодильном шкафу Института судебной медицины, никто не охраняет. Зато на бульваре Батиньоль, в двух шагах от огней площади Клиши, инспектор Жанвье время от времени встает со скамьи, прохаживается под деревьями и поглядывает то на луну, повисшую между коньками двух заполоненных рекламой крыш, то на темные окна дома № 17.

Сначала к инспектору в темноте то и дело приближались женщины, – странно, что этой ночью все в квартале, даже тени, принимает исполинские размеры! – но они быстро сообразили, что тут им не светит, и теперь, постепенно уменьшаясь в числе, бродят в почтительном отдалении: бары один за другим закрываются, и хотя небо еще не побелело, неожиданная прохлада возвещает приближение дня.

Подкрепившись сандвичами, последние игроки покидают салон графини на улице Пирамид. Пять утра.

Из ротационных машин вылетают газеты, отпираются решетки метро, под кофеварками вспыхивает газ, на стойки кафе вываливаются груды теплых рогаликов.

Торранс выходит на бульвар Батиньоль и осоловелыми от сна глазами ищет коллегу, которого должен сменить.

– Ничего?

– Ничего.

Мегрэ в одной рубашке неторопливо завтракает. На улицах, где стелется светоносная дымка, вновь начинается жизнь.

Приведя в порядок квартиру из двух комнат и кухни в квартале Терн, девушка в красной шляпке выходит на улицу и по дороге к метро покупает газету. Но вместо того, чтобы проследовать к месту службы – в туристическое агентство на площади Мадлен, она доходит до Шатле и, взволнованно шевеля губами, словно творя молитву, направляется к мрачным зданиям Дворца правосудия.

Мегрэ, стоя у окна кабинета, старательно прочищает обе свои трубки.

– К вам девушка. Себя не назвала. Говорит, что очень срочно.

Вот так в то субботнее утро и возобновляется драма. На девушке темно-синий костюм, красная шляпка. Обычно улыбка наверняка не сходит с этого лица – недаром у нее ямочки на щеках и подбородке, но сейчас оно искажено волнением.

– Где господин комиссар? Неужели он мертв? Это же мой брат, мой нареченый брат…

Речь идет о Маскувене, чья фотография чуть не во всю первую полосу соседствует портретом Мегрэ – тем самым, который при каждом новом деле неизменно публикуется в газетах вот уже пятнадцать лет подряд.

– Алло! Отель-Дье?..

Нет, Маскувен жив. С минуты на минуту его вновь будет смотреть профессор. Но он все еще в коме, и посещать его запрещено.

– Расскажите о вашем нареченном брате, мадмуазель… мадмуазель…

– Берта Жаниво. Меня зовут мадмуазель Берта. Я машинистка-стенографистка в туристическом агентстве. Мой отец был деревенский столяр из Уазы. Я поздний ребенок. Не надеясь иметь детей, мои родители усыновили приютского мальчика Жозефа Маскувена.

Рядом с этой свеженькой девушкой Мегрэ выглядит добрым папашей.

– Вам нетрудно съездить со мной на Вогезскую площадь, где живет ваш брат?

Комиссар везет ее на такси, а она все говорит, говорит, так что отпадает необходимость задавать вопросы. Внизу, под воротами дома, вокруг привратницы, у которой в руке газета, толпятся соседки.

– Такой человек – серьезный, положительный, со всеми вежливый!..

На втором этаже квартирует бывший министр, на третьем – сам домовладелец. Только на четвертом начинает чувствоваться тепло скученных семей – маленьких людей, чьи квартирки располагаются по обе стороны длинного коридора, освещенного окошечком-отдушиной.

– С чего это ему взбрело в голову накладывать на себя руки? Да и у него в жизни неприятностей не было!

До сих пор для Мегрэ Жозеф Маскувен всего лишь чудак, внушающий известные опасения. Но м-ль Берта продолжает говорить, говорит и квартирка: спальня, где царит педантичный порядок, шкаф с серьезными, даже суровыми книгами, недавно купленный электрофон, туалет, кухонька.

– Понимаете, господин комиссар, он всегда считал себя не таким, как все. Деревенские ребята дразнили его приютским, приемышем. В школе он был первым учеником. Дома старался работать больше других. Всегда боялся кого-нибудь стеснить, оказаться лишним. Ему казалось, что его терпят только из милости. Моим родителям пришлось заставить его продолжать учение. Потом они умерли. Вопреки всем ожиданиям, после них почти ничего не осталось; я была слишком мала, чтобы работать, и Жозеф Маскувен много лет содержал меня.

– Почему вы не жили вместе?

– Он сам не захотел, – краснеет она. – Мы ведь не настоящие брат и сестра.

– А ваш нареченый брат, мадмуазель, не был чуточку в вас влюблен?

– По-моему, да. Но он никогда со мной об этом не говорил. Не решился бы.

– Были у него друзья, подруги?

– Нет, никого. Иногда, по воскресеньям, мы с ним куда-нибудь выезжали.

– Он никогда не возил вас в Морсан?

Девушка напрягает память.

– Это где?

– На Сене, выше Корбейля.

– Нет. Чаще всего мы ездили на Марну, в Жуэнвиль. В последние месяцы Жозеф пристрастился к бриджу.

– Он говорил вам о графине?

– О какой графине?

Мегрэ, стараясь действовать как можно деликатней, обыскивает квартиру, но тоже безрезультатно. Ничего, что могло бы навести хоть на какой-нибудь след. На бюро – блокноты, в которых Маскувен маниакально точно вел запись расходов. Книги о бридже, анализ сложных партий…

М-ль Берта указывает на стену: там висит фотография ее родителей перед их домом; в ногах у них на корточках она сама, еще совсем девочка.

– Как вы полагаете, ваш нареченный брат способен украсть?