Элизабет Чедвик - Любовный узел, или Испытание верностью

• Название: Любовный узел, или Испытание верностью
• Автор: Элизабет Чедвик
• Издательство: РИПОЛ Классик
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-7905-2407-9

Они могли бы не встретиться никогда, если бы конь рыцаря по имени Герой не учуял запах пожарища, запах крови, беды…

Оливер Паскаль, рыцарь и пилигрим, лишенный наследства, сполна познал цену коварству и предательству. Зеленоглазая красавица Кэтрин успела изведать всю несправедливость мира и жестокость людей. Они не верили, что в их сердца может ворваться любовь… Своенравная, необузданная, она не желает зависеть от Оливера, но вскоре понимает, что он нужен ей, как глоток воды, как солнечный свет, как воздух…

Когда идет борьба за корону, мир безжалостен к судьбам двоих: между ними разоренные города и поля кровопролитных сражений. Все против них: алчность коварных властителей и зависть могущественных врагов. Но опасности и препятствия только разжигают неистовый пожар страсти…

---

Кэтрин ничего не ответила. Поведение слуги только усилило страхи относительно приема, который мог оказать ей и Ричарду граф Роберт.

– Садись, – предложил Оливер, указав на скамьи, тянувшиеся вдоль стен зала.

Женщина покачала головой.

– Если я сяду, то уже не встану, ни ради графа, ни ради кого-либо еще.

Слуга вернулся, по-прежнему важный и с гордо поднятой головой, хотя и несколько поубавив спеси.

– Вам необычайно повезло. Граф согласился принять вас, – с выраженным неодобрением сообщил он и сделал знак мальчику с копной каштановых волос на голове и усыпанным желтыми веснушками курносым носом. – Томас проводит вас в его покои.

Мальчик выслушал распоряжение человека в голубом, почтительно сложив руки за спиной, глубоко поклонился и ответил «да, милорд».

Слегка умасленный «милорд» величественно удалился терзать прислужника, который накрывал стол на возвышении. Мальчик скорчил вслед голубой спине рожу, смешно сморщив нос, и расцепил руки. Оказалось, что он прятал за спиной толстый ломоть хлеба.

– Это для Брэна, моего пони, – доверительно сообщил паренек, старательно запихивая хлеб за пазуху. – Если старина Бардольф заметит, он меня высечет, – добавил он, мотнув головой в сторону человека в голубом.

– И часто тебя секут? – слегка насмешливо поинтересовался Оливер.

Томас покачал головой и по-прежнему доверительно сообщил:

– Я прыткий.

Затем он повел их по лестнице на следующий этаж к жилым покоям графа, время от времени внимательно поглядывая на Кэтрин и Роберта. Было ясно, что мальчик сгорает от любопытства, удовлетворить которое не позволяло воспитание. Зато он мог рассказывать о себе. Выяснилось, что его зовут Томас Фитц-Рейнальд, что он незаконный сын Рейнальда, графа Корнуэлла, который в свою очередь был незаконным сыном старого короля. Паренек явно гордился своими предками.

– А дядя Роберт взял меня к себе на воспитание, и я учусь, чтобы стать рыцарем, – закончил Томас как раз остановившись у крепкой дубовой двери, окованной железом, и торжествующе посмотрел на Ричарда.

Дверь охранял солдат в полном вооружении.

– Управитель Бардольф велел мне проводить гостей к милорду, – возвестил Томас Фитц-Рейнальд, постаравшись приглушить звонкий мальчишеский голос.

Стражник постучал в дверь кулаком.

– Вас ждут, – сказал он Оливеру и, подмигнув Томасу, махнул в его сторону копьем. – Катись ужинать, юнец.

Мальчишка снова сморщил нос, но на этот раз в шутку, без намерения оскорбить, затем отвесил красивый поклон Оливеру, Ричарду и Кэтрин и помчался вниз по лестнице.

Стражник ухмыльнулся в бороду, открыл дверь, повинуясь приказу, который раздался из комнаты, и пропустил гостей внутрь.

Кэтрин показалось, что она раскрыла украшенную миниатюрами страницу рыцарского романа. Стены были затянуты богатыми узорчатыми тканями красных, зеленых и золотых тонов. Там, где не было обивки, красовались фрески с изображением четырех времен года. Пол устилал сухой камыш с ароматными травами и палочками корицы. Лари и скамьи медово отливали полированным дубом. Покой удивительно ярко освещали свечи из лучшего пчелиного воска. Их аромат сливался с запахом потревоженных ногами трав.

В кресле с высокой спинкой сидел человек. При виде вошедших он поднялся и сделал несколько шагов им навстречу. Человек был чуть выше среднего роста, с приятным открытым лицом и слегка редеющими темными волосами; дорогая туника из расшитой узорами темно-бордовой шерсти подчеркивала крепость тела. Носи он простое платье, никто не удостоил бы его взглядом. Однако этот человек был первым и старшим сыном короля Генриха. Именно он, по мнению многих, должен был стать королем после смерти отца, несмотря на пятно незаконнорожденности. Однако он отказался от короны в пользу сестры Матильды, рожденной в законном браке, и теперь был главной ее опорой в борьбе против Стефана Блуа – человека, который завладел королевством.

Кэтрин сделала вежливый реверанс и едва не упала. Чтобы удержать равновесие пришлось крепко сжать колени. Рядом поклонился Оливер; Ричард скопировал его движение, быстро согнувшись и выпрямившись, словно птица у пруда.

Взгляд глубоко посаженных проницательных глаз графа остановился на них, не выделяя никого в отдельности.

– Лучше сядь, а то упадешь, – сказал владелец замка Кэтрин, сделав жест в сторону ближайшей резной скамьи, на которой лежали прекрасно вышитые подушки, и велел неподвижно стоявшему в углу оруженосцу: – Сандер, принеси вина.

Кэтрин подали полный до краев кубок с вином цвета крови. Желудок женщины сжался от густого букета и металлического привкуса. Если сделать еще глоток, то не избежать рвоты.

– Верно ли я понял, что Пенфос разрушен? – требовательно осведомился граф.

– Да, милорд, – ответил Оливер. – Имение разграблено и сожжено. Мы с Гавейном де Брионом направлялись к переправе через Северн и свернули к имению, когда все уже было кончено. В живых остались только леди Кэтрин и господин Ричард.

Пока Оливер кратко, без лишних эмоций, посвящал графа в детали происшедшего, Кэтрин пристально всматривалась в стену, пытаясь уйти в нарисованную на ней сценку: две девушки в саду играют в мяч. Одна – в ярко-голубых одеждах с разметавшимися от движения густыми прядями золотых волос – совсем как Эмис. Другая – в платье цвета бледно-желтого нарцисса, ее волосы темны.

– Так ты не знаешь, кто совершил это дело? – граф Роберт нагнулся к Кэтрин, оторвав ее от созерцания. – Не знаешь, кто желал зла твоему господину или госпоже?

– Нет, милорд. Я не представляла, что у них есть враги. Я не узнала никого из солдат. Некоторые из них были в кольчугах, другие практически в лохмотьях, но их было много. Достаточно, чтобы одолеть нас. Они забрали все что хотели, а остальное сожгли.

Собственный голос казался Кэтрин столь же бесстрастным, как голос Оливера, вопреки ее чувствам. Очень глубоко внутри, так глубоко, что это не прорывалось наружу, кипели боль и ярость. Ей хотелось ударить Роберта де Кэна просто за то, что он задает вопросы, за то, что он мужчина, который сидит в полной безопасности в роскошных покоях, а служат ему и охраняют его люди, весьма похожие на волчью стаю, разрушившую Пенфос.

– Ты сможешь узнать кого-либо из нападавших, если снова встретишься с ними?

Кэтрин устало потерла лоб.

– Я осталась в живых, потому что была в лесу, за оградой… видела нападавших из-за деревьев. Они были… трудно вспомнить. Их командир, если его можно так назвать, сидел на коне каштановой масти с белыми ногами и белой мордой.

– Что было изображено на его щите?

Женщина медленно покачала головой. Так трудно возвращаться мыслями к пережитому ужасу!

– Кажется, щит был зеленый.

– С красным крестом, – добавил Ричард и изобразил линии на своей ладони. – А седло было обтянуто шкурой черно-белой коровы.

Роберт Глостер вздохнул.

– Банды разбойников плодятся, как мухи на навозной куче. Я постоянно слышу о подобных зверствах, которые происходят чуть ли не в центре моих владений. Они удобно устроились: набег, потом быстрое тайное отступление в Уэльс или в другое графство, где мое правосудие бессильно. За последний месяц наемниками Стефана сожжено уже три фермы. Они приходят из Мальмсбери.

Это война позволила им удобно устроиться, подумала Кэтрин. В дни короля Генриха был мир, люди почти не смели нарушать закон под страхом королевского правосудия. Власть короля уважали. А теперь каждый берет себе все, что хочет, а остальное – дьяволу.

– Так у вас почти нет надежды схватить их? – спросила она вслух.

– Сделаю все, что смогу: увеличу количество патрулей, поставлю на ноги всех своих вассалов и арендаторов. Более чем похоже, что это люди из Мальмсбери. Они предстанут перед судом, клянусь!

В день Страшного суда, несомненно.

– Спасибо, милорд.

Кэтрин снова уставилась на фреску с девушками в саду. Оливер тоже скользнул взглядом по этой сценке, но не стал ее рассматривать, а наоборот, развернулся так, чтобы фреска не попадала в поле его зрения.

– Я привез леди Эмис в Бристоль в надежде, что ее поместят в капеллу и удостоят здесь могилы. Перед смертью она просила, чтобы вы даровали убежище ее сыну и ее компаньонке, госпоже Кэтрин из Чепстоу.

Граф встал со своего кресла, прошелся по покою, остановился у окна, поглядел, как серебрится узкая лента реки Фромы и сочно зеленеют коровьи выгоны за ней.

– Предсмертная просьба должна быть выполнена, – проговорил он, поворачиваясь. Его брови были слегка сдвинуты, углубляя залегшую там морщину.

Граф снова прошелся по комнате, остановился перед Ричардом, взял его за подбородок и повернул к свету.

– Ты знаешь, кто твой отец?

– Да, сэр. Король Генрих.

– В таком случае, тебе должно быть известно, что я твой родственник. Сводный брат. – Граф сопроводил эти слова легкой гримасой. Разница в сорок лет – слишком явное свидетельство, что время было бессильно исправить некоторые слабости отца.