Дороти Джонсон - Пропавшая сестра

• Название: Пропавшая сестра
• Автор: Дороти Джонсон
• Жанр: История

---

- На вашем месте я бы ее в дом не брал.

Конечно, это был вызов, и обычно тетя Маргарет не преминула бы его принять. Но тут она предпочла смолчать. Бесси все же оказалась совсем не такой, как она ожидала, и игнорировать этот факт было трудно.

Конечно, Бесси знала, что воссоединилась со своей белой семьей, но казалось, это ее мало волновало. Она была бесконечно грустна, совершенно погружена в свои мысли. Спросила только:

- Мэри?

Тетя Маргарет едва не заплакала от радости и принялась объяснять:

- Сестра Мэри живет далеко отсюда, она сейчас нездорова, но как только соберется с силами, сразу же приедет. Дорогая наша сестра Мэри!

Переводчик перевел, и больше Бесси ничего не говорила. Имя старшей сестры, сохраненное ею в памяти, было единственным понятным словом, произнесенным ее устами в нашем доме.

Когда тетушки, не переставая что-то говорить, повели Бесси в ее комнату, одна из них спросила:

- А где же ее вещи?

Никаких вещей, никакого багажа. Кроме одежды, что на ней, у тети Бесси вообще ничего больше не было. Пока сестры суетились, бегали туда-сюда то за расческой, то за другой ерундой, она стояла посреди комнаты ссутулившись, неподвижно, как статуя, молчаливо и настороже. Вот ее тюрьма. Ну что ж, она перенесет и это.

- Может, завтра поведем ее в магазин и посмотрим, что она выберет? предложила тетя Ханна.

- Ни к чему спешить, - задумчиво проговорила тетя Маргарет. До нее начинало доходить, что эта новая сестра еще задаст ей хлопот. Но мне кажется, тетя Маргарет так никогда и не переставала надеяться, что в один прекрасный день Бесси вдруг перестанет быть чужой, прекратит свое упрямое запирательство и поведет за чашкой чая в гостиной долгий разговор о своей жизни среди индейцев.

Наконец моя индейская тетушка приучилась сидеть у себя в комнате на стуле. Она редко покидала стены своей комнаты, к вящему облегчению сестер. Тетя Бесси часами стояла перед окном, поднятым едва на фут. несмотря на все попытки дяди Чарли сдвинуть раму выше. И неизменно была обута в мокасины. Она не могла влезть ни в одни купленные туфли, но, похоже, дорожила ими.

Конечно, тетушки так и не решились вывести ее в магазин. Они сшили ей пару платьев, и, когда объяснили ей жестами, осыпав при том целым ливнем слов, что нужно переодеться, тетя Бесси повиновалась.

Почти все время она простаивала у окна, что смотрело на далекие синие горы за равниной. Установив это, я повадился играть во дворе, откуда мог беспрепятственно разглядывать тетю Бесси. Она никогда мне не улыбалась этак по-родственному, но порой задумчиво, как бы оценивающе, посматривала на меня. Выполняя разные акробатические трюки, вроде хождения на руках, я мог привлечь ее внимание. И мне оно почему-то было дорого.

Выражение ее лица менялось нечасто. Но дважды я видел на нем явное неодобрение. Первый раз, когда одна из тетушек привычно шлепнула меня. Шлепок я вполне заслужил, но индейцы детей вовсе не бьют. Думаю, тетю Бесси потрясло открытие, что белые так учат своих детей. А другой раз неодобрение заслужил уже я сам, когда капризным ребяческим тоном отвечал на чье-то замечание.

Сестры тети Бесси и моя мама по очереди проводили каждый день по полчаса с нею во исполнение своего христианского долга. За общим столом Бесси никогда не обедала.

Когда подошла мамина очередь, она попыталась было отказаться: "Боюсь, расплачусь", - говорила она. Но тетя Маргарет все же настояла.

Я прятался в зале за спиной у матери. Бесси что-то сказала, потом настойчиво повторила, пока мама не догадалась, чего та хочет. Она подозвала меня, а когда я подошел и встал рядом, обняла за талию. Тетя Бесси согласно кивнула. Ее поняли верно.

После мама сказала мне:

- Ты ей нравишься. И мне тоже.

И поцеловала меня.

- А она мне нет. Чудная, - недовольно пробурчал я.

Мама объяснила:

- Просто грустная пожилая женщина. И знаешь, у нее тоже был прежде маленький мальчик.

- А что с ним сталось?

- Он вырос и стал воином. Думаю, она гордилась сыном. А теперь военные держат его где-то под стражей. Он наполовину индеец. И был опасным человеком.

Он, действительно, был опасным, и к тому же гордым человеком настоящим вождем, орлом, которому военным удалось-таки, наконец, подрезать крылья.

Мать с тетей Бесси объединяло, что каждая имела сына. Остальные тетки были бездетны.

Большая суматоха заварилась вокруг идеи сфотографировать тетю Бесси. Сестры, упорно и энергично стремившиеся сделать из нее настоящего члена семьи, желали заполучить ее карточку в семейный альбом. Правительству ее фотография также была по каким-то причинам необходима: вероятно, кто-то посчитал, что возвращение семье украденного ребенка - случай исторической важности.

Майор Хэрис прислал молодого лейтенанта в сопровождении того же переводчика со смазанными жиром волосами, чтобы обговорить все у нас. (На этот раз, проявив завидную предусмотрительность, тетя Маргарет постелила на стул в гостиной, предназначенный для переводчика, чистое полотенце.) Бесси во время этой встречи говорила очень мало, а мы, конечно, поняли лишь то, что передал нам переводчик.

Нет, она не хотела, чтобы ее фотографировали. Нет.

Но ваш сын согласился сняться. Хотите увидеть его фотографию? Они специально искушали ее этим предложением, и тетя Бесси наконец согласилась.

Если мы покажем его фотографию, тогда вы согласитесь, чтобы и вас сняли?

Все еще сомневаясь, она кивнула. Но потребовала большего: в том случае, если мне разрешат взять фотографию сына с собой. Тогда можете снимать и меня.

Нет, можно будет только посмотреть на нее. Нам необходимо сохранить фотокарточку. Она принадлежит нам.

Тогда моя индейская тетушка повысила ставку. Она пожала плечами и что-то сказала. Переводчик перевел:

- Смотреть она не хочет. Она возьмет с собой или ничего.

Маму забила дрожь, ведь она в отличие от прочих понимала, что Бесси надеялась выиграть, заявив "все или ничего".

И Бесси победила. Может, тот, кто заказывал игру, этого и хотел. Ей позволили взять фотографию сына. Эту фотографию не раз потом перепечатывали в книгах по истории: с нее смотрит полубелый вождь, смелый предводитель, который оказался все же недостаточно могучим, чтобы освободить свой индейский народ.

Снимали его уже в заточении, но по виду воина догадаться об этом невозможно. Голова высоко поднята, взгляд смелый, но без презрения, длинные волосы тщательно убраны - темная коса с одной стороны, а незаплетенная прядь с другой слегка курчавится, руки держат трубку как скипетр.

Фотография этого взятого в плен, но непокоренного воина оказала на меня сильное воздействие. Памятуя о нем, и стал больше следить за собственными чувствами и языком, воспитывать в себе сдержанность, с годами учился встречать досаждавших мне людей взглядом смелым, но лишенным презрения. Повидаться с ним мне так и не довелось, но в душе я гордился своим двоюродным индейским братом - Головой Орла.

Бесси держала снимок на комоде, когда ненадолго выпускала его из рук. И как-то ранним утром, когда на улицах еще мало зевак, послушно, как ребенок, отправилась в повозке с тетей Маргарет в фотоателье.

Фотография Бесси вовсе не гордая, она вызывает жалость. Лишенное выражения лицо. Ни тени чувства, никакого вызова - просто лицо пожилой, коротко стриженной женщины, само долготерпение и покорность. Такой снимок тетушки и поместили в семейный альбом.

Но их терпение иссякало. Тетя-индеанка стала в доме живым привидением. Ничем не занималась, потому что ей нечего было тут делать. Ее узловатые пальцы, наверное, были искусны во всякой женской работе, привычной для индейских скво: могли разделывать туши добытых охотниками животных, дубить шкуры, ставить типи и расшивать бисером праздничную одежду. Но в цивилизованном доме все эти навыки были бесполезны. Даже к шитью, когда мама принесла ей ткань, иголки и нитки, она не притронулась. Но держала эти вещи на комоде, рядом с фотографией сына.

Она лишь ела (в своей комнате), спала (на полу) и стояла у окна. Больше ничего, и дальше так не могло продолжаться. Но терпеть приходилось, по крайней мере до тех пор, пока самочувствие не позволит наконец тете Мэри добраться до нас - той тете Мэри, старшей сестре Бэсси, которая только и помнила ее ребенком.

Ежедневные визиты по долгу совести к тети Бесси все больше превращались в дежурство. Установилось более-менее сносное расписание посещений. Тетя Маргарет взяла на себя обязанность заставить тетю Бесси разговаривать. Именно заставить, а не научить. Она твердо верила, что несчастной ее упрямой сестре не хватало лишь побуждения со стороны волевой личности. Поэтому, напористо вторгаясь в комнату Бесси, тетя Маргарет говорила с ней как с ребенком:

- Вот, дорогая, опять ты стоишь и глядишь в окно. Что там можно увидеть, в конце концов? Птицы летают - может, ты наблюдаешь за их полетом? Почему бы тебе не попробовать немного пошить? Или не прогуляться во дворе? Разве тебе не хочется прогуляться немного?