Сью Графтон - «А» – значит алиби

• Название: «А» – значит алиби
• Автор: Сью Графтон
• Издательство: АСТ
• Жанр: Крутой детектив
• Год: 2000
• ISBN: 5-17-003361-5

Она – женственная красавица с неженской профессией. С опасной профессией. Она – лучшая из частных детективов штата Калифорния. Штата хищниц-кинозвезд, акул-продюсеров, амбициозных режиссеров. Штата богатства и роскоши, изощренных интриг и циничных преступлений. И это – одно из самых любопытных ее дел. Дело об убийстве богатого и могущественного человека, смерти которого желали буквально все, его знавшие. У каждого – свой мотив для преступления и отличная возможность его совершить. Но преступник – всего один. Кто же?..

---

– Ты все еще спишь с мужчинами? – полюбопытствовала она.

– Шесть-восемь раз в неделю, – доложила я. – У тебя не осталось холодного "Шабли"?

– Остался только дешевый сорт. Налей себе сама.

Я обошла вокруг стойки, взяла стакан и вытащила из холодильника большую четырехлитровую бутыль с вином. Плеснув себе почти до краев, добавила немного льда. Усевшись на любимый табурет у стойки, я мысленно стала готовиться к встрече, как актер перед выходом на сцену. Наступило время отбросить излишнюю вежливость.

Через сорок минут в зал вошла Гвен, выглядевшая уверенной в себе и раскованной. Хотя она поздоровалась со мной достаточно приветливо, но я все-таки ощутила легкое напряжение в ее голосе, словно она уже предчувствовала, о чем я собираюсь с ней говорить. Роза подошла своей шаркающей походкой и оценивающе оглядела Гвен. Судя по всему, та смотрелась, на ее взгляд, весьма прилично, и потому Роза удостоила ее предложением:

– Не желаете чего-нибудь выпить?

– Виски со льдом, пожалуйста. И если можно, стакан воды.

Роза пожала плечами – ей было наплевать, какую гадость люди пьют.

– Выписать счет? – спросила она меня.

Я помотала головой:

– Нет, немного позже.

Между тем Гвен приблизилась к бару. Взгляды, которыми мы с ней обменялись, однозначно говорили, что мы обе помним ее замечание относительно увлечения виски в те давние дни, когда она была еще замужем за Лоренсом Файфом и считалась образцовой супругой. Мне было любопытно, что же произошло теперь.

– Время от времени у меня случаются трудные дни, – объяснила она, прочитав мои мысли.

– Что ж, бывает, – согласилась я.

– Так что произошло? – спросила она, бросив на меня быстрый взгляд.

Вопрос с ее стороны был довольно смелым. Мне казалось, что на самом деле она не очень-то хотела знать ответ, но Гвен, как всегда, пыталась сразу направить нашу беседу в нужное русло. Должно быть, с такой же решительностью она всегда отдирала липкую ленту от упаковки, чтобы быстрее добраться до содержимого.

– Я говорила с Колином, – начала я. – И он вспомнил вас.

Ее настроение неуловимо переменилось, а в глазах мелькнуло выражение если не испуга, то настороженности.

– Ну и что из того? – безразлично отреагировала она. – С тех пор мы с ним очень давно не виделись. Я уже вам рассказывала. – Она открыла сумочку и, достав оттуда пудреницу, торопливо посмотрелась в зеркало и пригладила волосы. К нам опять подошла Роза, неся на подносе виски и стакан с водой. Я оплатила выписанный ею счет. Сунув деньги в карман своего гавайского балахона, Роза отправилась назад за стойку, а Гвен сразу сделала жадный глоток воды. Она явно насторожилась и не хотела возвращаться к опасной теме.

Но я продолжала свою атаку, пытаясь вывести ее из равновесия.

– Вы никогда не говорили про вашу связь с Лоренсом после развода, – заметила я.

Она захлебнулась притворным смехом:

– Кто, я? С ним? Вы, конечно, шутите.

Пришлось оборвать ее напускное веселье:

– Колин видел вас в доме на побережье в тот самый день, когда Никки не было в городе. Мне неизвестны все подробности, но кое-что можно предположить.

Я заметила, как она что-то спешно прикидывает про себя и выбирает тактику поведения. Это была в общем-то неплохая актриса, но шелковая вуаль, которой она пользовалась для маскировки, от долгого неупотребления сильно обветшала. Гвен уже давно не разыгрывала эту пьесу и постепенно потеряла квалификацию. Она знала, как надо себя вести, но после восьмилетнего перерыва было тяжело восстановить форму. Она, похоже, еще не понимала, как близка к провалу, а я решила немного помолчать, почти реально представляя, что сейчас творится у нее в душе. С одной стороны – ужасная необходимость признаться во всем и определенная склонность к этому, а с другой – страх признания, побуждающий отпираться до последнего. Она ведь уже сыграла со мной несколько раундов, и довольно успешно, но лишь потому, – что я не сразу сообразила, на какие клавиши следует надавить.

– Ладно! – выпалила она воинственно. – Я действительно один раз переспала с ним. Ну и что из того? Кстати, это случилось как раз в отеле "Палм-Гарден". Он сам сообщил мне, что Никки нет в городе. Я даже несколько опешила тогда от его откровенности, – закончила Гвен и жадно отхлебнула большой глоток виски.

Она сочиняла довольно бойко и даже правдоподобно, но ее речь скорее напоминала затертую магнитофонную запись. Тогда я решила ускорить дело, чтобы не заставлять ее врать, и еще разок подтолкнула к признанию.

– Это было не один раз, Гвен, – спокойно заметила я. – У вас с ним был жаркий роман. В то время ему кружила голову Шарлотта Мерсер, но он оставил ее ради вас. Та утверждает, что он вел себя очень скрытно и, по ее словам, "сильно загорелся". Думаю, именно из-за вас.

– А какая вам разница, если у нас и была с ним связь? Ведь мы занимались этим много лет и до того.

Сделав небольшую паузу, я произнесла по возможности ровным голосом, немного наклонившись вперед, чтобы произвести необходимый эффект:

– Думаю, именно вы и убили его.

Живость с ее лица мгновенно испарилась, и оно помертвело, словно открылся какой-то невидимый клапан.

Она попыталась что-то ответить, но не могла выдавить ни слова. Было легко заметить, что она судорожно о чем-то размышляла, но ничего путного так и не придумала, а просто пожала плечами. Тогда я продолжила давление.

– Так вы не хотите ни в чем признаться? – спросила я. У меня самой сердце колотилось от волнения, а под мышками расплывались круги пота.

Гвен машинально помотала головой, но это единственное, на что она еще была способна. Похоже, она надломилась. Выражение ее лица сильно изменилось, и теперь она была как во сне, когда сознание человека полностью раскрепощено. Потемневшие глаза светились изнутри, а на бледных щеках зарделись два больших розовых пятна, напоминавших грим клоуна, словно она по ошибке положила слишком толстый слой румян. На ресницах показались первые слезы. Она оперлась подбородком на сжатый кулак и смотрела на меня невидящим взором, пытаясь изо всех сил взять себя в руки, но последние укрепления рухнули, и за сверкающим фасадом проступили явные признаки грехопадения. Такие сцены мне доводилось видеть уже не раз. Некоторые могут очень долго сопротивляться, но внезапно все равно ломаются. В искусстве лицедейства Гвен все-таки была дилетантом.

– С вами обошлись довольно жестоко, и вы решили отомстить, – продолжила я, стараясь не перегнуть палку. – Дождавшись, когда Лоренс и Никки покинут город, вы воспользовались ключами Дианы, чтобы проникнуть в их дом.

Потом подложили капсулу с олеандром в его пластиковый пузырек с лекарством, стараясь не оставить отпечатков пальцев, и незаметно покинули дом.

– Я просто ненавидела его, – произнесла она дрожащим голосом, потом быстро заморгала, и из глаз тропическим дождем хлынули слезы. Глубоко вздохнув, она заговорила торопливой скороговоркой:

– Он разрушил мою жизнь, отнял детей, обобрал меня до нитки, жестоко оскорбил, надругался – о Господи, вы даже не представляете! Да этот человек сам насквозь был пропитан ядом...

Она схватила салфетку и приложила ее к глазам. Любопытно, что Роза не обратила ни малейшего внимания на ее рыдания, а спокойно сидела за стойкой бара, читая, наверное, "Конец разума" какой-нибудь Энн Лендерс, где описывалась расплата неверного мужа за его грязные измены. А в это время под самым ее носом преступница сознавалась в убийстве. Справа от Розы спокойно мерцал экран телевизора, где крутили кукольное "Маппет-шоу".

Гвен застыла, уставившись неподвижным взглядом в крышку стола. Потом, протянув руку, взяла стакан и отпила приличную порцию виски, что заставило ее вздрогнуть.

– Я даже не чувствую за собой вины, не считая, может быть, детей. Они очень тяжело восприняли потерю отца, и это меня удивило – ведь после его смерти жить им стало намного легче.

– Но почему вы все-таки опять сошлись с ним? – допытывалась я.

– Сама точно не знаю, – ответила она, сворачивая и разворачивая салфетку. – Полагаю, что из мести. Это был эгоист до мозга костей, и я понимала, что он не устоит. В конце концов, для него было нестерпимым оскорблением, что я изменила ему с кем-то другим. А я знала, что он всегда стремится вернуть свое назад, тут не надо быть особенным провидцем. Он всегда все хотел определять исключительно сам. В наших занятиях любовью долгое время превалировала привычка, а взаимная враждебность была столь сильна, что мы оба после таких занятий чувствовали себя буквально разбитыми. О Боже, как же я его ненавидела! В самом деле. И вот что я вам еще скажу, – торопливо прошептала она. – Убить его один раз для меня недостаточно. Я бы с удовольствием повторила это убийство.

Гвен смотрела на меня широко открытыми глазами, и до меня стал доходить весь смысл того, что она сейчас поведала.