Беркем Атоми - Мародер

• Название: Мародер
• Автор: Беркем Атоми
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2007
• ISBN: 5-9717-0186-Х

Бесчеловечный роман широкоизвестного сетевого автора рассказывает о торжестве западной демократии на Урале.

Рыба сгнила с головы. Засевшие в Кремле агенты влияния других стран сделали свое черное дело под прикрытием гуманистических либеральных лозунгов. Коррумпированные политики продали Россию, разрешив ввод натовских войск для контроля за ядерными объектами и «обветшалыми» пусковыми установками.

Так пришел знаменитый Полный Песец. Холод, тьма. Голодные одичавшие жители некогда развитого промышленного города истребляют друг друга за пригоршню патронов или пластиковую бутылку крупы. Во что превращаются люди на грани выживания, как происходит естественный отбор в условиях тотальной катастрофы, кем становится простой обыватель в мире насилия — многие страшные тайны скрывает в себе «Мародер».

---

— Ты помнишь, кино хозяйское такое было — универсальный какой-то там солдат, там еще актер играл, с такой рожей, даун такой злобный? Фуру помнишь, она еще когда открывалась — дым шел, ну не дым, а как газ когда испаряется, сжиженный? Ну, где эти сидели, там еще доктора их типа ремонтировали…

— Ну, помню, дальше-то что?

— А то. Там посреди колонны такая же херь ехала, прикинь.

— С чего взял-то, что такая же?

— Сам бы увидел, тоже б не попутал — точно такая же фура. Помню, идет мимо, а я брюхом из земли чувствую, ой какая она сука тяжелая. И дым этот сраный, ну не дым, а газ — или че там…

Остался один, теперь уже не столь важный вопрос.

— Волыну-то что они, по дороге потеряли?

— Башкир этот, помнишь, отец-то пацана того, с вечера сходил до этих, принес вот. Видать, расчелся за пацана-то. Ну, я и забрал у него, за три рожка.

— И это я еще тут еврей.

Тут стало понятно, что услышал все. Потом будет только одиссея — как возвращался да че подумал, не переслушаешь. Нужно было переварить, накидать вариантов, отобрать перспективные, и уточнять уже по ходу.

Хозяин резко поднялся, надел разгрузку. Взял волыну, стволы к утесам[5] всучил Серому.

— Пошли наверх.

— Куда, Ахмет? Че там делать? — Cерый начал уже привыкать к роли акына, освобожденного от сбора кизяков, пора возвращать парня на грешную землю Тридцатки.

— Трубу мазать будем, че еще. Точнее, ты будешь, пока я там по хозяйству поковыряюсь. Что, решил уже, типа нет за тобой банки? Поллитру, ладно уж, спишу за байку, вторую сейчас отработаешь, а оставшихся два литра за АК зачту. Пятнадцать пачек, согласен? Значит, от банки — два литра в остатке — семнадцать пятерок. Ну, три пятерки сраных ты с меня тянуть же не станешь, правильно? Значит, я тебе должен четырнадцать пачек. Правильно? Ну, как трубу починишь.

— Ну ты и гад, Ахмет, морда татарская, исплотатор… — Серый был рад, сделка вполне соответствовала его ожиданиям, но не огрызнуться было нельзя.

— А як же ж. Бачок с кухни тащи, спросишь у бабы какой.

На втором пусто — Ахмет тщательно, под метлу очистил все квартиры над собой, на второй так просто не попасть. Все лестничные пролеты аккуратно обвалены, перемещаться в доме по вертикали можно только в жилом подъезде. По горизонтали — а это где найдете. Искать придется долго, причем количество ищущих в процессе поиска будет сокращаться — натыкано много и с фантазией. Настраивая некоторые из самых удачных сюрпризов, хозяин искренне сочувствовал будущей цели — так вероломно и жестоко… впрочем, не лазь куда не звали — и ничего с тобой не случится. На втором, естественно, ничего взрывающегося нет. На окнах сетка, да куски рубероида — так, неплотно, чтоб снегу не особо наметало, да свет немного проходил. Да чтоб не дуло еще одному рубежу обороны. Ахмет зовет его Кябир, он вежливо отзывается — и как-то понятно, что отзывается он именно из вежливости. Он кавказ, лет трех, край четырех, чуткий как РЛС. Хозяин давно укрепился в подозрениях, что, засекая приближающегося человека, Кябир узнает, что ему надо. Видимо, собака слышит не только звуки, но и многое другое. Вот и он, стучит когтями по бетону, не прячется — похоже, мы сегодня пребываем в изрядном благодушии.

В проломе появляется башка Серого, он сразу начинает сюсюкать с Кябиром, тот не возражает, даже дает чесать лысые шрамы от ожогов. Вниз летят веревки, поднимается пластиковая фляга с водой, и все повторяется — на третий. С третьего на четвертый оставлена лестница. Серегу хозяин всегда тормозит внизу, пока разряжает ловушку: лестница защищена на славу, сунувшегося порвет как газету. Вот и четвертый — орудийная палуба. Он совершенно пуст; где получилось, даже стены порушены и сброшены вниз. Тут расположен фирменный дымоход — здоровый, где-то с квадратный метр в сечении короб из разного мусора, разводящий дым по десятку комнат. Когда дым остывает, его вытягивает на улицу почти незаметным — иди догадайся, что это Ахмету баба суп варит, а не тлеет какой-нибудь матрас. Главная цель дымохода — сделать обитаемость дома неприметной не столько визуально, сколько в ИК.[6] Очень уж ему неохота получить от гарнизонных какую-нибудь хреновину с ГСНом[7] по теплу. Иногда короб обваливается, и приходится лазить его подмазывать — как сейчас вот.

— Серый, видишь дыры, где дым херачит? Давай замешай, да замазывай. Цемент там же, тазик — сам знаешь, как че.

Сам на обслугу: проверить погребок да утесы. Их два, один нормальный, другой — дрова полные, переделанный под ручной спуск из НСВТ.[8] Поновее который смотрит на самый хреновый сектор, ДК химзавода. Все разы, когда Ахмету приходилось наложить в штаны — накат был оттуда. Стоят они в коробах из рубероида на рейках, в слегка масляной мешковине, без стволов. Станки прихвачены к старым, еще чугунным газовым плитам, удобная вещь, надо сказать. Менять огневую одно удовольствие, передвинешь — а еще никто башку поднять не успел, внизу, наверное, кажется, что стрелок от пулемета к пулемету бегает. Сколько, помнится, пота пролил хозяин с предшественниками Серого, вырубив просеку для их перетаскивания …Зато сейчас я влегкую остановлю хоть двадцать рыл. Эх, поменять бы утесы на корды,[9] да КПВ[10] добыть, — раскатывает губу Ахмет. — Тогда было бы вполне реально принять в Дом семей пять-десять, а это и караул круглосуточный, и доход ощутимый, опять же рабочая сила, и — чего уж там — новое бабье… КПВ — давняя его мечта, да только нет их на продажу. Такое не продают. Такое добывают, и платить надо кровью. Хорошо стоящий дом под КПВ — это все. Можно забыть о всех неприятностях — тебе все принесут, сиди да цены называй. Ахмет погружается в мечты — ах, был бы у меня КПВ… И чтоб о нем никто не знал! Я бы тут же выгрыз второй — знаю где, там народ в основном старый да лоховатый — что их еще не вынесли, удача просто. И КПВ, конечно. Где же они его достали… Взять не могли — лохи; купить — где? на них даже цен нет, за КПВ можно что угодно просить. И дадут, дадут… За этими мыслями он проведал утесы, освежил маскировку, сжег тополиный пух, прибрался. Второй утес смотрит в сторону озера и Петроградской улицы. Оттуда уже давно не наезжают, но… Живы еще, живы воспоминания о дружеском визите из Хаслей, крупной деревни на том берегу разделяющего нас озера. Они тогда точно выбрали время — подошли на утро после недельной пурги, грамотно зашли, от солнца. Их визит не отличался экономией — наши междусобойчики чаще заканчиваются парой-тройкой скупых очередей, а хаслинские устроили целую войну. Они успели взять один из двух рыбацких домов, ближний к Ахметову дому, на берегу — там сидели богатые рыбаки, Ахмет их половину знал еще До Этого. Рыбачки с Самого Начала грамотно уселись в двух девятиэтажках на высоком берегу, где-то в полукилометре друг от друга. У них было все, все, что можно купить, они сидели на одном из самых прибыльных промыслов — но это им не помогло. Те, кто не успел сдриснуть из окруженного дома — умерли плохо, даже по нынешним меркам. Хаслинские убили их наскоро, но душевно. Пока трофейная команда грузила добычу да резала рыбаков, их бойцы выдвинулись в охранение. Ахмет оказался у них на пути, им дом тоже показался выгодно расположенным.

…Ну че, сами решили, а могли бы мимо пройти, даже мысли бы не было стрелять по вам, уроды. Сашка жаль, конечно, но нынче сами знаете — каждый самсусам… Примерно с такими мыслями Ахмет срезал из волыны первого хаслинского в самопальном маскхалате. Его крутануло, кровь из разорванной шеи дымным веером плюхнула на стену, вдоль которой он только что крался… Так, один АК, плюс патронов с полста, теперь главное — не дать вытащить. Достать номера второго сразу он даже не надеялся, но тот не бросился за ближайший угол, а подбежал к дрыгавшемуся номеру первому, и сразу же поймал еще одну короткую очередь. Ахмета тут же засекли, ударили из пяти-шести стволов. Конечно же зря — пока хаслинские рвали толь в крайнем проеме, он уже метнулся на две комнаты правее… Только бы полезли в дом напротив — он так хорошо стоит, из него меня гранатой достать не вопрос, давайте, снизу же так трудно стрелять, — шептал Ахмет кровожадную мантру, цепляя машинку. Но у них, похоже, либо был в команде кто-то местный — либо просто опытный гад, в дом они не пошли… Жаль, разок нажать — и общий привет. Ну вы хотя бы мимо торца пройдите, к стеночке поближе… Блин, пошли! Идут ма-а-аленькие, идут мои хоро-о-ошие… Так, молодцы… Еще давай, вон под то окошко — он почти любил их в те секунды, последние секунды их жизни — вот, еще деху, вот… Есть. Под пальцем туго хрустнула кнопка кэпеэмки,[11] и улица содрогнулась. Сквозь звон в ушах с улицы доносился вой, быстро оборванный одиночным — добили своего… Ну, я и не рассчитывал, что всех. Минимум один попал — теперь вас пятеро самое большее. Если не успокоились, сейчас попробуют обойти. Давайте, через мой двор хоть заобходитесь — только маловато вас, быстро кончитесь. Ахмет подождал — ничего; тихонько высунул перископ — не, точно кто-то местный у них есть — четверо везучих тащили пятого, уже метрах в ста. Шестой наполовину торчал из груды бетона — в одной окровавленной тельняшке: ни полушубка, ни волыны… Хрен че оставят, гады. Ишь, быстро суки бегают. Стрелять вдогон не стал — смысла уже не было. Оставалось мухой смотаться, забрать у первых двух волыны с патронами, пока пыль не села и умников не набежало на халяву. Так закончился Эпизод 1 Хаслинских войн, с прибылью в полушубок, два поебаных акээса и полторы сотни пятерки. Хаслинские тогда ушли, почти все ушли, со всем хабаром. С тех пор приходят каждую зиму, как лед станет — так и лезут, огребаются страшно — но один хрен; жрать-то у них окромя чебака нечего. К Ахмету вот только ближе пятисот не подходят — или думают, что здесь целая толпа сидит, или кто из тогда ушедших до вождя дослужился, помнит, сучара, как тридцатовские за десять секунд отделение ополовинили. Закончив с утесами, пошел проверять погребок. Это наглухо заложенная комната на третьем, с замаскированным проломом в потолке. Служит арсеналом для работы на боевом, четвертом.