Александр Бушков - Высокое искусство бегства

• Название: Высокое искусство бегства
• Автор: Александр Бушков
• Издательство: Издательский Дом "Нева", Издательство "Олма-Пресс"
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 2002
• ISBN: 5-7654-1920-8, 5-224-02996-1

Борьба со злом — работа не из благодарных. Но если вокруг Сварога сплотилась компания единомышленников, то им море по колено. И пусть пока им приходится отступать со спасенной принцессой, под натиском превосходящих сил противника, вскоре Странная Компания перейдет в контратаку…

---

— Хотите, лорд Гаудин я поражу вас еще одной догадкой?

— Извольте.

— Я не исключаю, что к подобному тайное обществу может принадлежать и начальник тайной полиции.

Гаудин усмехнулся:

— Не могу не отметить, что вы держитесь молодцом, лорд Даутвор. Вы знаете, что вам предстоит и не боитесь. Вы понимаете, что я вынужден буду сейчас применить особые методы дознания, которые заставляют человека говорить правду и только ее одну. И если выяснится, что не ваш пророческий дар кроется за всем этим, а нечто иное, если выяснится, что роман ваш написан не токмо ради ублажения тщеславия, а, скажем, для того, чтобы обратить чье-то внимание на некоторые вещи, то… Вы же догадываетесь, что не оставите мне выбора.

Лорд Даутвор действительно держался молодцом. Последние слова Гаудина не вызвали у него испуга. Он лишь пожал плечами и сказал:

— Я уже давно понял, лорд Гаудин, чем закончится наш разговор.

— Конечно, если обнаружится, что дело обстоит именно так, как вы представили его мне сегодня, то я принесу вам свои извинения. И более того, признаю, что не разглядел в одном из моих сотрудников способностей, которые должен был бы уже использовать в нашей работе. Тогда мне придется предложить вам новый пост.

— И тогда я приму его, — сказал Да-утвор. — Начинайте.

Гаудин подошел к двери, открыл ее. В комнату вошли два рослых человека в черно-синей форме, обозначающей принадлежность к восьмому исследовательскому департаменту канцелярии земных дел Ее Величества Яны-Алентевиты, императрицы четырех миров…

Глава первая ВИВАТ, БОГЕМА!

Где краса былых прелестниц,
Их прически и наряды,
Их духи?

Воздыхатели у лестниц,
И пылавшие взгляды,
И стихи?

Где старинные напевы,
Где забытые актеры
И таланты?

Где былая слава, где вы,
Разодетые танцоры,
Музыканты?

Сварог мимолетно оглянулся через плечо, посмотрел в комнату. Там царила подлинно творческая атмосфера: Гай Скалигер, автор вывески «Жены боцмана» и статуи графини Маргилены, стоял у мольберта, вечный студент граф Леверлин, чтобы принцессе Делии не скучно было позировать, услаждал ее слух балладами собственного сочинения под собственную же игру на виолоне, а сама Делия сидела в ветхом кресле с облупившейся позолотой, и на лице у нее была даже не печаль — тягостное ожидание, жажда каких угодно перемен. Увидев ее лицо, Сварог почувствовал что-то вроде бессильного стыда и отвернулся, оперся на щербатые перила дряхлой, зато каменной галереи. Из-за этой галереи и из-за того, что дом был целиком каменным, прежний хозяин драл с постояльцев нещадно, но Гай, приняв от Маргилены деньги за статую, купил весь дом и занял один этаж, оставив в двух других прежних постояльцев, собратьев по ремеслу, — совершенно бесплатно.

Сюда, на Бараглайский Холм, Странная Компания, сплотившаяся вокруг Сварога во время его приключений в ронерской столнице, внедрилась моментально и непринужденно, не вызвав ни у кого подозрений. Здесь и своих таких имелось превеликое множество — приходивших неизвестно откуда и уходивших неизвестно куда бродячих актеров, алхимиков, искавших эликсир бессмертия и любовный напиток, странствующих музыкантов, непризнанных ученых, циркачей, акробатов, изобретателей жутких на вид агрегатов непонятного даже самим создателям назначения, художников и поэтов. А также тех, кто считал себя художником, поэтом или скульптором, — но без всяких к тому оснований.

Народец был пестрый — от бывшего дирижера Королевской оперы, обнищавшего к старости, до торговца «напитком удачи» — шумный, много и изобретательно пьющий, беспокойный, но неопасный. Шпиков на душу населения здесь насчитывалось гораздо меньше, чем в других районах города, — во-первых, не настали еще на Таларе времена, когда полицейские власти начнут тотально шпионить за творческими людьми и богемой, а во-вторых, любой «тихарь», работавший со здешним людом, подвергался нешуточной опасности рехнуться окончательно. Богема крепко пила, а подвыпив, каждый давал волю самой необузданной фантазии, меняя по три раза на дню свою собственную биографию и мнение о соседях. В сторону приукрашивания и запутанности, понятно. Чтобы отделить правду от пьяных побасенок, требовались титанические усилия. И давно известно было, что шпиков переводят сюда в наказание. Одним словом, на Тель-Бараглае жилось не в пример спокойнее — если не особенно распускать язык самому.

Графы, герцоги, маркизы,
Благородные личины,
Господа,

Чьи причуды и капризы
Смерть уносит в час кончины
Без следа,

Чьи свершенья и утраты
В годы мирного покоя
И войны

В край, откуда нет возврата,
Неподкупною рукою
Сметены…

Они прекрасно вписались в здешнюю пеструю коловерть. Разорившийся маркиз откуда-то с полудня, с границы Фагерстарских Болот (это Сварог, он же барон Готар) и его домашние актеры, пустившиеся на поиски счастья вместе с бывшим хозяином, потому что так оно привычнее. Конечно, для более любопытных любителей покопаться в чужом грязном белье была припасена и другая легенда. В соответствии с ней, Сварог был не разорившийся маркиз, а всего лишь сын маркиза, отправившийся в столицу искать богатого брака, но по пути попавший в дурную компанию и медленно тонущий в долгах. А вот компания — действительно актеры. Правда, актеры бродячие. Столица всегда манит надеждами на фортуну. Поди проверь и заподозри, если капрал Шедарис за время скитания в Вольных Топорах обучился жонглировать чем попало (лучше всего у него выходило с пустыми бутылками), верную помощницу Мару завтра же взяли бы в любой балаганчик метательницей ножей, талантливый карманник Паколет легко мог сойти за фокусника (если вы думаете, что ваши часы у вас в кармане, то вы больше так не думайте!), Леверлину не нужно было особенно напрягаться, чтобы выдавать себя за бродячего менестреля. Даже Сварог, даром что майор ВДВ, мог при нужде побренчать на виолоне, не вызвав дождя гнилых яблок. А морская волчица тетка Чари была незаменима, если возникала необходимость послать кого-то к русалочьей матери и дать в лоб, не впутывая мужчин. Никакие чары не могли скрыть осанку и манеры принцессы Делии, но на Бараглайском Холме они подозрений не вызывали — здесь можно было встретить титулованных особ с родословной не короче.

Через два дома от Гая обитал восемнадцатый герцог Немер, старший сын, лишенный наследства и изгнанный из родового гнезда суровым папашей за неодолимую страсть к игре в театре. А на соседней улице частенько обреталась у любовника-скульптора под видом третьеразрядной артистки молодая вдовствующая графиня. Хватало, конечно, и самозванцев, жаждавших после пятой бутылки поведать всем и каждому о своих гербах и генеалогическом древе, идущем прямиком от Дорана или Морских Королей, — но в том-то и юмор, что среди таких болтунов могли оказаться и люди, нисколечко не вравшие…

Все, что любим и покоим,
Все, что дорого и мило
В суете —

Лишь разведка перед боем,
Чтобы смерть нас подманила
К западне.

Мы галопом до упаду
Мчимся вдаль легко и резво,
Без преград,

И на всем скаку — в засаду.
Повернуть бы, да отрезан
Путь назад…

— Весьма актуально, — проворчал под нос Сварог, глядя на город. Вид на Ровену, столицу Ронеро, с Бараглайского Холма открывался великолепный — Тель-Варрон с его грудой старинных камней, страшный холм казней, Монфокон с огромной каменной виселицей, возведенной некогда знаменитым архитектором, впоследствии люто запившим и в приступе белой горячки кинувшимся головой вперед с высшей точки своего детища (стоявшего с тех пор четвертую сотню лет).

В другое время, беззаботное, можно любоваться видом без конца. Расстояние и высота скрывали от глаз грязь и чад, а от носа — ароматы кухонь и выгребных ям, не видны облупившиеся фасады и выщербленные стены, нищие и шлюхи. Все дома были маленькими и красивыми, утопали в кудрявой тугой зелени особняки и дворцы знати, малиновым затейливым тортом красовалась ратуша; далекие прохожие, всадники и экипажи казались пестрыми куколками, широкая река Ител — бирюзовым потоком жидкого стекла, корабли в порту — изящными моделями. Даже серые воздушные шары, висевшие на пристани вдоль берега, почти правильным полукругом отсекавшие часть левобережного города по суше, выглядели вполне безобидно. Ветра не было, и тросы натянулись вертикально. Над бортом одной из плетеных корзин вдруг блеснул солнечный зайчик — подзорная труба…