Гань Бао - Записки о поисках духов

• Название: Записки о поисках духов
• Автор: Гань Бао
• Жанр: Древневосточная литература

Книга знаменитого литератора Гань Бао "Записки о поисках духов" - один из древнейших и наиболее известных памятников китайской литературы, повествующий о том, "о чем не говорил Конфуций", - о разнообразнейшей нечисти: об удивительных существах, о растениях и животных-оборотнях, о зловредных бесах, о душах умерших и чудесных предметах. Гань Бао задумал свою книгу как доказательство существования духов. Он собирал старинные легенды и предания, а также записывал множество необычных случаев, произошедших со своими современниками. "Записки о поисках духов" остались в веках как наиболее универсальный и всеобъемлющий сборник фантастических рассказов, сюжеты которых используются в китайской литературе вплоть до нашего времени.

Полный текст "Соу Шэнь Цзи"

---

Они стали мужем и женой. Она преподнесла ему стихи, где в числе других были такие строки:

По волнам скитаясь,
я радость встречала повсюду,
Где в тучах на камне
из поросли чжи одеянье. —
Нужны ли награды
тому, кто прославлен отвагой?
Он доблестей полон —
и в том его веку лаянье.
У девы бессмертной
пустою любовь не бывает:
Судьбы повеленьем
пришла я к нему на свиданье.
Меня если примет —
прославятся пять поколений;
Меня он отвергнет —
накличет беду и страданье.

В этих строках — самое главное из того, о чем говорилось в ее стихах, всего же в них было не менее двухсот слов, и целиком выписать их здесь невозможно. И еще она приложила комментарии к «Переменам» в семи цзюанях, где были и «Знаки» и «Символы», и соотносилось все это с «Толкованиями», отчего объяснения иероглифов приобретали глубокий смысл. По этой книге можно было гадать и о счастье и о беде, подобно тому, как это делают по «Великому таинству»[22] Ян-цзы или по «Книге о Срединности»[23], написанной Сюэ. Чао сумел вникнуть в смысл наставлений всех этих книг и использовал их в гаданиях о будущем.

Прошло лет семь или восемь с тех пор, как они стали мужем и женой. Отец и мать нашли для Чао вторую жену, и после этого они не каждый день вместе ели и не каждую ночь вместе спали. Придя же ночью, она утром уходила стремительно — как улетала. Один только Чао видел ее, а другие люди — нет. Хотя из уединенных покоев, где она жила, временами доносились голоса и нередко обнаруживались ее следы, но облика ее никто не видел. Впоследствии люди стали неотвязно расспрашивать его, и все происшедшее с ним постепенно просочилось наружу. Тогда Яшмовая Дева стала просить отпустить ее.

– Ведь я — дух, — говорила она, — и хотя сочеталась с вами, но надеялась, что люди об этом ничего не узнают. А вы по природе своей не умеете хранить тайны. Вся наша история от начала до конца стала общим достоянием, и я уже не могу продолжать сношения с вами. Мы были связаны много лет, ваши милости для меня — совсем не пустяк, и уж конечно мне грустно расставаться с вами в это утро. Но по-другому поступить никак нельзя, каждый из нас двоих должен сделать над собой усилие.

И вот она позвала своих слуг и возницу, поставила вино и яства. Потом достала из бамбуковой плетенки сотканные ею два комплекта одежды, оставила их Чао и еще преподнесла стихотворение. Сплетя на прощание руки, они горько оплакивали разлуку. Чинно взойдя в повозку, она умчалась как на крыльях. Много дней горевал Чао, едва не умер от истощения.

Прошло пять лет после ее отъезда. Чао с поручением отправился из округа в столицу Ло. Доехав до горы Юйшань, что в Цзибэе, он спешился на меже и стал издали разглядывать дальнейший путь на запад. На извилистой дороге он обнаружил повозку, запряженную конем, а в ней вроде бы Чжи-Цюн. Погнал коня вперед — в самом деле это она. Откинув полог, он смотрел на нее — радость и печаль у них сплелись между собой. Помогая по дороге друг другу, они вместе добрались до Ло, и все стало хорошо, как было некогда. И так оставалось вплоть до годов Тай-кан. Только приходила она не каждый день, но являлась по праздникам: в третий день третьей луны, пятый день пятой луны, седьмой день седьмой луны, девятый день девятой луны и в пятнадцатый день после Нового Года. Появляясь внезапно, она проводила у него ночь и удалялась.

Это в ее честь Чжан Мао-Сянь написал «Оду святой деве».

Цзюань вторая

2.32

Шоугуанский хоу, живший во времена Ханьского Чжан-ди, умел изгонять всевозможных бесов и оборотней, заставляя их появляться уже связанными. В его волости из-за козней оборотня захворала жена одного человека. Хоу отогнал от нее оборотня — поймал огромную змею длиной в несколько чжанов и умертвил за воротами дома. Женщина же после этого обрела покой.

Еще там росло большое дерево, а в дереве поселилась нечистая сила: всякий останавливавшийся под ним умирал, пролетавшие мимо птицы падали на землю. Хоу изгнал нечистого — и дерево в разгар лета засохло и рухнуло, появилась огромная змея в семь-восемь чжанов. Он повесил ее среди деревьев и умертвил.

Обо всем этом прослышал Чжан-ди. Отвечая на его вопросы, хоу подтвердил, что такое бывало.

– У нас во дворце появляется нечисть, — сказал император. — После полуночи то и дело показываются несколько человек в пурпурных одеждах с распущенными волосами, идущие вереницей с огнем в руках. Можете ли вы их одолеть?

– Это нечисть малая, — ответил хоу, — ее изгнать легко.

Император нарочно велел трем людям представить все, как было сказано. Хоу совершил обряд, и не успели эти трое появиться, как упали ничком бездыханными.

– Они не оборотни, — перепугался император, — это мы вас испытывали.

И тотчас же повелел освободить их от чар.

Были люди, которые говорили, что нечисть появлялась во дворцах еще во времена Ханьского У-ди. Постоянно видели одетых в красные одежды людей с распущенными волосами, проходивших гуськом со свечами в руках.

– Можете ли вы изгнать? — спросил император, обращаясь к Лю Пину.

– Могу, — ответил Пин.

Он бросил черную дощечку с заклинаниями, и стали видны несколько бесов, низвергнутых на землю.

– Я этим испытывал вас, — сказал перепуганный император.

Пин освободил их от чар, и они пришли в себя.

2.33

Иногда Фань Ин жил уединенно на горе Хушань, как-то с юго-запада налетела буря. Ин сказал, обращаясь к ученикам:

– В городе Чэнду все наполнено огнем.

Сказавши это, он набрал в рот воды, дунул ею и повелел записать день и час, когда это было проделано. Впоследствии кто-то приехал из Шу и рассказал:

– В такой-то день был великий пожар. Но вдруг с востока поднялась туча, в тот же миг полил ливень, и огонь был сразу же погашен.

2.34

В Миньчжуне жил некий Сюй Дэн. Сначала он был девицей, а потом превратился в мужчину. Он совершенствовался в магическом искусстве вместе с Чжао Бином из Дунъяна. В это время в войсках произошли беспорядки. Друзья встретились на горной речке, и каждый превозносил перед другим свое умение. Сначала Дэн заговорил воду в речке — и речка перестала течь. Следом Бин заговорил сухой тополь — и тот покрылся свежими ростками. Оба друга смеялись, смотря на это. Дэн был старше годами, и Бин служил ему как наставнику. Потом, когда тело Дэна умерло, Бин уехал на восток, в Чжанъ-ань — а простой народ в округе еще ничего о нем не слыхал. И вот Бин влез там на крышу тростниковой хижины, установил на крыше треножник и начал на нем варить себе пищу. Хозяин перепугался, но Бин только смеялся и не отвечал ничего. И ведь хижина ничуть не пострадала.

2.35

Чжао Бин как-то просил перевезти его через речку Линьшуй. Но лодочники на это не согласились. Тогда Бин развернул шатер, уселся внутри его, продолжительным свистом вызвал ветер и так переправился через бурное течение речки. После этого простые люди стали относиться к нему с почтением, а ученики сбегались толпами. Правитель Чжанъани в гневе за то, что он смущает народ, схватил его и казнил. Народ же установил в Юнкане в честь его кумирню, в которую и поныне не может влететь ни один москит.

2.36

Сюй Дэн и Чжао Бин при всем их богатстве и высоком положении были просты и неприхотливы. Для молений к духам они брали воду из рек, текущих на восток, а вместе мяса обдирали и ели кору с шелковичных деревьев.

2.37

Чэнь Цзе посетил страну духов, и Владыка Восточного Моря подарил ему тканое теплое одеяние темно-синего цвета.

2.38

Бянь Хун из Сюаньчэна был командиром телохранителей в уезде Гуанъян, но ушел со службы и вернулся к себе домой для соблюдения траура по матери. Туда к нему, желая поддержать его в горе, приехал Хань Ю. Вскоре, когда день уже склонился к вечеру, Хань Ю вышел и объявил сопровождающему:

– Скорее увязывай вещи, мы должны выехать немедля!

– Но сегодня уже стемнело, — возразил сопровождающий, — мы проделали по бездорожью много десятков ли, какая нужда опять пускаться в путь?

– В этом месте, — ответил Ю, — кровь покрывает землю. Можно ли здесь оставаться дольше?

Его изо всех сил удерживали, но безуспешно. А Бянь Хун той же ночью впал в безумие, внезапно удавил двух своих сыновей, потом убил жену и бросился с топором на двух служанок своего отца, ранил обеих, после чего убежал неизвестно куда. Через несколько дней его нашли в роще перед его домом — он там повесился.

2.39

Цзюй Дао-Лун, хотя и был сам искусен в волшебстве, нередко рассказывал такую историю:

– Хуан-гун из Дунхая тоже был искусен в волшебстве. Он покорял змей и усмирял тигров. Он всегда носил на поясе меч червонного золота и пил без меры вино, даже когда одряхлел и постарел. В конце Цинь случилось, что в Дунхае появился белый тигр. Вышло повеление послать на усмирение тигра Хуан-гуна с его червонным мечом. Но искусство его не сработало, и он сам был убит тигром.