Лора Бекитт - Сильнее смерти

• Название: Сильнее смерти
• Автор: Лора Бекитт
• Издательство: Амадеус
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9777-0070-2

Сердце юного самурая Акиры покорила прекрасная Кэйко. Но любовь их запретна – девушка живет в доме влиятельного князя Нагасавы в качестве наложницы и должна родить господину наследника. Не сумев скрыть взаимной симпатии, молодые люди навлекают на себя гнев Нагасавы. Разъяренный князь бросает юношу в яму с водой, а беременную Кэйко сажает под замок. Акира спасается из смертельной ловушки и бежит в горы. Он уверен, что больше никогда не встретит любимую, но судьба распоряжается по-иному…

---

Акира без колебаний шагнул ему навстречу и, почтительно поклонившись, пригласил в свой дом. Старик остановился и внимательно оглядел молодого человека. Хотя нищий странник был невероятно дряхл и грязен, его взгляд оказался на удивление проницательным и острым.

Коротко поблагодарив за гостеприимство, монах вошел в ворота, потом – в дом, как и подобает, сняв обувь и пробормотав что-то похожее на молитву.

Акира был рад, что сегодня у них на редкость приличный ужин: хорошо сваренный рис, а к нему нимасу – мелко наструганная сырая рыба с овощами. Отомо-сан не нужно было ничего говорить: она быстро согрела воду для умывания, с привычной сноровкой расставила на циновке деревянные лаковые подносы.

Некоторое время старик (он назвался Сёкэем) ел молча. Близилась ночь – в дом постепенно вползали бесформенные, бестелесные щупальца мрака, они слизывали со стен остатки красок закатного солнца. Акира и Отомо-сан чувствовали себя неловко и тоже не произносили ни слова. Наконец странник взял последнюю горсть риса и, прищурившись, сказал, словно ни к кому не обращаясь:

– Много раз я видел этот край в своих снах, и вот теперь он предстал передо мной другим, не таким, как во сне, и не таким, каким некогда был наяву.

– Так вы уже бывали здесь, почтенный Сёкэй? – промолвила Отомо-сан.

– Даже больше – родился и жил. Теперь моего дома нет, как и некоторых других. А вот твоя усадьба уцелела, Отомо-сан. Хотя нельзя сказать, что ты живешь богаче, чем прежде.

Женщина вздрогнула:

– Кто вы?

– Цусаки.

Отомо-сан смотрела на него во все глаза.

– Это какой же Цусаки, не тот ли…

– Наверное, тот, – медленно произнес старик, отставив чашку. – Я монах лишь последние десять лет, а до этого был самураем, вот как этот молодой господин.

Акира тревожно молчал.

– Я чувствовал, что должен вернуться сюда, хотя и не хотел этого, – спокойно продолжал странник. – Душа звала меня, а разум был против. Сейчас наоборот: я понял, что поступил правильно, хотя не чувствую ни удовлетворения, ни покоя.

– Как же вы жили все это время… – женщина замешкалась, не зная, как его назвать. – …Цусаки-сан?

Он слегка улыбнулся – его лицо прорезали глубокие морщины.

– Как жил Цусаки? По-разному. Бестолково, глупо. Без господина. Чаще – без дома. Хотя, пожалуй, господа-то были, а вот хозяин умер тогда, давно. Да и дом сгорел, настоящий дом. Сердце сгорело. Вот так.

Глаза Акиры возбужденно блестели – он понимал старика, очень хорошо понимал. Он только хотел знать, почему этот человек не покончил с собой.

Монах, казалось, прочитал его мысли.

– Наверное, молодой господин, – как показалось Акире, собеседник произнес эти слова с еле заметной насмешкой, – намерен спросить, отчего я себя не убил? Отвечаю: потому что упустил время. Сражался, бежал от врагов, снова вступал в бой. А когда узнал, что произошло в хозяйской усадьбе, было поздно. Все утратило смысл. Я уже ничего не хотел, ни для чего не осталось сил.

– А что это было за сражение? – спросил Акира. – С кем? Давно?

Монах посмотрел на Отомо-сан:

– Молодой господин нездешний?

Голос женщины дрожал, а пальцы скребли циновку.

– Это… мой сын. Старик покачал головой:

– Я думал, Нагасава сделал из этой истории легенду. А оказывается, люди даже не знают, о чем идет речь!

– Это было так давно, – с отчаянием и мольбой прошептала Отомо-сан.

Акира встал, чтобы развесить москитные сетки. Стемнело. С улицы тянуло прохладой. Громко трещали какие-то насекомые. Ему не нравился этот разговор.

К чему старик упомянул имя господина? Обрывать монаха было неприлично и расспрашивать – тоже.

Побыв немного в одиночестве, молодой человек вернулся и застал несколько иную картину: Отомо-сан и монах спорили, открыто и резко. Акира застыл как вкопанный: он никогда еще не видел такой эту самурайскую женщину, покорную, тихую – тень мужчины.

– Не делайте этого, Цусаки-сан! Зачем это вам, уходите! – Она сжимала кулаки. – Зачем вы хотите сломать то, что я растила столько лет?! Никто не виновен, все выстроилось так само по себе, все нашло свое место – задолго до вашего появления здесь!

– Нет, ты не права, не правы вы все! Вы навязали ему свою правду, заточили в плен своей лжи его истинные чувства! Как ты могла молчать столько лет?!

– Молчал мой муж – молчала я. Если хотите, этого объяснения достаточно! – Она не сдавалась. – Так повелел господин. И он был нашим благодетелем все эти годы, он, даймё, не отнимал, а давал – одежду, рис… Он выучил мальчика, сделал его воином…

– Отомо-сан! За горстку риса ты позволяешь этому юноше шестнадцать лет смотреть чужие сны! А Нагасава, возомнивший себя Богом во, имя собственного тщеславия! Да он до сих пор мстит Ясуми и издевается над ним, даже над мертвым – тем, что лепит из его сына что-то свое! Только не думай, что это сойдет ему с рук! Наказание неотвратимо – так бывает всегда!

– О чем вы говорите? – в тревоге спросил Акира, глядя то на монаха, то на мать.

– Возможно, я не догадался бы, – сказал Сёкэй, – если б не услышал твое имя. Я был в усадьбе твоего отца, настоящего отца, в тот день, когда ты появился на свет.

– Да, – как можно тверже произнес юноша, бросив взгляд на мать, которая словно вросла в циновку. – Я знаю, что Отомо-сан воспитала меня, как родного, после того как вся наша семья погибла во время пожара. А меня спас господин Нагасава. Монах кивнул без малейших признаков удивления.

– Хорошая сказка. И тебе, конечно, известно, что у тебя было шесть братьев и восемь сестер, все старше тебя, хотя многие – тоже еще дети? Да, они сгорели, но уже с перерезанным горлом, как и твоя настоящая мать! И не на пожаре, а в пламени погребального костра!

Акира молчал, ошеломленный, не зная, как истолковать услышанное.

– Я служил у Ясуми-сан и могу рассказать кое-что иное о том, как именно погиб твой отец, а ты был спасен. Подробностей не знаю, многое случилось в мое отсутствие, но важна суть…

Странник говорил, не глядя на юношу и, казалось, мало интересуясь, слушают ли его:

– …Они были неразлучны, Нагасава и Ясуми, и в детстве, и потом, – произнес он в заключение. – Конечно, Ясуми завидовал богатству и власти Нагасавы, управляющий – не даймё. Зато в нем было что-то особенное, в его глазах всегда горел огонь, люди шли за ним, и он имел нескольких жен-красавиц и кучу здоровых детей. Наверное, ты станешь задавать себе вопрос: кто был прав? Не стоит. Лучше отвечу я. Конечно, как преданный слуга, я должен был идти за Ясуми-сан и пошел, не задумываясь. Но сейчас я монах и могу ответить по-другому: это было предательство. Твой отец решил, что сила – это сила. Вне законов человеческого сердца, вне долга. Главное – победить.

Акире хотелось упасть лицом вниз и лежать так, совсем неподвижно, день, год, вечность. Или, напротив, бежать без отдыха, на пределе сил, пока не остановится сердце.

Как сын своего отца, он должен был мстить, независимо от правоты Нагасавы. Как истинный самурай – покориться воле господина. Он продолжал любить Нагасаву и преклоняться перед ним. Это и повлияло на его решение:

– Я все понял. Я пойду к господину и скажу, что знаю правду, и попрошу позволения совершить сэппуку.[8]

Отомо-сан тихо ахнула. А монах проговорил совершенно серьезно и спокойно:

– Ты к этому готов?

– Да. Вы упустили свое время, а я не упущу.

– Ты уверен, что оно пришло? И что ты готов? Тебе плохо в этом молодом и красивом теле? Сейчас, возможно, да. Но «сейчас» – это еще не вся жизнь. Ты в самом деле желаешь умереть? Нет, ты хочешь жить, воевать, совершать подвиги, любить женщин… Сосуд твоей жизни не заполнен и наполовину, во всяком случае, тем, чем нужно. Прожитая тобою жизнь ничего не стоит, непрожитая – тоже. Вечности она не нужна. Часто ли ты слушал свое сердце? Ложись спать. Кто знает, возможно, завтра ты посмотришь на мир глазами истины.

В любом случае сейчас было поздно идти в замок. Отомо-сан с облегчением разложила постели. Акира молча лег и долго лежал без сна. Завтра последний день его жизни. Он принял решение и ни за что его не изменит.

Проснувшись утром, он бросил взгляд на постель монаха. Сёкэя не было. На мгновение сердце пронзила радость – может, его не было вообще?!

Молодой человек вышел во двор. Мир был обласкан светом, неярким, утренним, нежным. Навстречу шла Отомо-сан с миской в руках. В ней лежали вишни, гладкие, насыщенные цветом, будто живые.

Она протянула ему миску. Акира отстранил ее руку.

– Где Сёкэй?

– Ушел. Я проснулась, его уже нет. – И прибавила: – Я сейчас приготовлю рис и чай.

– Я не буду есть.

– Сёкэй ушел, – сказала Отомо-сан. – Никто ничего не знает, кроме нас с тобой. Живи как прежде. Молчи.

Акира чуть не задохнулся от возмущения. «Как прежде!» Что она, совсем ничего не понимает?!

– Я должен признаться господину Нагасаве. Я не могу ему лгать.