Алиса Поникаровская - По дороге в рай

• Название: По дороге в рай
• Автор: Алиса Поникаровская
• Жанр: Современная проза

книга омской писательницы Алисы Поникаровской «По дороге в Рай» о молодых людях, ищущих заветное Небесное Царствие и сталкивающихся на своем пути с суровыми испытаниями. Идею этого романа можно передать емкой фразой «Дорога в Рай пролегает по самому дну Ада».

---

— Я? – раздался голос Дика в трубке.

— Дик, это ты? – на всякий случай спросила Рита, ужасно боясь.

— Я, я, – обрадованно подтвердил голос.

— Привет, – сказала Рита. – Это Рита.

— Кошка Динка! – заорала трубка и, как показалось Рите, даже подпрыгнула. – Где ты пропала?

— Я? – удивилась Рита, улыбаясь до ушей, страшно довольная тем, что ей так рады. – Но ведь...

— Давай ко мне! И быстренько! Я?! – орал Дик.

— Я, – кивнула Рита и повесила трубку.

Она почти бежала по улице, не обращая внимания на машины и прохожих. Дошла до знакомого дома, остановилась, перевела дыхание и встала в нишу, ровно в центр нарисованного на асфальте круга.

В подвальчике горели свечи, и коты на картинах казались живыми от колыхания теней на стене. Дик сидел за столом и держал в руках гитару. Рядом стояла бутылка водки.

— Привет, – сказала Рита и подсела к столу.

Дик поднял на нее глаза, улыбнулся, и Рита поняла, что он совсем пьян. Ничего не спрашивая, он налил по половине стакана и поднял свой.

— Я рад тебя видеть.

— Я тоже, – сказала Рита и взяла стакан. Ее вдруг охватило чувство беспричинной радости и какого-то бесшабашного буйства. "Напьюсь", – подумала она и выпила. Дик поставил стакан и поднял с колен гитару. Он играл, Рита молча курила, подстукивая в такт музыке ногой. И с каждой минутой Дик становился все ближе и ближе, ей казалось, что она знает его уже очень давно.

— Ладно, – неожиданно остановился Дик и поставил гитару в угол. – Как твои дела?

— Нормально, – пожала плечами Рита. – Тебе плохо?

Дик улыбнулся:

— Давай выпьем еще.

— Давай, – согласилась Рита.

Они выпили. Дик снова взял гитару. Рита слушала, чувствуя, что уже слегка пьяна. Дик играл долго, играл, ничего не говоря, совсем забыв про нее. Рите почему-то стало страшно за него. Дик остановился и разлил по стаканам остатки водки:

— Выпьем?

— Дик, может, хватит тебе? – осторожно спросила Рита.

Дик посмотрел на нее и засмеялся:

— Не бойся, маленькая, тебе не придется со мной возиться. Выпьем на брудершафт?

— Выпьем, – кивнула Рита.

Они выпили и поцеловались.

— Не уходи сегодня, – попросил Дик.

И Рита увидела его глаза, больные какие-то и растерянные.

— Не уйду, – сказала она.

Потом была еще бутылка водки, и, хотя Рита через одну старалась не пить, она уже почти ничего не понимала и лишь в какие-то моменты слышала, как Дик говорит не то ей, не то самому себе:

— Тебе повезло, маленькая, ты не знаешь еще, что они такое... Ненавижу эти кукольные рожи... Цепляется, царапает, черкает... Я сижу в этом подвале, и это мой дом, моя крепость, моя, моя... Как хорошо, что ты появилась, маленькая... Так давно, давно была... Я поведу тебя в Старый город... Ты была там? Там очень красиво... И всегда, всегда хочется не возвращаться... Сегодня на кладбище Старого города я нашел могилу, а на кресте было мое имя... Врубаешься? Все – мое. Кроме года рождения и смерти.

Смерти позавчера, вчера, сегодня, завтра... Это был я... Или кто-то вместо меня... Или ты... Ничего не осталось, все постепенно уходят туда... Стоит только попросить... Здесь есть, а что там?.. Призрачный город, тени, тени... Хочешь стать тенью? Я могу устроить по знакомству, по родству... Не хочешь? Я тоже не хочу почему-то... Сижу вот тут, пью и не хочу...

— Дик! – встрепенулась Рита, на мгновенье сбросив оцепенение, и удержала его руку, потянувшуюся к стакану с водкой. – Не надо больше...

Дик осторожно поднял ее руку, поднес к губам:

— Ты не ушла... Не уходи, маленькая... Не уходи...

— Сыграй что-нибудь еще, – попросила Рита, усевшись на пол и прислонясь к стене.

Дик взял гитару, сел рядом и заиграл.

— Знаешь, как страшно, когда начинается день... Новое утро, новая ложь... Кто-то не приходит... кто-то не придет никогда... Слова песен пусты... их просто нет... слов... песен... И все глаза чужие...

Рита свернулась калачиком и медленно погрузилась в дрему под тихий перебор гитарных струн, уткнувшись носом в плечо Дика.

... Дни слились в один большой, нескончаемый поток водки, сигарет, бесед и песен... Рита забывала все на свете, слушая песни Дика. Она перестала где-либо бывать и, лишь иногда выходя по необходимости в город, страшно торопилась обратно, чтобы видеть его лицо и слушать, слушать...

В один из таких дней, вернувшись из города в подвальчик, она уловила незнакомый сладковатый запах, плавно растекшийся по углам. Дик сидел за столом. Рита взглянула в его глаза и ужаснулась: он был где-то совсем, совсем далеко.

— Дик, – тронула его за плечо.

— Кошка пришла, – улыбнулся Дик и уткнулся головой ей в грудь.

— Чем здесь пахнет? – спросила Рита, ласково перебирая его черные волосы.

— Травой... Как замечательно пахнет травой... Мне удалось достать немного. Покурим?

Дик отодвинулся и взял со стола папиросу:

— Ты пробовала когда-нибудь?

— Нет, – покачала головой Рита и села напротив.

— Затягиваешься так глубоко, как можешь, и потом держишь в себе до тех пор, пока не поймешь, что вот-вот задохнешься. Врубилась?

— Да, – сказала Рита.

Дик прикурил, и по комнате расплылся тот самый приторный, сладковатый запах. Ноздри Риты дрогнули. Она внимательно следила за Диком и, когда он передал ей папиросу, попробовала повторить его затяжку. Дым был теплый и мягкий, как свернувшийся в клубок котенок. Рита замерла, не дыша, и словно наяву увидела, как этот мягкий белый дым осторожно вползает в ее голову и растекается там по всем извилинам и отросткам... Спазм в горле заставил ее выдохнуть остатки дыма, она кашлянула и передала папиросу Дику. Еще пара затяжек, и ноги стали совсем ватными, и голова совсем не хотела держаться прямо, а все время клонилась куда-то вбок. Рита медленно сползла со стула и прислонилась лбом к холодной стене.

— Тебе плохо? – спросил Дик, глядя на нее откуда-то совсем издалека совершенно пустыми глазами. Вернее, даже не глазами, а некими приспособлениями для виденья вместо глаз.

— Нет, – сказала Рита и, откинувшись, легла на узкий матрасик у стены. – Мне очень хорошо.

Она сама не слышала своих слов.

Как-то весело бежала по тропинке,

Сочиняя на ходу картинки...

Цветные, серые и черные, белые,

Золотые и некие еще, фиолетовые...

Увидим, что скажут, увидев, что вышел,

Спины кругом, кайф все выше,

Будь самим собой, тебя никто не слышит...

Пришедший день, как бред и лень,

И свет, а ночь...

Ночью свет звезд и воющий вопль,

Вопль-стон зовет, не зовет,

Манит, пропадает, возникает снова и, всплывая,

Свистит и играет...

Дверь живая бьет под зад пинком пружины,

А в глазах – картинки, фиолетовые картины...

Стены, тины, Селестины, паруса и парусины...

Скажи, уважь, как блажь,

Мимолетное виденье, снисхожденье, провиденье,

Сэр-случай как лучше диктует законы,

Законы вне дома, замученный, лучший...

Потерянно время течет между пальцев,

Ломаются руки и шеи страдальцев,

Борцов за идею, невидимых фронту,

Заброшенных в тыл,

Молодых, молод дух, молодым...

Живая стена не видна и смешна,

Как будто живая, как будто мертва,

Уходит, за стены держась, постепенно

Все дальше и дальше глубоким тоннелем,

Где поезд не ходит... Трамвайные рельсы

Снимаются с места и давят и воют...

Коричневый шепот безделья и дела

Умело и смело сметают метели,

Рисуя без красок, рифмуя без рифмы,

Башкою тупой натыкаясь на рифы.

Рисунки на скалах смываются морем.

Услада и горе... А может, не горе?

Страдающий разум разумно отвязан,

Потерян, повешен, за зубы подвешен,

Цепляясь руками за стены тоннеля,

Уходим все дальше и больше не веря...

… День кончался и начинался снова, незаметно и неуловимо, а в подвальчике ничего не менялось. Было так лень что-то менять, что-то делать, куда-то идти... Приторный, сладкий дым, смешиваясь с запахом водки, становился еще уютнее и сильнее. Дик поднялся со стула и почти рывком поднял с матрасика Риту:

— Нам пора идти.

Рита покорно кивнула, ничего не понимая. Дик вывел ее на черную пустынную улицу и повел, крепко держа за руку. Холодный осенний ветер принес небольшое облегчение, и белый туман в голове стал медленно таять.

— Хочу, чтоб пошел дождь, – одними губами сказала Рита, и в лицо ей ударили мелкие холодные капли...

Они шли долго, темными промозглыми переулками, то и дело сворачивая куда-то в неожиданно появлявшиеся подворотни. Белое безразличие сковывало мысли Риты, и ей было совершенно плевать, куда они идут. Главное, что у Дика есть еще трава, много травы...

— Дик, забей папиросу, – сказала она невпопад.

Но Дик не удивился. Они остановились в одном из темных проходных дворов, Дик вытащил из пачки предусмотрительно забитую папиросу и с наслаждением раскурил. Рита жадно ловила приторный, сладкий дым от его губ. Дик молча передал ей папиросу. Рита припала к ней губами, и свежий белый туман влился ей в голову.