Козьма Прутков - Стихи

• Название: Стихи
• Автор: Козьма Прутков
• Жанр: Проза

---

1) Здесь, очевидно, разумеется племенное имя: мавр, Мавритании, а не женщина Мавра. Впрочем, это объяснение даже лишнее; потому что о другом магометанском племени тоже говорят иногда в женском роде: турка. Ясно, что этим определяются восточные нравы. Примечание К. Пруткова.

39. ДРЕВНЕЙ ГРЕЧЕСКОЙ СТАРУХЕ, ЕСЛИ Б ОНА ДОМОГАЛАСЬ МОЕЙ ЛЮБВИ

Подражание Катуллу

Отстань, беззубая!., твои противны ласки!
С морщин бесчисленных искусственные краски,
Как известь, сыплются и падают на грудь.
Припомни близкий Стикс и страсти позабудь!
Козлиным голосом не оскорбляя слуха,
Замолкни, фурия!.. Прикрой, прикрой, старуха,
Безвласую главу, пергамент желтых плеч
И шею, коею ты мнишь меня привлечь!
Разувшись, на руки надень свои сандальи;
А ноги спрячь от нас куда-нибудь подадей!
Сожженной в порошок, тебе бы уж давно
Во урне глиняной покоиться должно.

40. ПАСТУХ, МОЛОКО И ЧИТАТЕЛЬ

Басня

Однажды нес пастух куда-то молоко,
Но так ужасно далеко,
Что уж назад не возвращался.
Читатель! он тебе не попадался?

41. РОДНОЕ

Отрывок из письма И. С. Аксакову

В борьбе суровой с жизнью душной
Мне любо сердцем отдохнуть;
Смотреть, как зреет хлеб насущный
Иль как мостят широкий путь.
Уму легко, душе отрадно,
Когда увесистый, громадный,
Блестящий искрами гранит
В куски под молотом летит...
Люблю подсесть подчас к старухам,
Смотреть на их простую ткань.
Люблю я слушать русским ухом
На сходках родственную брань.
Вот собралися: "Эй, ты, леший!
А где зипун?" - "Какой зипун?"
"Куда ты прешь? знай, благо, пеший!"
"Эк, чертов сын!" - "Эк, старый врун!"
И так друг друга, с криком вящим,
Язвят в колене восходящем.

Здесь помещается только отрывок недоконченного стихотворения, найденного в сафьянном портфеле Козьмы Пруткова, имеющем волоченую печатную надпись: "Сборник, неоконченного (d'inacheve) N 2".

42. БЛЕСТКИ ВО ТЬМЕ

Над плакучей ивой
Утренняя зорька...
А в душе тоскливо,
И во рту так горько,
Дворик постоялый
На большой дороге..;
А в душе усталой
Тайные тревоги.
На озимом поле
Псовая охота...
А на сердце боли
Больше отчего-то.
В синеве небесной
Пятнышка не видно...
Почему ж мне тесно?
Отчего ж мне стыдно?
Вот я снова дома;
Убрано роскошно...
А в груди истома
И как будто тошно!
Свадебные брашна,
Шутка-прибаутка...
Отчего ж мне страшно?
Почему ж мне жутко?

43. ПЕРЕД МОРЕМ ЖИТЕЙСКИМ

Все стою на камне, - Дай-ка брошусь в море...
Что пошлет судьба мне,
Радость или горе?
Может, озадачит...
Может, не обидит...
Ведь кузнечик скачет,
А куда - не видит.

[Напоминаем, что это стихотворение написано Козьмою Прутковым в момент отчаяния и смущения его по поводу готовившихся правительственных реформ. (См. об этом выше, в "Биографических сведениях".)]

44. МОЙ СОН

Уж солнце зашло; пылает заря.
Небесный покров, огнями горя,
Прекрасен.
Хотелось бы ночь напролет проглядеть
На горнюю, чудную, звездную сеть;
Но труд мой усталость и сон одолеть
Напрасен!
Я силюсь не спать, но клонит ко сну,
Воюся, о музы, вдруг я засну
Сном вечным?
И кто мою лиру в наследство возьмет?
И кто мне чело вкруг венком обовьет?
И плачем поэта в гробу помянет
Сердечным?
Ах! вот он, мой страж! милашка луна!..
Как пышно средь звезд несется она,
Блистая!..
И, с верой предавшись царице ночей,
Поддался я воле усталых очей,
И видел во сне, среди светлых лучей,
Певца я.
И снилося мне, что я тот певец,
Что в тайные страсти чуждых сердец
Смотрю я
И вижу все думы сокрытые их,
А звуки рекой из-под пальцев моих
Текут по вселенной со струн золотых,
Чаруя.
И слава моя гремит, как труба,
И песням моим внимает толпа
Со страхом.
Но вдруг... я замолк, заболел, схоронен;
Землею засыпан; слезой орошен...
И в честь мне воздвигли семнадцать колонн
Над прахом.
И к Фебу предстал я, чудный певец.
И с радостью Феб надел мне венец
Лавровый.
И вкруг меня нимфы теснятся толпой;
И Зевс меня гладит всесильной рукой;
Но - ах! - я проснулся, к несчастью, живой,
Здоровый!

45. ПРЕДСМЕРТНОЕ

Найдено недавно, при ревизии Пробирной Палатки, в делах сей последней

Вот час последних сил упадка
От органических причин...
Прости, Пробирная Палатка,
Где я снискал высокий чин,
Но музы не отверг объятий
Среди мне вверенных занятий!
Мне до могилы два-три шага...
Прости, мой стих! и ты, перо!
И ты, о писчая бумага,
На коей сеял я добро!
Уж я потухшая лампадка
Иль опрокинутая лодка!
Вот, все пришли... Друзья, бог помочь!.
Стоят гишпанцы, греки вкруг...
Вот юнкер Шмидт... Принес Пахомыч
На гроб мне незабудок пук...
Зовет Кондуктор... Ах!..

Необходимое объяснение: Это стихотворение, как указано в заглавии оного, найдено недавно, при ревизии Пробирной Палатки, в секретном деле, за время управления сею Палаткою Козьмы Пруткова. Сослуживцы и подчиненные покойного, допрошенные господином ревизором порознь, единогласно показали, что стихотворение сие написано им, вероятно, в тот самый день и даже перед самым тем мгновением, когда все чиновники Палатки были внезапно, в присутственные часы, потрясены и испуганы громким воплем "Ах!", раздавшимся из директорского кабинета. Они бросились в этот кабинет и усмотрели там своего директора, Козьму Петровича Пруткова, недвижимым, в кресле перед письменным столом. Они бережно вынесли его в этом же кресле, сначала в приемный зал, а потом в его казенную квартиру, где он мирно скончался через три дня. Господин ревизор признал эти показания достойными полного доверия по следующим соображениям; 1) почерк найденной рукописи сего стихотворения во всем схож с тем несомненным почерком усопшего, коим он писал свои собственноручные доклады по секретным делам и многочисленные административные проекты; 2) содержание стихотворения вполне соответствует объясненному чиновниками обстоятельству, и 3) две последние строфы сего стихотворения писаны весьма нетвердым, дрожащим почерком, с явным, но тщетным усилием соблюсти прямизну строк; а последнее слово: "Ах!" даже не написано, а как бы вычерчено густо и быстро, в последнем порыве улетающей жизни. Вслед за этим словом имеется на бумаге большое чернильное пятно, происшедшее явно от пера, выпавшего из руки. На основании всего вышеизложенного господин ревизор, с разрешения министра финансов, оставил это дело без дальнейших последствий, ограничившись извлечением найденного стихотворения из секретной переписки директора Пробирной Палатки и передачею оного совершенно частно, через сослуживцев покойного Козьмы Пруткова, ближайшим его сотрудникам. Благодаря такой счастливой случайности это предсмертное знаменательное стихотворение Козьмы Пруткова делается в настоящее время достоянием отечественной публики. Уже в последних двух стихах 2-й строфы, несомненно, выказывается предсмертное замешательство мыслей и слуха покойного; а читая третью строфу, мы как бы присутствуем лично при прощании поэта с творениями его музы. Словом, в этом стихотворении отпечатлелись все подробности любопытного перехода Козьмы Пруткова в иной мир, прямо с должности директора Пробирной Палатки.

ПРИЛОЖЕНИЕ: СТИХОТВОРЕНИЯ, НЕ ВКЛЮЧАВШИЕСЯ В СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ КОЗЬМЫ ПРУТКОВА

46. К ТОЛПЕ

Клейми, толпа, клейми в чаду сует всечасных
Из низкой зависти мой громоносный стих:
Тебе не устрашить питомца муз прекрасных.
Тебе не сокрушить треножников златых!..
Озлилась ты?! так зри ж, каким огнем презренья,
Какою гордостью горит мой ярый взор,
Как смело черпаю я в море вдохновенья
Свинцовый стих тебе в позор!
Да, да! клейми меня!.. Но не бесславь восторгом
Своим бессмысленным поэта вещих слов!
Я ввек не осрамлю себя презренным торгом,
Вовеки не склонюсь пред сонмищем врагов;
Я вечно буду петь и песней наслаждаться,
Я вечно буду пить чарующий нектар.
Раздайся ж прочь, толпа!., довольно насмехаться!
Тебе ль познать Пруткова дар?!
Постой!.. Скажи-ка: за что ты злобно так смеешься?
Скажи: чего давно так ждешь ты от меня?
Не льстивых ли похвал?! Нет, их ты не дождешься!
Призванью своему по гроб не изменя,
Но с правдой на устах, улыбкою дрожащих,
С змеею желчною в изношенной груди,
Тебя я наведу в стихах, огнем палящих,
На путь с неправого пути!

47. ЭПИГРАММА N III