Вирджиния Эндрюс - Долгая ночь

• Название: Долгая ночь
• Автор: Вирджиния Эндрюс
• Издательство: Вече, Персей
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-7141-0120-0, 5-88421-052-3

Имя американской писательницы Вирджинии Эндрюс стало широко известно российским читателям после издания семейной саги в пяти томах: «Цветы на чердаке», «Лепестки на ветру», «Сад теней», «Сквозь тернии», «Семена прошлого». Новый роман прославленного автора «Долгая ночь» опять не оставит безучастными любителей любовного жанра.

Лилиан питала самые светлые надежды, живя в процветающем поместье Мидоуз до тех пор, пока не открылась тайна ее рождения. С этого дня начинается черная полоса в ее жизни: смерть любимой сестры и матери, унижения и гонения, надругательство отца, трагический финал первой любви, разорение семьи. Самоуверенный красавчик и повеса Билл Катлер готов вернуть поместье семье, если Лилиан выйдет за него замуж…

---

Шарлотта и Лютер были просто в восторге от прибывших гостей и слуг. Некоторые из наших родственников никогда не видели Шарлотту раньше и теперь нянчились с ней. Вскоре Вера принесла Шарлотту ко мне в комнату повидаться. Она сшила ей восхитительное маленькое платье, в котором Шарлотта выглядела прелестно. Ей очень хотелось спуститься вниз и присоединиться к Лютеру, чтобы ничего не пропустить.

– Ну? хоть дети счастливы, – пробормотала я. Мой взгляд упал на часы. С каждой секундой стрелки все приближались к тому часу, когда мне придется выйти из своей комнаты и спуститься по ступенькам под крики: «Невеста идет!» Но мне будет казаться, что я спускаюсь на казнь.

Вера сжала мою руку и улыбнулась.

– Ты так прекрасно выглядишь, дорогая, – сказала она. – Твоя мама была бы переполнена гордостью за тебя.

– Спасибо, Вера. Как бы мне хотелось, чтобы здесь были Тотти и Генри.

Она кивнула и, взяв Шарлотту за руку, вышла, оставив меня ждать, когда пробьет назначенный час. Много лет назад, когда мама была жива и здорова, я мечтала о том, как мы проведем день моей свадьбы. Мы провели бы часы за ее туалетным столиком, обдумывая до мелочей мою прическу. Потом мы экспериментировали бы с помадой и румянами. У меня было бы собственное подвенечное платье, подходящие к нему туфли и фата. Мама бы перетряхнула всю свою шкатулку с украшениями, чтобы решить, какие драгоценности я надену.

А потом мы бы сидели и беседовали. Я слушала бы ее воспоминания о ее собственной свадьбе, и мама дала бы совет, как мне вести себя со своим мужем в первую ночь. Она смотрела бы на меня с гордостью и любовью. И мы обменялись бы взглядами и улыбками как два заговорщика, которые разработали этот деликатный момент. Она бросилась бы ко мне навстречу и сжала бы мою руку до того, как я подойду к алтарю и после того, как все это завершится. Она была бы первой, кто обнял бы меня, поцеловал и пожелал бы мне удачи и счастливой жизни. Я плакала бы и боялась покинуть дом, чтобы провести медовый месяц, но улыбка мамы утешила бы меня и придала бы мне силы начать свою собственную жизнь.

Вместо этого всего, я сидела в одиночестве в своей мрачной комнате и слушала тоскливое тиканье часов, сопровождаемое печальными мыслями. Я вытерла набежавшие слезы и вздохнула, когда услышала, что музыка заиграла громче и затем в коридоре послышались папины шаги. Он пришел, чтобы сопровождать меня. Папа пришел, чтобы избавиться от меня, продать меня и исправить страшные ошибки в своей жизни. Я встретила его с каменным лицом, когда он открыл дверь.

– Готова? – спросил он.

– Более, чем когда-либо, – сказала я. Он усмехнулся, подергал себя за ус и протянул руку.

Я взяла его за руку и пошла, лишь раз оглянувшись на свою комнату, которая была для меня в некотором роде тюрьмой. Но мне показалось, что в окне я увидела улыбающееся лицо Нильса. Я улыбнулась ему в ответ и представив, что это он ждет меня внизу, пошла с папой к лестнице.

Я медленно спускалась вниз, боясь, что мои ноги могут подкоситься. Я сконцентрировала свой взгляд на мисс Уолкер, которая улыбалась мне, и собралась с силами. Папа кивнул кому-то из своих знакомых. Я видела лица друзей моего будущего мужа, незнакомых людей, которые испытующе разглядывали меня, чтобы увидеть кто же наконец покорил сердце Билла Катлера. У некоторых из них на губах блуждала та самая распутная улыбка, остальные – просто с любопытством оценивали меня.

Мы остановились. Все принялись аплодировать. Впереди ждал священник с Биллом Катлером. Он повернулся и самодовольно улыбнулся мне, а меня вели словно жертвенного барашка. Он был красив в своем смокинге. Его волнистые темные волосы были тщательно расчесаны. Я увидела Эмили, сидящую напротив, и Шарлотту рядом с ней. Ее огромные глаза следили за каждым моим движением и широко раскрылись при моем приближении. Папа подвел меня и отступил в сторону. Музыка замолкла, кто-то закашлял. Я слышала приглушенный смех друзей Билла; наконец, священник поднял глаза к потолку и начал. Он прочитал две молитвы, одна длиннее другой. Затем он кивнул Эмили, и она затянула гимн. Гости шумели, но ни священника, ни Эмили это не заботило. Когда служба, наконец, закончилась, священник сконцентрировал на мне взгляд своих глаз, тех самых глаз, которые, как я всегда считала, должны были принадлежать гробовщику, и начал читать текст клятвы. Как только он сказал: «Кто дает согласие на то, чтобы эта женщина стала невестой?», папа вышел вперед и сказал: «Я». Билл Катлер улыбался, но я стояла, опустив голову, слушая как священник рассказывает, какое это таинство – брак. И вот наконец, он подошел к той части церемонии, где он спрашивает меня: согласна ли я взять этого человека в законные и преданные мужья.

Медленно я перевела взгляд на лицо моего будущего мужа и чудо, о котором я молила, свершилось. Я не видела Билла Катлера, я видела Нильса, милого и прекрасного, с любовью улыбающегося мне так же, как тогда у волшебного пруда.

– Да, – ответила я. Я не слышала, как произносил слова клятвы Билл Катлер, но когда священник объявил нас мужем и женой, я почувствовала как Билл поднял мою фату и жадно прижал свои губы к моим. Этот поцелуй был таким горячим и длинным, что среди присутствующих прошел вздох изумления. Мои глаза неожиданно открылись, и я увидела Билла Катлера. Его так и распирало от удовольствия. Потом были поздравления, нас обступили гости. Каждый приятель моего вновь испеченного мужа, подходя, целовал меня и желал удачи, хитро подмигивая. Один молодой человек сказал:

– Теперь, когда вы вышли замуж за этого негодяя, удача вам просто необходима.

Наконец я смогла освободиться от всего этого, чтобы поговорить с мисс Уолкер.

– Я желаю тебе огромного счастья и здоровья, какое только может быть, Лилиан, – сказала она, обнимая меня.

– А мне бы хотелось снова быть у вас в классе, мисс Уолкер. Я желала этого все прошедшие годы и хотела снова стать маленькой девочкой, чтобы ощутить тот восторг от каждой крупинки знаний, которые вы мне дали.

Она просияла.

– Я буду скучать по тебе, – сказала она. – Ты была самой умной и лучшей моей ученицей. Я надеялась, что станешь учительницей, но теперь я понимаю, что тебе предстоит более ответственная работа, ты будешь хозяйкой крупного курорта на побережье.

– Лучше бы я стала учительницей, – сказала я. Она улыбнулась, как будто я пожелала чего-то невозможного.

– Пиши мне время от времени, – попросила она, и я пообещала.

Как только закончилась церемония, началась вечеринка. У меня не было аппетита, несмотря на приготовленную чудесную еду. Я провела еще некоторое время с нашими родственниками, понаблюдала, как Шарлотта ест и пьет, и пользуясь моментом, выскользнула из дома. Накрапывал дождь, но я не обращала внимания. Я подобрала юбки и заторопилась прочь от дома, быстро пройдя через двор. Я отыскала тропинку, ведущую к северному полю и почти побежала в сторону фамильного кладбища.

Теперь я могла попрощаться с мамой и Евгенией, которые покоились рядом.

Капли дождя, попадая на лицо, смешивались со слезами. Долгое время я молча рыдала, мои плечи вздрагивали, и на сердце было так тяжело, что, казалось, оно превратилось в камень. Я вспомнила один солнечный день, когда много лет назад Евгения еще не была так сильно больна. Она, мама и я были в бельведере. Мы пили холодный лимонад, а мама рассказывала нам о своей юности. Я держала свою младшую сестренку за ручку, и мы позволили нашему воображению странствовать вслед за маминым, которое проводило нас через солнечные прекрасные дни ее юности. Она говорила с таким чувством и восторгом, что нам казалось, мы тоже там.

– О, Юг – удивительное место, дети! Здесь кругом вечеринки и танцы. В воздухе витает дух праздника, и мужчины так вежливы и внимательны, а девушки всегда на грани то одного любовного романа, то другого. Мы каждый день влюблялись в кого-нибудь нового, и наши чувства уносил ветер. Эта жизнь была книгой историй целого мира, в которой каждое утро начиналось словами: однажды, жили-были… Я молю, мои дорогие, чтобы такой была и ваша жизнь. Подойдите, я обниму вас, – говорила она, протягивая нам руки. Мы прижимались к ее груди и чувствовали как ее сердце радостно бьется от счастья. В то время казалось, что ничто ужасное и жестокое нас не коснется.

– Прощай, мама, – наконец я произнесла. – Прощай, Евгения. Я всегда буду скучать и любить вас.

Ветер развевал мои волосы, и дождь усилился. Мне надо было торопиться назад в дом. Вечеринка была в разгаре. Все друзья моего мужа были шумны и развязны, бешено кружа в танце своих дам.

– Где ты была? – спросил Билл, когда заметил меня в дверях.

– Я ходила прощаться с мамой и Евгенией.

– Кто эта Евгения?

– Моя младшая сестра, которая умерла.

– Еще одна младшая сестра? А если она умерла, как же ты могла с ней попрощаться? – спросил он. Билл уже принял изрядную дозу алкоголя и покачивался.