Жорж Сименон - Северная звезда

• Название: Северная звезда
• Автор: Жорж Сименон
• Жанр: Классический детектив

---

Предоставив полицейскому комиссару составлять отчет и встречать представителей прокуратуры, Мегрэ, в пальто, в шляпе и с неизменной трубкой в зубах, вышел из номера. Правда, трубка погасла, а по пятам за ним, словно за полковником, обходящим казармы, следовал хозяин гостиницы.

— Кто здесь? — спрашивал Мегрэ, указывая на одну из дверей.

— Госпожа Женевьева Бланше, сорок два года, вдова, проживает в Компьене.

— Давайте посмотрим.

С первого же взгляда он убедился, что госпожа Бланше носит нитяные чулки, но, несмотря на недовольство этой дамы, заставил ее открыть чемодан и обыскал комнату.

— Вы ничего не слышали?

Она покраснела. Пришлось проявить настойчивость.

— Ну, мне показалось… Знаете, перегородки здесь такие тонкие! В общем, мне показалось, что этот господин был не один и что он… они…

— Что в соседнем номере занимались любовью? — спросил Мегрэ напрямик: он на дух не переносил чересчур стыдливых дамочек.

Затем пришлось разбираться с двумя пожилыми англичанками, у которых оказалось несколько пар новых шелковых чулок: они задумали провезти их тайком через границу и подарить своей племяннице.

Швейцарка с сомнительными документами была отправлена на набережную Орфевр для проверки личности.

Пока Мегрэ не удалось отыскать второй шелковый чулок. Но вот этажом выше он снова увидел девушку, которая уже встречалась ему сегодня на лестнице, и тут же взглянул ей на ноги.

— Как? Вы ходите без чулок? — удивился он. — В это время года?

Дело было в марте, и погода стояла прохладная.

— Я никогда не ношу чулок.

— А вещи у вас есть?

— Нет!

— Вы заполняли регистрационную карту?

— Да.

Он отыскал ее карту. Выписана на имя Селины Жермен, без определенных занятий, проживающей в Орлеане на Ивовой улице.

— Вас зовут Селина Жермен?

— Да.

Он присматривался к ней, удивленный ее явной враждебностью.

— Возраст?

— Девятнадцать лет.

— Вы уверены, что вообще не носите чулок?

Он обыскал номер, переворошил постель, открыл в гардеробе все ящики и вдруг приказал:

— Поднимите-ка юбку.

— Что? Вы в своем уме?

— Пожалуйста, поднимите юбку.

— Ну вы даете! Не боитесь, что я подам жалобу на вас за такое гнусное поведение?

— В этой гостинице убит человек! — отрезал он. — Ну же, не тяните!

На ее побледневшем лице резко выделялись огромные глаза, карие в золотую крапинку, как это часто бывает у рыжих. Сейчас в них отражались презрение и ярость.

— Сами поднимите, если не страшно, — заявила она. — Но предупреждаю: я буду жаловаться!

Мегрэ подошел к ней, коснулся руками ее бедер.

— Вы носите пояс, — решил он.

— Ну и что?

— Это не просто ремешок, сами знаете. На вас узкий пояс с резинками.

— Что с того? Как хочу, так и одеваюсь!

— Где второй чулок?

— Я ничего не знаю.

Хозяин с явным недоумением слушал эту странную перепалку.

— Дайте-ка мне большой разводной ключ! — бросил ему Мегрэ.

Этим ключом он развинтил сливную трубу. И, как и следовало ожидать, вскоре извлек оттуда мокрый комочек, оказавшийся при ближайшем рассмотрении шелковым чулком.

— Поехали, детка! — сказал он невозмутимо. — Потолкуем-ка лучше у меня в кабинете.

— А если я с вами никуда не поеду?

— Едем, я говорю!

Мегрэ подтолкнул ее к выходу. Она упиралась изо всех сил. На секунду он задержался возле тридцать второго номера и приоткрыл дверь.

— Я в контору! — предупредил он только что подъехавшего следователя. — Похоже, у меня есть кое-что любопытное.

В тот же миг задержанная попыталась броситься в сторону. Но комиссар успел перехватить ее руку; тогда свободной рукой она вцепилась ему в лицо.

— Эй, потише…

— Пустите меня! Пустите, я говорю! Вы подонок! Вы хотели меня раздеть… Задрали мне юбку. Вы мстите мне за то, что я не далась вам!

В коридоре захлопали двери. Оторопевшие постояльцы взирали на невозмутимого Мегрэ, державшего девушку за руку.

— Может, хватит орать?

— Вы не имеете права забирать меня! Я ничего не сделала! Мне надо на поезд… — Она не переставала вопить, даже когда он тащил ее вниз по лестнице: — Помогите! Я ничего не сделала!.. Это насилие!

Она явно надеялась, что люди, не разобравшись, в чем дело, кинутся ей на помощь: такое случается чаще, чем можно себе представить. Как-то раз, когда Мегрэ был еще новичком в полиции, его самого здорово потрепали, потому что карманник, задержанный им у выхода из универмага, вдруг заорал:

— Держи вора!

Перед «Северной звездой» уже собрались зеваки. На всякий случай комиссар знаком приказал такси подъехать поближе. Но одному из полицейских пришлось помочь ему справиться с девушкой: она все еще вырывалась и даже пыталась броситься на землю.

Наконец им удалось захлопнуть за ней дверцу. Мегрэ поправил сбившуюся шляпу и покосился на запыхавшуюся пленницу.

— Давненько не встречал подобной стервы! — заметил он.

— А я в жизни не видела такой грубой скотины, как вы!

И не разберешь, что она за штучка. Когда утром они столкнулись на лестнице, в этом своем темно-синем костюме она выглядела такой юной и хрупкой, что он чуть не принял ее за девушку из хорошей семьи.

Но у себя в номере она держалась грубо и вызывающе, словно гулящая девка.

Здесь, в машине, она вдруг повела себя иначе, небрежно заметив:

— Так вы и есть знаменитый Мегрэ? Очень жаль, но я была о вас лучшего мнения!

Он раскурил давно потухшую трубку. Она поморщилась:

— Я не выношу дыма!

— У вас у самой в сумочке сигареты! — возразил он.

— Каждому свое! Ваш дым мне не нравится!

Но он продолжал курить, исподтишка наблюдая за ней: такая вполне способна открыть дверцу и выскочить из машины на ходу.

— И давно уже? — вдруг спросил он.

— Что давно?

— Вы этим занимаетесь?

Ему вдруг почудилась легкая усмешка на ее тонких губах.

— Какое вам дело?

— Как угодно. Надеюсь, у меня в конторе вы наконец возьметесь за ум.

— И вы снова захотите увидеть мой пояс?

— Там посмотрим.

Дождь не прекращался. Но народу на парижских улицах становилось все больше. Чтобы проехать через Центральный рынок, пришлось снизить скорость. Наконец они выбрались на Набережную.

Мегрэ до сих пор не был уверен, не напрасно ли он ответил на утренний звонок. Во всяком случае, ему хотелось понять, что за упрямое создание сидит рядом с ним в машине.

Между ними уже завязалась схватка — необычный поединок, в котором оба противника словно испытывали друг друга.

— Надо думать, вы намерены допрашивать меня часами, не давая мне ни пить, ни есть? Обычно вы так и делаете, верно?

— Посмотрим, — повторил он.

— А я хочу сразу предупредить, что меня этим не испугаешь. Мне себя не в чем упрекнуть. А вы еще заплатите за все…

— Решено.

— В чем вы меня обвиняете?

— Пока не знаю.

— Тогда лучше отпустите меня. Это самое умное, что вы можете сделать.

Такси остановилось во дворе уголовной полиции, и Мегрэ полез было в карман за бумажником, собираясь расплатиться с шофером. Но, встретившись глазами с задержанной, сообразил: она только того и ждет, чтобы снова попытаться бежать, и сказал:

— Сейчас кто-нибудь выйдет к вам с деньгами.

В здание уже вернулись обитатели, почти изо всех отделов доносились голоса. Мегрэ открыл свой кабинет, впустил туда Селину Жермен, запер за ней дверь и предупредил шефа, что хотел бы с ним поговорить.

Минут десять они обсуждали этот случай, обо всем договорились, и Мегрэ, возвращаясь к себе, сказал рассыльному:

— Принесешь мне два кофе с рогаликами.

Наконец он отпер свою дверь — и застыл на пороге при виде усеянного рваными и скомканными бумагами пола, разбитого окна и расколотого надвое бюста Республики, прежде украшавшего камин.

Девушка, развалившись в его собственном кресле, с вызовом взглянула на комиссара.

— Я вас предупреждала! — заявила она. — И имейте в виду, что это еще не конец.

2

Этому допросу суждено было стать самым бесславным за всю карьеру Мегрэ. С самого начала все пошло вкривь и вкось, среди учиненного разгрома, с разбросанной по полу бумагой и кусками гипса, которые комиссар старался не замечать.

Войдя в кабинет, Мегрэ, даже не моргнув глазом, направился к своему креслу, схватил девушку за руку и пробурчал:

— Вы позволите?

Она встала, понимая, что последнее слово все равно будет за ним, и пересела на место, которое он ей указал, лицом к окну, так что дневной свет, безжалостный, как фотовспышка, падал прямо на нее. Она, казалось, ждала, что он вот-вот заговорит. В таком случае ее надежды не оправдались: комиссар прежде всего старательно набил трубку, помешал угли в камине, очинил карандаш и, наконец, открыл дверь посыльному из кафе, принесшему завтрак на двоих.