Марина Туровская - Элитное подземелье

• Название: Элитное подземелье
• Автор: Марина Туровская
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-26203-8

После внезапной тетиной смерти Насте досталось огромное богатство: роскошная квартира, антиквариат, картины, драгоценности, счета в банке, машина, собачка по кличке Стерва. Как и проблемы, которые тут же посыпались на голову богатой наследницы… Одни неизвестные забираются к ней в дом, другие их пытаются убить, третьи – поймать и тех, и этих. Настей вертят, как безвольной куклой. А ведь она успела влюбиться – и, кажется, взаимно! Хотя… Похоже, любимый обманывает ее – или чего-то недоговаривает. А вскоре и вообще бросается в бега. Но ничего, Настя обязательно его догонит – только вот разберется с остальными своими проблемами…

---

Я передумала пересаживать плющ. Наоборот, застелила пол газетами, подтащила к пальме два пустых пакета и переложила в них землю из керамической кадки. Землю пришлось копать мельхиоровой лопаткой для торта. В кадке ничего лишнего, в смысле денег, не оказалось. Обидно. Пришлось возвратить землю на место и туда же вкопать плющ.

Та-ак. Что мы теперь имеем? Мы имеем возможность найти в цветах или в иных предметах обстановки пачки полноценных европейских денег. Может, из-за этого Григорий так хочет меня отсюда выселить?.. Но ведь все вещи мне отдавались не глядя. И кашпо это тоже. Нелогично. Так что же, у Кати стены из золота, что ли? Я подошла к стене и подцепила уголок. Под бумагой серел бетон, я постучала по нему, прислушалась. Стена типовая. Уж в этом я понимаю.

Пройдясь по квартире, я насчитала четверку больших цветов и десять маленьких. Мелкими были кактусы, не считая метрового в объеме монстра, который стоял возле компьютера в гостиной. Его я проверила вторым.

Ура! В нем тоже был запаянный четырехугольник, но с купюрами по пятьдесят евро. Радость моя была в два раза меньше, но, рассудив здраво, я решила представить самой себе, что первым бы разбила горшок с кактусом, тогда кашпо с плющом доставило бы мне радости в два раза больше. И я порадовалась за себя еще раз, уже полноценно, на общую сумму в пятнадцать тысяч.

На мои ахреологическо-цветочные раскопки ушел целый час. Стерва смотрела за моими действиями с неослабевающим интересом, все время пыталась помочь копать и теперь походила не на элитную йоркширку, а на половую щетку после генеральной уборки в городском подземном переходе.

Позвонил папа и взволнованным голосом доложил о неприбытии моих многоуважаемых родителей сегодня в стольный град Москву по причине их с мамой совместного желания произвести опись ценных предметов на унаследованной папой даче. Мне рекомендовалось, дабы не было страшно, пригласить к себе ночевать Милу или любого другого человека, приемлемого для достойного проведения вечернего досуга.

Вот такая речуга. Она означала, что папа немного выпил, мама жарит картошку на свиных шкварках, а в холодильнике охлаждается водка. Я заверила папу, что всенепременно прислушаюсь к его рекомендациям и нагоню полный дом гостей, а также пожелала им с мамой хорошо провести вечер и помириться. Папа промямлил благодарственные слова.

Мне кажется, что после разъезда с сестрой, когда Катя перестала ежедневно напоминать отцу об измене мамы, он стал чаще у нас бывать. А после смерти Кати, которая, кроме меня, была единственным знающим о мамином загуле человеком, папе стало некого стыдиться, и он опять потянулся к маме.

Они прожили вместе почти двадцать лет и не надоели друг другу. Мне не надо было об этом рассказывать, достаточно было видеть их по утрам, когда мама потягивалась, одной рукой нащупывала пульт телевизора, а другой тормошила сонного папу, у которого на щеке были видны розовые полоски наполовину от подушки, а наполовину от маминой ночнушки, в которую папа утыкался во сне.

Наверное, к возрасту «ягодки» моей маме захотелось африканских страстей и дополнительных материальных субсидий, но для любовницы она была слишком властной.

Мне она не каялась в своих ошибках, не рыдала на плече и у отца прощения не просила. Но иногда, ковыляя ночью в туалет через ее комнату, я слышала, как она плакала. Она не ревела в подушку, она лежала на спине, лицом к потолку, сдерживала вздохи и вытирала слезы со щек.

Господи, да о чем я думаю! Родители разберутся в своих отношениях в любом случае, а я сегодня нашла клад!

Не знаю, как реагируют на найденные пятнадцать тысяч миллионеры, я миллионеров мало встречала, практически ни одного, но моя радость перешла в другое качество. В раздумье. Куда денежки потратить? В принципе это не проблема, тут моя мама справится за день, но мне тоже хотелось бы поучаствовать в этом нелегком деле.

Надо настроиться и понять – чего же мне хочется больше всего? Квартира, машина, дача и тряпки, о которых я мечтала, теперь у меня есть. Чего у меня нет?.. Любимого человека. То есть для «перепиха» может подойти и Леонид, который периодически приходил в гости. Но как любимый человек он восприниматься не может, он много выпивает за вечер и в постели думает только о себе.

Чего же я хочу еще? Чтобы родители опять поженились! Но этого за деньги не сделаешь. А что можно за деньги? Операцию. Операцию, пятую по счету, на мое многострадальное колено. А на сколько она потянет? Тысяч на двадцать. Что из этого следует? А то, что пора браться за остальные цветочные горшки. Если там есть пачки хотя бы по пять и одному евро, то и это неплохо.

Я вспомнила вчерашнего раненого парня. Скорее всего, его личность уже установили… Думать о нем было тяжело.

Взяв жостовский поднос, я пошла в спальню за цветочными горшками.

Естественно, что телефон зазвонил именно тогда, когда я шла обратно с тяжелым подносом, стараясь не упасть. Звонила Мила. Она, понизив голос, начала рассказывать о пользе регулярной половой жизни для женщины. Я с ней согласилась коротким «Ну?», и Мила попросилась сегодня в гости вместе со своим воздыханным Шурочкой.

Для набивания себе цены я выдержала ее монолог о ценности человеческого общения еще минуту и согласилась принять сегодня в новой квартире не только Милу, но и Шуру. Мила замялась на секунду.

– А Леонид?

– Что Леонид?

– Шурка без него может отказаться.

– Ну и черт с ним, посидим вдвоем. Мне тебе надо многое рассказать.

– Настя! В отличие от тебя я не фригидная эгоистка. Я с Шурой трахаться хочу!

Мила заорала в полный голос, и я представила реакцию окружающих ее дам в консервативной редакции технического издательства.

Мне стало жалко Милу. Она не могла привезти Шуру к себе домой. Там, как и у нас, тоже были две проходные комнаты, активнейшая Милкина мать и еще пятилетний сын Милы, Вовочка.

– Ладно, часам к семи подгребай со всей своей компанией. Можете ничего не покупать, сама сделаю стол – как новоселье и как поминки по моей любимой Кате.

– Спасибо, Настюша! Мы будем ровно в семь. Целую!

Пока я не поступила, с подачи Кати, в институт, я думала, что самая настойчивая и громкоголосая женщина в России – это моя мамочка. Но после посещения квартиры Милы поняла, как ошибалась.

При обсуждении качества купленного сегодня мяса Милина мама, не особо напрягаясь, перекрыла звук собственного работающего пылесоса и соседской дрели.

Мила тоже не особо сдерживалась при изложении своих мыслей. Иногда ей удавалось говорить тихо, происходило это на экзаменах, когда она не знала материала. Если, не дай бог, в этот день она случайно подготовилась к вопросам, бедным преподавателям головная боль была обеспечена минимум на сутки.

Она говорила уверенно, рубила рукой воздух и потряхивала головой с пушистыми волосами. Перебивающих вопросов преподавателя она просто не слышала и излагала выученный, а иногда даже и понятый, материал до конца. Не справляясь со звуковым напором, гудели оконные стекла и дрожали входные двери.

Одногруппникам не приходилось переспрашивать, на какой вопрос ей пришлось отвечать – не услышать ее ответ могли только прохожие на другой стороне улицы. Остановить Милу можно было, только придвинув к ней зачетку с вожделенной четверкой. При тройке Мила впадала в праведный гнев и тихо орала, чтобы ей задали дополнительный вопрос. Опытные преподаватели при ее ответе выходили в коридор покурить.

При таких качествах в ней должно было быть не меньше центнера веса, как в мамочке, но Мила весила от силы пятьдесят килограммов, в чем я ей искренне завидовала.

Я перенесла в ванную остальные цветочные горшки и выстроила их на дне треугольной джакузи. Цветы стояли зеленым теплым оазисом на газетном островке внутри бледно-салатовой ванны.

Это была самая необычная азартная игра, почище любой рулетки. Я конвейерным способом опрокидывала землю из горшков, в горку земли запускала пальцы и разминала комки почвы, стараясь нащупать инородный предмет.

В корнях третьего растения, «рогатого» кактуса, была еще одна пачка по пятьдесят евро. Я наспех вскрыла пачку, убедилась, что банковская упаковка не повреждена, а значит, здесь сто купюр, отложила деньги на стиральную машину и осторожно принялась за следующие горшки. Но они оказались пустыми.

В чувство меня привел звон настенных часов. Блин, половина седьмого! Я метнулась в ванную и быстро утрамбовала землю и цветы обратно по горшкам.

Расставив цветы по старым местам, я тщательно вымыла ванну, подкрасилась, надела серебристые брюки, а сверху китайский голубой шелковый халат с вышитыми на спине тростниками и хижинами с загнутыми крышами. Скрепила его на груди огромной серебряной брошью. Груди полукружьями вываливались из тесного халата. Вот я какая была! О-го-го!

Глава 8 Вечерний тусняк