Валерий Воскобойников - Те же и Скунс – 2

• Название: Те же и Скунс – 2
• Автор: Валерий Воскобойников
• Издательство: Издательство «Азбука»45c69786-b024-102a-94d5-07de47c81719
• Жанр: Детектив
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-91181-721-3

Он вернулся! Таинственный киллер по прозвищу Скунс, заставляющий трепетать криминальный мир и правоохранительные органы Петербурга, снова в деле. И вновь в схватку с ним вступят сотрудники агентства «Эгида-плюс», секретная служба по искоренению особо опасных уголовных авторитетов. Кому достанется победа в этой схватке, вы узнаете на страницах культового криминального романа Марии Семеновой.

---

Славик отмахнулся, и бывший прапорщик осерчал:

«Это вам, молодым, всё море по колено, а потом как прихватит!.. Ты знаешь что сделай? Купи „Сибирской“ бутылку и жгучий перчик туда на нитке пусти. Дай поплавать неделю, потом пей. Напалм!.. Средство проверенное… – дядя Витя помрачнел и добавил: – Вот только внучке, пацанке, давать боюсь, соплива ещё водку-то жрать. Вакцину для профилактики им в садике обещают-обещают, а в Москве, говорят, уже случаи есть… В „Апрашке“ у чёрных сам видел – полпенсии, да ещё того гляди всучат бодягу… Со СПИДом бесплатным… Так ты перчик сам купишь или, может, тебе принести? Мне земляк с Ташкента прислал – хоть пожарников вызывай…»

Славик заверил дядю Витю, что всенепременно заглянет на рынок к корейцу, торгующему пряными травками, и ушёл по тропинке через пустырь, направляясь к станции метро. Он нёс полиэтиленовый мешочек со всеми своими пожитками. Его сборы не вызвали никаких подозрений, ибо личных вещей в сторожке он не оставлял никогда, предпочитая таскать в сумке через весь город. Вот только на сей раз он знал, что больше сюда не вернётся. И дядю Витю, если ему хоть сколько-нибудь повезёт, в жизни своей уже не увидит… Получалось, предчувствие не обмануло его. Надолго на автостоянке он не задержался. Вот только почему он воображал, будто обязательно покинет её для нового взлёта?..

…Ехать было от «Проспекта Ветеранов» до «Ладожской», и в поездах, направлявшихся к центру города, давилась невыспавшаяся толпа. Люди пёрли как на субботник – а говорят ещё, будто заводы стоят. Зато из центра, как всегда по утрам, было свободно. Основной контингент составляли пенсионеры, ехавшие кто на дешёвые рынки, кто к отселившимся на окраину детям. Эти самые дети требовали независимости и невмешательства, но стариков для своих нужд мобилизовали исправно: ни с возрастом, ни с городскими расстояниями не считались. После пересадки на «Достоевской» Славик рухнул на освободившееся место и немедленно задремал, не обращая внимания на ворчание бабок, объявивших его «с утра пораньше нажравшимся». Инстинкт, как обычно, разбудил его перед нужной станцией. Он дотопал домой на автопилоте и даже поставил кофе, намереваясь позавтракать, но переоценил свои силы. Начавшийся «отходняк» было уже не превозмочь. Он так и не дождался, пока отработает кофеварка, – переоделся в домашний спортивный костюм и прилёг на диван. Всего на минуточку. Когда он снова открыл глаза, за окном опять сгущалась темнота. Что в позднедекабрьском Питере соответствует часам этак трём дня. Он посмотрел на подсвеченный дисплей наручного «Касио» и чуть успокоился. По крайней мере, день недели был всё ещё тот же. А значит, он проспал лишь несколько часов, а не сутки с хвостиком, как ему показалось вначале. Хотя, если подумать, какое это имело значение?

Снов своих Славик позже вспомнить не мог, только то, что, проснувшись, испытал немалое облегчение. Он хмуро покосился на кофеварку, безропотно державшую на подогреве бурую жидкость, начисто утратившую аромат. Потом полез в холодильник и обнаружил, что у него кончилось масло.

Район «Трёх Дураков» получил своё прозвание ещё в социалистическую эпоху. Как гласила одна из версий – затем, что здесь имели место проспекты Наставников, Ударников и Передовиков. Тех, кого тогдашняя пресса, призывавшая молодёжь стройными рядами в ПТУ, каждый день по десять раз называла героями нашего времени. Другая версия подразумевала, что только дурак согласится переехать в район, застроенный очень по-нашенски: одни жилые дома и практически никаких магазинов. Магазины и красивые здания, предназначенные составлять фасады кварталов, были запланированы на потом. Когда вечно неимущее (и куда только оно нефтедоллары девало в те времена?) государство наконец-то разбогатеет.

Деньги – и то не у государства – нашлись, когда первопоселенцы успели состариться. Через два двора от Славикова дома вдруг выросла добротная тонированная стекляшка, в которой открылся неплохой круглосуточный универсам. Там продавалась уйма аппетитнейших вещей, начиная от сёмги и парной свинины и кончая продуктами для диабетиков. По мнению окрестного населения, магазин был дороговатый. Славику – до последнего времени – было как раз.

Он решил сходить туда за «Валио» или вологодским и присмотреть ещё чего-нибудь вкусненького для успокоения нервов, а заодно прогуляться по свежему воздуху. Сказано – сделано! Славик подобрал в прихожей ботинок и в задумчивости совершил с ним несколько кругов по квартире, бесцельно перекладывая предметы с места на место. Отхлебнул кофе, обжёг рот и поставил колбу обратно на подогрев. Потом бросил ботинок прямо на ковёр посреди комнаты, снял с полки блок видеокассет с записями «боёв без правил» – и взял в руки тяжёлый синеватый «ТТ».

Пистолет у него был «левый». Помнится, чёрт понёс его с ним, только что приобретённым, только что опробованным в загородном лесочке, мимо одного из питерских вещевых рынков… и, по великому жизненному закону – прямёхонько под омоновскую облаву. Проверявшую не только пресловутых «лиц кавказской национальности», но почти подряд всех мужчин, особенно плечистых и крепких. «Оружие?» – строго спросил юный милиционер. Славик преисполнился весёлого вдохновения и ответил с улыбкой, точно младшему коллеге по службе: «А у кого его сейчас нет?» Омоновец в чёрной маске и бронежилете, ничего подобного не ожидавший, только моргнул: «Разрешение?..» Славик почувствовал себя победителем и расплылся ещё шире: «А у кого оно сейчас есть?» Милиционер о чём-то подумал, нахмурился и мотнул головой: «Проходите…»

Славик потом долго гадал, за кого его приняли. Не иначе как за старшего брата. При исполнении важного таинственного задания…

И вот теперь он снова держал в руках свой «ТТ», полсуток назад спасший ему жизнь, и понемногу приходил к убеждению, что пару бутербродов с твердо-копчёной не западло съесть и без масла. Его передёрнуло, когда он подумал про уличный холод. Про липкий мокрый снег, который далеко не везде убрала специальная техника. Нет, действительно, глупость какая. Вовсе незачем переться наружу…

Он и не попёрся. И слопал-таки свои бутерброды без масла, и запил их не кофе, а припасённой в ячейке холодильника большой бутылкой крепкого «Хольстейна». Потом сунул в «Панасоник» кассету и один за другим просмотрел несколько старых фильмов со Шварценеггером. Особенно он любил «Хищника». Вот только в этот раз ему никак не удавалось сосредоточиться на происходившем среди кинематографических джунглей. То уплывало внимание, и он обнаруживал, что незряче таращится в телевизор, размышляя о совершенно посторонних проблемах. То начинало казаться, будто пальба и экранная ругань маскируют некие шорохи, доносящиеся из прихожей…

После пятой проверки и подкручивания всех замков он вдруг облился потом и вырубил видюшник, оборвав Шварца на полуслове. Выключил по всей квартире свет и наглухо задёрнул шторы. И долго сидел в темноте, слушая звуки отходящего ко сну дома и постепенно осознавая, что отказался от вылазки в магазин вовсе не из-за снега и холода. Да плевать он хотел на холод и нечищеные тротуары!

Он просто боялся.

Испарилось лучезарное чувство победы – ОТБИЛСЯ!!! И ещё отобьюсь, ну, кто первый?!. – и на смену пришло трезвое ощущение загнанности. У него шевельнулись волосы, когда он вспомнил свою утреннюю поездку домой. Господи!.. Ему ли было не знать, как ЭТО бывает!.. Идёшь ты, к примеру, через пустырь… да какое – просто по улице! – и совершенно случайно встреченный незнакомец интеллигентно спрашивает прикурить. Или даже не спрашивает – минует тебя, слегка коснувшись рукой. Ты стоишь в набитом метро, и кто-то, притиснутый к тебе толпой, читает через твоё плечо рекламу супермаркета «Кайзер». Ты сидишь в полупустом вагоне, и дедуля с палочкой – другого места не нашёл – устраивается рядом и начинает рыться в хозяйственной сумке. Тебя останавливают в магазине:

«Вы ценник не прочитаете, а то я очки дома забыл?..»

А потом твоё бездыханное тело увозят на машине с мигалкой, и равнодушный судмедэксперт извлекает на Божий свет проткнувшую сердце заточку, сделанную из хрупкого надфиля.

Всё просто. И ни свидетелей, ни следов. Да хоть бы и были – тебе-то до этого… Если уж Михал Иваныча Шлыгина… за которым Базылев, пулковские… в итоге всех дел – в собственном кабинете… длиннющим строительным гвоздём, по шляпку загнанным в глаз…

Он, Славик, ни звука тогда ни о чём не сказал. Ни единой живой душе. Ни сразу, ни после, когда его допрашивали как свидетеля. Был твёрд в показаниях: собирался домой, выглянул во двор покурить… а что дальше – полный абзац! Не видите, голова забинтована?.. Самих бы вас так, я бы посмотрел, много ли вспомните!!!

…Славик не увидел и не услышал его. Он вообще не подозревал о присутствии постороннего, пока прямо сверху не протянулись руки и не сцапали его за шею, так что дыхательное горло оказалось наглухо перекрыто. Пока Славик таращил глаза и, забыв про «стечкина» в кобуре, судорожно хватал эти руки в попытке вернуть себе способность дышать и кричать – его оторвали от земли и вознесли за край крыши. Ещё через несколько секунд он прижимался лицом к мокрому шершавому рубероиду и наконец-то мог наполнить воздухом лёгкие, но на горле по-прежнему лежали чуткие и очень жёсткие пальцы, так что на героические глупости совсем не тянуло.