Валерий Воскобойников - Те же и Скунс – 2

• Название: Те же и Скунс – 2
• Автор: Валерий Воскобойников
• Издательство: Издательство «Азбука»45c69786-b024-102a-94d5-07de47c81719
• Жанр: Детектив
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-91181-721-3

Он вернулся! Таинственный киллер по прозвищу Скунс, заставляющий трепетать криминальный мир и правоохранительные органы Петербурга, снова в деле. И вновь в схватку с ним вступят сотрудники агентства «Эгида-плюс», секретная служба по искоренению особо опасных уголовных авторитетов. Кому достанется победа в этой схватке, вы узнаете на страницах культового криминального романа Марии Семеновой.

---

И чтобы Паша осознал всю тяжесть содеянного, ему так двинули по зубам, что в голове потемнело и из прокушенного языка обильно заструилась кровь. Допрос вёл более опытный Игорёк, а Тарас переместился за руль, и такое распределение ролей его очень устраивало. Драться – это да, это пожалуйста, это сколько угодно. Но лупцевать почём зря, когда бывший противник даже сдачи дать не пытается, а только хнычет и заслоняет руками лицо?.. К доблестям подобного рода Тарас ещё не был готов…

– Это не я, не я… – Пискунов был совсем не дурак и вмиг понял, что наступило время для покаяния. – Это всё Жорка Храбров, это он, он мне пятьсот баксов пообещал…

– Храбров? – Сморчок сделал зверское лицо и наотмашь хлестнул пленника по щеке. – Ты, Паша, стрелки-то не переводи. Не крути жопой, все равно пидера из тебя сделаем…

– Он, он это, не я… Храбров… Жора… Георгий Иваныч… вместе с замом своим, Федей… – Становиться педерастом Пискунову до ужаса не хотелось, и, содрогнувшись, бедняга залился искренними слезами. – Он директор «Интеллекта»… издательство такое… а я что, я у него на разъездах… За триста баксов в хвост и в гриву… на бензине кроит, и теперь это ещё…

Игорёк, дожимая, плотно ухватил Пискунова за ухо и заставил приподнять голову:

– Где его найти можно, ну?

– Он в «Менуэте» каждый вечер зависает… на Васильевском… – По Пашиному лицу обильно струились кровь, сопли и слезы. – С Федей и тёлками… Я покажу, только не надо педерастом, не надо…

– Да ну тебя, ещё пачкаться. Спи давай, – Сморчок ловко оглушил пленника и, довольный, обратился к Тарасу: – Ну что, на Съездовскую его?

Он имел в виду заброшенный расселённый дом на Съездовской линии, который из-за устоявшейся дурной пепутации обходили даже бомжи. Там имелось множество укромных уголков – если что, и с собаками Фиг кого-то найдёшь. Готовая КПЗ, и, главное, под боком.

Сказано – сделано! Пискунова привезли на Васильевский и отволокли в грандиозную и запутанную, как катакомбы, необитаемую коммуналку. Неделю назад Игорёк здесь же на глазах у Тараса скормил одной тёлке её же собственный «тампакс»: «Жри, сука, и думай, как бабки вернуть!» Тёлка, правду молвить, была ужасно несимпатичная, и, что характерно, в милицию заявлять не помчалась. С Павликом Морозовым-Корчагиным-Пискуновым поступили проще. Закинули в глухой, без окон, бывший чулан и подпёрли дверь клином – не скучай, болезный, не ты первый, не ты последний. Ужо к утру вылезешь как-нибудь…

«Менуэт» располагался в полуподвале и вызывал ностальгические воспоминания о кафе-мороженицах советских времён. Мягко светились бра, играла негромкая музыка, и толстый бармен бодяжил шампанское минералкой. Народу было мало. У стойки пили сок две скучающие проститутки – клёва не было. За сдвинутыми вместе столами сидели шофёры-дальнобойщики. На маленьком пятачке кружились пары, слышался смех, пахло парфюмом и перегаром.

– Бля буду, они! – Тарас оглянулся и кивнул в сторону окна. – В очках и с ляльками, больше некому!

За столом в компании изящных красавиц сидели работодатели несчастного Паши. Молодые и, как описывал Валя, на морду симпатичные. Оба действительно носили очки. Один строгие, в дорогой итальянской оправе и с явными диоптриями – для улучшения зрения, другой стодолларовые противосолнечные – для имиджа.

– Пардона прошу, – Тарас приблизился к пирующим и нехорошо улыбнулся, – Георгия Ивановича хочу.

– А ты сам-то кто будешь, сирота? – Обладатель противосолнечных презрительно оглядел визитёра. – Занят он, отдыхает. Надо тебе, подгребай завтра в офис, там и перетрём…

Он хотел сказать что-то ещё, но, не докончив фразы, с грохотом растянулся на полу. Таким тоном с тихвинскими разговаривать было не принято! Они на подобное обидеться могли! И не слегка, а всерьёз!..

– Ну-ка, падло… – Схватив второго очкарика за шкирку, Тарас решительно поволок его на улицу воспитывать, а Сморчок уже метелил по-черному распростёртого на полу грубияна – только паркет скрипел да рёбра трещали. Скучную благопристойность «застойного» кафе как ветром сдуло – женский визг, звон посуды, довольный гомон дальнобойщиков: как же, и хлеб, и зрелище, да притом на халяву!.. Подскочивший охранник запнулся о чью-то ногу и тут же, плотно получив по затылку, тихо залёг у сортира – а неча мешать!.. На прощание Сморчок угробил витраж и рванул к выходу мимо жмущихся возле стенки халдеев. Программа-максимум – насчёт «оборотки» – не выгорала, но и то хлеб. Сморчок хорошо знал, когда следует откланиваться. И наработанный инстинкт подсказывал ему – скорее на улицу!..

…А на улице стоял с распахнутыми дверцами милицейский «Уазик», и трое ментов ломали дубинки о хрипящего, бешено рвущегося Тараса. Менты были как на подбор здоровенные и действовали профессионально. Не иначе, толстый бармен надавил тревожную кнопку, и к «Менуэту» быстренько подвалила ближайшая группа захвата… Сморчок, не раздумывая, ужом метнулся в сторону, со скоростью олимпийского спринтера пронёсся дворами и, нырнув в проходняк, основательно взял ноги в руки. Хрен догоните, сволочи!..

Церемониться с Тарасом не стали – заковали в наручники и отвезли в шестидесятое отделение, где помдеж без разговоров бросил его в «тигрятник». Разговоры начались, когда в отдел начали прибывать потерпевшие. «Цхрыслеры» мотали сопли, марали бумагу, подыскивая адекватные выражения (оба как-никак трудились в издательстве, привыкли работать со словом…) и зверски косились в сторону Кораблёва. Особенно люто сверкал подбитым глазом господин Храбров. Тарас молча растирал смятые наручниками запястья – он всё же зацепил кого-то в форме, так что «захватчики» отволтузили его от души, – и старался отогнать упорно маячивший перед глазами призрак «неба в клеточку».

А после случилась вещь, которая ему до крайности не понравилась. Издалека раздался вой сирен, послышались грозные шаги, и дежурный по отделу вскочил словно наскипидаренный:

– Товарищ ген…

Не обращая на него внимания, «товарищ ген» зарычал и кинулся к подраненному Храброву:

– Гоша, сынок, ты мне только скажи – кто?..

Плата за страх (финал)

Врач возился с Жуковым-старшим нескончаемо долго. Выглянув в одиннадцатый раз к «Москвичу», Валерий Александрович посмотрел на медленную зимнюю зарю, дотлевавшую между домами, затосковал и не без раздражения подумал, что за это время бате можно было вытащить не один-единственный шатко державшийся зуб, а все тридцать два. Мысль была крамольной, нехорошей, и он погнал её прочь. Хотя на самом деле ни в сглаз, ни в порчу не верил. Просто он любил отца и с каждым годом всё отчётливее сознавал краткость совместного пути, ещё отмеренного им в этой жизни. Радоваться надо, что батя ругается и ворчит. Что он не замкнулся в своём собственном мирке, куда извне уже не проникнуть. Что он у него пока ещё есть…

В таком вот философском настроении Валерий Александрович вернулся в вестибюль клиники – и тут же вновь угодил под горячую руку разгневанного родителя. Оказывается, в его отсутствие Жуков-старший наконец вышел из врачебного кабинета и, не обнаружив сына у двери, решил пуститься на поиски. Но, по счастью, дальше гардероба продвинуться не смог, ибо Валерий Александрович унёс в кармане номерок от пальто.

– А я почём знаю, куда ты подевался! – прошамкал батя сердито (вынутый зуб занимал стратегическую позицию, и отсутствие протеза мешало говорить внятно). – Может, домой укатил! Или на вокзал кого-то за деньги повёз!..

Что-нибудь более несправедливое и обидное даже при сильном желании трудно было придумать. Наверное, Александр Васильевич страдал и от боли в распухшей десне (доктор сделал укол, но действие лекарства кончалось), и от невозможности говорить внятно, как все нормальные люди (вот в такие моменты и начинаешь бесповоротно чувствовать себя стариком), и оттого, наконец, что за изготовление нового мостика придётся отдать чёртову уймищу денег (брать которые, естественно, придётся опять же у сына, ибо с пенсии не разгуляешься, а на все жизненные сбережения теперь разве что кило дешёвой колбаски)… Валерий Александрович добыл из гардероба его пальто и повёл отца к тёплой, только что прогретой машине.

Солнечный свет между тем совсем ушёл с неба, вместо него в низких облаках плавало рыжее зарево уличных фонарей. Жуков-младший всегда старался возвращаться из автомобильных поездок засветло, и в результате опыт вождения в темноте у него был минимальный. Пока он ждал отца и обдумывал путь домой, в душе поднимали голову всевозможные страхи, но стоило сесть за руль – и оказалось, что полученный утром урок не прошёл даром. Что-то в мозгу приноровилось к скользкой дороге и автоматически выбирало нужный режим, позволяя сосредоточиться на более актуальных вещах. На том, чтобы не дать себя ослепить ярким фарам встречного и вовремя узнать впереди нужный поворот, закамуфлированный уличными огнями и темнотой. Валерий Александрович доехал до Байконурской без единого приключения.