Константин Сергиенко - Фарфоровая голова

• Название: Фарфоровая голова
• Автор: Константин Сергиенко
• Издательство: ООО «Издательство Астрель», ООО «Издательство АСТ»
• Жанр: Сказка
• Год: 2000
• ISBN: 5-17-003956-5 (ООО «Издательство АСТ»), 5-271-00832-0 (000 «Издательство Астрель»)

В Москве начинается странная и страшная эпидемия. Кто-то методично и варварски уничтожает игрушки детей. Родители в панике. Милиция сбилась с ног. Искромсанные куклы, разбитые в крошево машинки и паровозики.

Со всем этим связана таинственная статуэтка, фарфоровая голова…

---

— А простокваша наша?

— Всё в этой комнате наше! И даже в доме. Только к дедушке Дубосекову не ходи, он с нами не дружит. Как думаешь, может, это он?

— Может, может, — соглашалась Мисюсь.

— Нет, не может. Дедушка Дубосеков добрый, — возражала Катя.

— Не может, — подтверждала Мисюсь.

— Но кто это, кто?

— Может, каша, может не простокваша, — раздумчиво отвечала Мисюсь.

На подоконник прыгнула серая птичка и быстро-быстро застучала клювиком, выковыривая засохшую крошку.

Серая птичка

Гнездо под карнизом было готово давно. Обыкновенное с виду гнездо, но странный иногда появлялся в нём свет, будто лампочка зажигалась. Птичка жила своей невеликой жизнью, подбирала крошки, пила из лужиц и даже купалась в песке. Пением она увлекалась не очень. Пискнет разок-другой и всё.

Но если бы нашёлся любитель природы, следивший за ней день и ночь, он бы открыл небывалые вещи.

Например, при полёте она вдруг словно срывалась с места и тут же исчезала из виду. Могла вознестись вертикально, могла на месте застыть. Словом, показывала высший пилотаж.

А если б любитель природы в ту злополучную ночь засмотрелся на луну под окном Ледогорова, он бы заметил, как птичка скользнула в форточку, а потом умчалась оттуда с двумя щеглами, оставив светлую полосу.

Кто играл на рояле?

Среди ночи внезапно заиграл рояль. Старик Дубосеков отложил перо и вслушался. «Провокация, — подумал он с тайным удовлетворением. — Но я не прерву свой труд, о нём узнают потомки».

Рояль продолжал играть, не громко, но и не очень тихо. «И что за противная музыка, — рассуждал Дубосеков. — Не вальс и не танго». Рояль разбудил Звонарёвых.

— Катя с ума сошла, — сказала Вера Петровна, садясь на постели.

— Да, это слишком, — пробормотал Звонарёв.

Вера Петровна побежала в гостиную, включила свет. Здесь никого не было. Рояль белел обнажённой клавиатурой. Тут же появилась Катя в обнимку с Мисюсь.

— Зачем ты играла, мама? — сонно спросила она.

— Что ты дурачишь меня? — возмутилась Вера Петровна. — Сейчас же марш спать! Завтра сама объяснишь соседям.

Катя в недоумении отправилась спать.

— Мисюсь, ты не знаешь, кто играл? — спросила она сквозь сон.

— Не наши, — зевнув, ответила кукла.

А старик Дубосеков писал: «Как часто бывает, что среди ночи вдруг зазвучит рояль. И может, это играет подлинный Скрябин, явный Шопен, и только немногие могут понять ночное искусство…»

Гусиное перо трещало, брызгалось, а старик Дубосеков соображал: «Это ещё надо проверить, какую музыку они исполняют…»

«Я предлагаю эксперимент»

— Я предлагаю эксперимент! — сказал Ледогоров.

— Ну, — вымолвил Карнаух.

— Собираем все головы и ставим в Доме игрушки.

— Ну, ну, — подстегнул Карнаух.

— Столкнём кукол с божками и выявим связь!

— Ну, ну, ну, — с сомнением сказал Карнаух. — В последних налётах головы не замечены.

— Надо убедиться!

Капитан подошёл к стене и мрачно застыл перед картой района. Флажков значительно прибавилось.

— Может, устроить засады в домах? — произнёс он с сомнением.

Ледогоров молчал.

Распахнулась дверь, и тяжёлой поступью вошёл майор Ревунов. За ним появился полковник с поступью лёгкой, но с фамилией достаточно веской.

— Что, соколы, — молвил полковник Чугун. — Шалопая поймать не можете, жила тонка?

— Это не шалопай, товарищ полковник, — осмелился возразить Карнаух.

— Опыта маловато, — пробовал защитить майор Ревунов.

— Так выдай им свой! — грянул полковник.

— А голос?

— Голос молчит, — сказал капитан.

— Я предлагаю эксперимент! — отчаянно выкрикнул лейтенант.

В Матвеевских переулках

Грустно, грустно стало в Матвеевских переулках. Как не таи, а быстро стало известно, что бродит опасный здесь человек, тайком проникает в квартиры, уродует кукол, игрушки.

Осторожно прошлись по домам серьёзные люди, предупредили, чтобы смотрели в оба. Ни слесарей, ни сантехников, ни агентов госстраха не пускать просто так, спрашивать документы. Окна и форточки закрывать, а ещё лучше прятать на ночь кукол, машинки, кораблики и самолёты.

Да что же это творится такое? Кому помешали игрушки? Самый закоренелый преступник, разве он не был розовощёким ребёнком, не строил в песочнице дом, не пускал кораблик по лужам?

Мамы тревожно беседовали по телефону, папы сердито утыкались в газету, а дети каждое утро пересчитывали своих питомцев. Вот заводная собака, вот плюшевый мишка, вот резиновый попугай. И, конечно, были уверены, что охотился за игрушками не человек, а, злодей из страшной сказки. И верили, что, как во всякой сказке, на чудище скоро найдётся управа.

Мисюсь и щеглы

Мисюсь ко всему относилась спокойно. В голове её было пусто, а пустота очень спокойная, уверенная в себе вещь. Не очень-то нравилось кукле путешествовать в тёмном портфеле, но и тут она не возражала, а предавалась раздумьям.

Мысли её были маленькие и простые. «Наши лучше, — думала, например, она, — наши кушают кашу». Ещё она размышляла так: «Катя катает куклу. Красивая Катя».

Катя редко оставляла Мисюсь одну. Например, если бегала в магазин.

— Я скоро вернусь, — говорила она, — никуда не ходи.

Оставшись одна, Мисюсь принималась за любимое дело всех кукол: смотреть в окно и считать птичек.

— Раз, раз, — говорила она, — снова раз. — Другой счёт был ей просто не под силу.

— Раз, раз… — На форточку уселись два серых щегла.

Это были известные нам Ванька и Встанька, покинувшие квартиру лейтенанта. Они зацокали на своём щеглином наречии, с недовольством поглядывая на Мисюсь.

— Все куклы — дуры, — заметил Ванька.

— Голову оторвут, будет знать, — прибавил Встанька.

— И зачем приставили? — Ванька щипнул свою яркую грудку. — Охрану ей подавай!

— Приказ, — сказал Встанька и тоже щипнул.

— Приказ есть приказ, — согласился Ванька.

Чей приказ и как могли щеглы охранять куклу, оставалось пока неясным. Мисюсь же оба щегла понравились. Она похлопала глазками и сказала удовлетворённо:

— Наши.

Старик Дубосеков и Катя

Старик Дубосеков писал: «Как часто бывает, что дети лучше своих родителей. И может, скрывается среди них подлинный Дон Кихот, истинный граф Монте-Кристо, но только немногим дано разглядеть в начинающем ребёнке будущего героя».

Потрещав и побрызгав пером, Дубосеков отодвигал занавеску и поглядывал, не идёт ли Катя. Давно хотелось сказать ей словечко, что-нибудь подарить, но мешала гордость. Ещё подумают Звонарёвы, что сдался упрямый старик.

«До чего же я гордый, — думал он с грустью. — Гордость — фамильная наша черта».

Но вот показалась Катя, и не выдержал старик Дубосеков. Само собой распахнулось окошко, и семейная гордость, птичкой порхнув, уселась на плечо ученицы четвёртого класса.

— Ты, что ли, ночью на рояле играла? — сердито спросил Дубосеков.

— Не я, — ответила Катя.

— Играй, играй, — сердито сказал Дубосеков. — Я даже люблю, когда ночью играют. Я даже в газету писал, чтобы ночью играли.

— Спасибо, дедушка, — ответила Катя. — Я знала, какой вы добрый.

— Я добрый! — воодушевился старик. — Я на подарки не жадный, я даже могу подарить… — Он повернулся к своим свистулькам, но, увы, ни единой свистульки не осталось после нападения на квартиру, лишь Дунькин божок солидно поблёскивал в углу.

— Бери ценную вещь! — с отчаянием крикнул старик Дубосеков и схватил статуэтку.

Напрасно отнекивалась Катя, старик вручил ей божка. Тайком пронесла его Катя в комнату и спрятала в шкафчик, подозревая, что ни папа, ни мама подарков таких не поймут.

Так или эдак, но голова снова поселилась в Катиной комнате, правда, на месте не столь уж видном, как раньше.

Профессор Драгосмыслов в своём кабинете

Да что там шкафчик какой-то скромной школьницы! Шкафчик хоть и с резьбой на дверках, но цвета бурого, непонятного, со ржавой петлёй и отбитой ножкой, которую заменял деревянный кубик с замызганной буквой «у». В таких ли шкафчиках жить голове? Давайте лучше посетим кабинет профессора Драгосмыслова, большую светлую комнату со множеством самых разнообразных шкафов, от маленьких до огромных. Подойдём к одному, достанем затейливый ключик, вставим в замочную скважину, повернём три раза налево, два раза направо, произнесём слово: «Тюк!» — и…

Нет, неприлично и даже опасно входить в кабинеты без спросу и ключиком открывать чужие шкафы. Пускай уж сам Артабальд Поликанович Драгосмыслов покажет нам, что прячется в его недоступном шкафу.