Кэтрин Стоун - Радуга

• Название: Радуга
• Автор: Кэтрин Стоун
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1999
• ISBN: 5-237-02771-7

Это история страсти, которая вспыхивает подобно пожару, и мечты, которой суждено однажды стать явью.

Это история двух сестер — Алексы, блестящей красавицы телезвезды, и Кэтрин, посвятившей свою жизнь музыке.

Это история желаний и надежд, падений и триумфов, счастья утраченного и счастья, обретенного вновь…

---

— Значит, что?

— Значит, мы любим друг друга, несмотря на то что никогда не говорили об этом.

— Несмотря на то что прежде никогда не говорили друг другу об этом, — признался Джеймс. — Мы были прекрасными любовниками, Алекса, но мы также есть и, надеюсь, будем еще и прекрасными друзьями.

— О-о, Джеймс! — прошептала Алекса. — Я так рада, что ты хочешь остаться моим другом.

— Навсегда. — Джеймс скрепил обещание нежной улыбкой и, не желая казаться сентиментальным, слегка поддразнил:

— Ну-с, друг мой Алекса, расскажи мне о нем.

— Рассказывать особенно нечего. Мы встретились два дня назад, и это случилось. Любовь с первого взгляда. — Алекса солгала, не моргнув глазом, и даже изобразила веселенькую улыбку, признаваясь в романтическом чувстве, к которому прежде относилась с явным презрением.

Еще раньше Алекса решила: такая ложь необходима. Джеймс не должен знать, что она полюбила Роберта. Алекса ненавидела вранье, но еще больше ее убивала мысль о том, что Джеймс, возможно, не одобрит случившегося и, несмотря на заверения в любви и дружбе, посчитает Алексу недостойной своего друга. Или же решит, что их связь не стоит риска, которому подвергается политическая карьера Роберта. Призраки, таившиеся в темных уголках ее сердца — символы былых разочарований и собственного недостойного поведения, — молчали, приглушенные любовью к ней Джеймса и Роберта; приглушенные, но не исключено, что не собирающиеся хранить молчание вечно.

— У него есть имя?

— Ромео. Очень удобно, ты не находишь? Если учесть, что я полностью вошла в роль любящей и любимой Джульетты, а потому стащу слова, принадлежащие юной Капулетти: «Что в имени тебе?..»

— Неудачная попытка уклониться означает, что он входит в одну из твоих «полностью не подходящих» категорий, — с улыбкой заметил Джеймс.

Алекса как-то рассказала ему полушутя-полусерьезно о том, что считает некоторых мужчин совершенно неспособными к серьезным романтическим отношениям, которые никогда не смогут размыть ее циничное отношение к любви. В эту категорию входили, естественно, актеры и, как открыла для себя за последние несколько лет Алекса, политики. Они, по словам Алексы, отличались чрезвычайным тщеславием, полнейшим эгоцентризмом и железной способностью добиваться своего при любых условиях. Юристы, как и представители «голубых кровей», тоже входили в категорию «неспособных» из-за своих болезненно ясных «общих принципов».

Но таких взглядов актриса Тейлор придерживалась лишь до встречи с адвокатом Джеймсом. Если бы возлюбленный Алексы оказался актером, политиком, адвокатом или человеком голубых кровей, ей бы следовало сейчас откинуть гриву золотистых волос, весело рассмеяться и признаться в ошибочности собственной теории. Но она этого не сделала. Видя в очаровательных глазах Алексы опасение, что ее вот-вот «раскусят», Джеймс мягко поинтересовался:

— Он женат?

— Да, — призналась Алекса, понимая, что может лгать Джеймсу лишь до определенных пределов.

— Я считал, что семейные узы были для тебя сильным тормозом.

— Я тоже так думала. Но все изменилось. Да это и не важно. Я буду жить этой любовью столько, сколько смогу, невзирая ни на что.

— Это опасно.

— Знаю. Опасно и глупо, не говоря уже о том, что не правильно. И об этом постоянно твердит живущая во мне старомодная провинциальная девчонка.

— Может быть, и старомодная, но очень-очень здравомыслящая.

— Джеймс, я верю в свою любовь к нему так, как не верила еще ни во что в своей жизни. Я не ожидала, что ко мне придет настоящее, искреннее, такое всепоглощающее чувство. Но это случилось.

— Ни минуты не сомневаюсь, — подхватил Джеймс, видя, как Алекса, еще более прекрасная, чем прежде, светится глубокой и неподдельной радостью. — Только будь осторожна.

— Я даже и этого не могу обещать, Джеймс, — тихо ответила Алекса.

Безусловно, они с Робертом будут осторожны, храня свою любовь в тайне, но Алекса уже не в силах обуздать собственное сердце. Оно более ей не принадлежало.

Алекса отдала свое сердце Роберту. Теперь оно полностью в его власти.

Алекса отказалась от предложения пообедать вместе, сославшись на усталость (что было истинной правдой) и на то, что должна возвратиться в Вашингтон, поскольку в воскресенье утром ей предстояли съемки (что тоже был правдой). Но главной причиной ее отказа стало опасение, что более продолжительное общение и умение Джеймса вытягивать из нее правду заставят ее назвать имя Роберта.

Алекса уехала, а Джеймс провел весь вечер и бессонную ночь, думая о ее сестре. Кэтрин была с ним всю неделю — в его зачарованных мечтах, которые поразительным образом овладевали сознанием Джеймса даже во время сверхважных переговоров о миллиардной сделке. Мысли о Кэт не покидали его, и Джеймс как мог пытался перевести их в рациональное русло, позволяя на короткое время увлечь себя в далекие фантазии. В конце концов, когда у него появится свободное время, милые предательские мысли вырвутся наружу, заговорят громко и твердо, а потом будут изгнаны из памяти навеки.

Стерлинг изгонит их из памяти ради Алексы, которую он любил и которой никогда не сможет причинить боль. Если бы Джеймс встретил другую женщину и мгновенно в нее влюбился, как это случилось с Алексой, тогда он последовал бы ее примеру и не замедлил объясниться.

Но Кэтрин не «другая женщина». Она — младшая сестра, чье рождение вызвало такой хаос в детской жизни Алексы и отношения с которой были так для нее теперь важны, так сложны и так хрупки. С абсолютной уверенностью Джеймс знал, что никогда не скажет Алексе: «Циничная ты и скептический я никогда по-настоящему не верили, что сможем полюбить. Но, видишь ли, в твоей младшей сестре есть что-то такое замечательное, прекрасное, такое волшебное…»

И вот теперь Алекса нашла свою волшебную любовь.

Может быть, нежное чувство, с которым они друг к другу относились, и подготовило их сердца к еще большей любви. Алекса сказала, что Джеймс — виновник происшедшего, иронично, но искренне поблагодарила за то, что Джеймс убедил ее в том, что она достойна любви. Но истина заключалась и в другом: заботясь об Алексе, любя ее, Джеймс сделал крайне важные открытия в самом себе.

Конечно, всегда существовали люди, которых Джеймс любил, — родители, Элиот, Роберт, Бринн. Но до появления Алексы «приятность», которую она так быстро разглядела в Джеймсе, распространялась только на саму Алексу. Он просто никогда прежде по-настоящему ни о ком не заботился, но об Алексе Джеймс стал заботиться совершенно искренне. И сделал неожиданные и великолепные открытия о своем даре любить.

— Это ты виновата, Александра, что я смог полюбить твою младшую сестру, — глядя в сияющее звездами чикагское небо, тихо прошептал Джеймс, а потом еще тише добавил:

— Спасибо тебе.

Удивительные мечты о Кэтрин, не ограниченные теперь никакими запретами, витали в его голове, кружась, сплетаясь, наполняя радостью, до…

«А как сама Кэтрин? — неожиданно вопросил голос, быть может, голос благоразумия. — Ты забыл, до чего она молода и невинна? Забыл, что всякий раз — всякий раз, когда вы были вместе, — ты заставлял ее вспыхивать огнем смущения? Ты подавляешь эту девушку. Алекса сказала тебе об этом с самого начала, и прошлый уик-энд подтвердил, что так оно и есть. Да как же ты мог просмотреть этот важный пункт? Всего неделю назад, в этот самый день, ты заставил Кэтрин плакать. Или ты забыл ее реакцию на следующий день, когда присоединился к гостям послушать ее игру? Кэтрин даже не взглянула на тебя!»

«Да, она невинна, но я буду таким нежным, таким внимательным», — пообещало полное любви сердце Джеймса.

«Бесспорно, Кэт молода, но временами в ее чудных сапфировых глазах светится такая мудрость, словно она знает о печали гораздо больше, чем присуще ее годам. И, да-да, я смутил ее и страшно об этом жалею. Но возможно, что мы оба были подавлены волшебством наших чувств. Кэт тоже это поняла, я знаю, она поняла. Я видел удивление в ее сияющих глазах и видел ее очаровательную улыбку. Мне кажется, я понимаю, почему Кэт не взглянула на меня, когда играла на рояле в воскресенье: по той же самой причине, по которой я все это время гнал из головы мысли о ней».

Так в великом смятении размышлял всегда уверенный в себе скептик Джеймс Стерлинг.

«Твои признания в чувствах звучат весьма убедительно, — заметил голос разума. — Но так ли ты уверен в том, что это нужно Кэтрин?»

«Я совершенно искренен в своих чувствах. И я верю, что Кэтрин желает того же самого. Но, — твердо поклялся себе Джеймс, — если она не хочет нашей любви, обещаю, что оставлю ее в покое. Мы поступим так, как пожелает Кэт. Какой выбор сделает ее сердце…»

Джеймсу хотелось увидеть Кэтрин как можно скорее, сейчас, сию минуту! Но, неохотно уступая здравому смыслу, он все-таки решил, что необходимо некоторое время между окончанием его отношений с Алексой и началом любви с ее младшей сестрой.