Ильяс Эфендиев - Кизиловый мост

• Название: Кизиловый мост
• Автор: Ильяс Эфендиев
• Жанр: Русская классическая проза

---

Я снова взглянул на бульдозериста. Он не видел меня. У меня в голове пронеслась шальная мысль: а что, если подняться немного выше и столкнуть один из громадных валунов... Уф! Прочь наваждение! А что потом? Сария не любит меня! Не любит, и с этим ничего невозможно поделать!

Она не лгала, когда сказала: "Я не знаю, что со мной, Адиль". Она еще не знает, что любит этого человека. Что будет, когда она поймет это? И чем я смогу ей помешать?

Вероятно, я бы еще долго стоял и мучился сомнениями, но бульдозерист вдруг поднялся, бросил папиросу и, взглянув на нашу палатку, тяжелыми шагами пошел к себе.

Я вернулся. Сария лежала поверх одеяла, лицом к стене. Она не повернулась, когда я вошел, не произнесла ни слова. Может быть, она плакала... Я молча лег и до утра пролежал без сна.

В воскресенье за завтраком Сария сказала мне:

- Знаешь, Адиль, я сегодня еду в город за учебниками. Мы решили осенью поступать в строительный институт. На заочное.

- Кто это "мы"?

- Я и Солтан. Керемхан хочет в техникум, у него ведь только восьмилетка.

- А Гариб?

- Гариб уже на втором курсе. - Она помолчала и холодноїї взглянувїї наїї меня,її добавила: - По-моему,ї я как-то говорила тебе об этом.

- Возможно, не помню. А зачем тебе на заочный? Осенью вернемся в Баку, поступишь на очный.

- Нет, Адиль, я хочу работать. И потом, мы решили всей бригадой вместе работать и учиться.

- Так... Ну, а если меня после окончания этого строительства направят в другой район?

- Что ж. поедешь, куда тебя назначат, а я буду работать там, где бригада. Впрочем, я думаю, всегда можно договориться, чтобы нас послали на твою стройку.

- И все это совершенно серьезно?

- Конечно, Адиль. А что тебя удивляет?

- Меня удивляет одно: ты как будто забыла, что ты моя жена.

Помолчали.

- Адиль, ты что будешь на завтрак?

- Мне все равно.

- Тогда я разогрею мясо. От ужина осталось.

- Значит, хочешь сегодня поехать в город? - спросил я.

- Да, надо съездить. Нужно купить учебники, тетради- начинаем готовиться к экзаменам. Адиль, я суп поставлю и поеду, а ты только посмотри, чтоб не выкипел, ладно?

- Хорошо.

Она поставила на портативную газовую плитку кастрюлю. Потом переоделась, залила бензин в газик и уехала. Уехала, а я остался у кастрюли. Черт знает что! И ведь сам согласился!

Когда мы жили в Баку и жизнь шла своим чередом, я не представлял себе, что Сария так мне необходима. Я даже не задумывался, люблю ли я ее.

Приходил с работы, умывался, садился ужинать с женой. Вокруг чисто, уютно, стол накрыт шуршащей белой скатертью... Все как полагается. После ужина с газетой ложился на тахту. Мог ли я представить себе тогда, что моя хорошо налаженная, плавно текущая жизнь вдруг помчится бурным потоком и я буду сходить с ума от сознания, что теряю жену...

Теряю... Черт подери, как я мог отпустить ее одну! Она же водит машину как сумасшедшая, может сорваться в пропасть...

Я сидел у палатки, перебирая в голове все опасные места дороги и прикидывая, миновала ли уже их Сария.

Она вернулась через четыре часа, как обещала. Вытащила из машины большую стопку учебников, переоделась и занялась обедом.

- Еле спаслась от Сатаник Айрапетовны, - весело говорила она, быстро и ловко нарезая картофель для супа. - "Вечером, говорит, поедете". Представляешь, вечером? "Как же, говорю, я могу бросить мужа одного на целый день?"

"Интересно, - думал я, рассеянно слушая Сарию.- Ведь она старается выполнять свои элементарные обязанности, чувствует, что запоздала с обедом, спешит, суетится. И в то же время снова заезжала к этой, как ее, маникюрше. И даже не пытается скрыть от меня... Может быть, эта маникюрша и прекрасная женщина, не в том дело. Важно другое, что я, муж, запретил ей, моей жене, знаться с ней. Сария же не желает считаться с моим запрещением, а ведь в семье, как и во всяком коллективе, младшие должны подчиняться старшим. Я муж, я старший. И дело даже не только в том, что муж, - патриархальные времена давно прошли, - просто я старше ее на десять лет, опытнее, умнее, наконец!.. Ведь естественно, что опытный капитан не может отдать руль в руки бесшабашного юнги.

Нет, я чересчур нервничаю последнее время. Что, собственно, происходит? Не хочет жить так, как я считаю нужным, пусть уходит. В конце концов, я не из последних! Могу найти себе жену в десять раз достойнее Сарии. О, если бы для меня существовали другие женщины! В этом мое несчастье! Чтобы освободиться от чар своей собственной жены, я готов сокрушать стальные ворота, рушить крепостные стены, мечом рубить зловещих колдунов! Но я хорошо знаю, что только время поможет победить проклятую власть Сарии надо мной.

Мы обедаем. Я жадно смотрю на нее, а она лениво черпает из тарелки суп и изредка на меня поглядывает. В каждом ее движении столько неосознанной грации! ..

- Еще что-нибудь хочешь?

- Нет, я сыт.

- Ну, тогда ложись отдыхать, а я отнесу ребятам книги.

И она снова уходит. Да, надо что-то решать. Сколько можно так жить: неделю, месяц? Что же делать?!

САРИЯ

Адиль становится все нежнее и предупредительней; он не упускает случая сказать мне ласковое слово, сдедать приятное. И это огорчает меня больше всего. Я с детства не выношу фальши, двуличия, боюсь этого в людях, чувствую себя бессильной перед обманом.

Я часто думаю: зачем в нашей жизни, честной, справедливой в самой своей основе, люди иногда лгут, изворачиваются, ловчат, чтобы достичь каких-то дешевых преимуществ?

Ведь я же чувствую, что Адиль неискренен, - неужели он этого не понимает? Вот подошел, положил руку мне на плечо. А я знаю, что он делает это не потому, что захотелось приласкать меня, а потому, что считает необходимым поступить так.

Начался дождь. Мы похватали со стола вещи и убежали в палатку. Быстро стало темнеть, с гор подул холодный, порывистый ветер. Гроза. Гром то громыхал далеко в лесу, широкими раскатами наполняя ущелье, то тысячью пулеметных очередей разрывался где-то в пропасти. И вода... Сколько воды... Через несколько минут внизу уже бушевал настоящий сель, он разрастался, вбирал в себя потоки вспененных вод, стремительно мчавшихся к нему со всех сторон.

Мне нравятся грозы. Могучая, буйная природа возвышает человека, рождает желание сделать что-нибудь большое, величественное!..

Какими жалкими, бессмысленными показались мне вдруг эта ложь, лицемерие, все, что отравляло последнее время нашу жизнь...

Вдруг в шуме стремительно мчащихся потоков и раскатов грома я услышала два тяжелых удара. Что-то затрещало.

- Как бы не повалило мост... - озабоченно проговорил Адиль.

Дождь все лил. В темноте то появлялся, то пропадал огонек - фонарь в палатке строителей. Мы с Адилем выпили по чашке остывшего кофе с хлебом и улеглись, Я повернулась лицом к выходу, ветер брызгал в лицо холодными капельками дождя. Может быть, поэтому я долго не могла уснуть...

В палатке было сухо, но вокруг - сверху, снизу- струились потоки воды. Я лежала и слушала ее шум. Адиль тоже не спал, он курил и изредка негромко вздыхал. Так мы лежали, молча, слушая шум грозы.

Вдруг раздался страшный грохот.

- Что случилось? - спросила я Адиля, вскакивая с постели. Он тоже встал и выглянул из палатки.

- Кусок скалы оторвался, знаешь, тот, с большим дубом наверху.

- Ой! Наверное, всю дорогу завалило!

- Ничего. Обойдется. Ложись, Сария.

- Спокойной ночи, Адиль,

Когда я открыла глаза, было совсем светло. Адиля в палатке не было. Я быстро оделась и вышла.

Утро было тихое, ясное, как всегда после грозы: небо светло-голубое, прозрачное, листья, трава, цветы, омытые дождем, ослепительны и свежи. Ничто здесь не на* поминало о ночной буре, только поток внизу мчался мутный, стремительный, лохматый от пены... Горы вдали были окутаны густым туманом там, видимо, еще шел дождь, и горные потоки со всех сторон стремились к реке, вода в ней все прибывала.

Кусок скалы, с росшим на ней старым ветвистым дубом, рухнул ночью на дорогу - проехать по ней было теперь невозможно.

Могучий дуб, вчера еще высоким сводом нависавший над дорогой, сейчас лежал в пыли среди обломков скалы, изуродованный, с обломанными, расщепленными ветвями.

А ведь казалось, что он стоит здесь целую вечность и всегда будет стоять над этим ущельем, гордый, несокрушимый..

Адиль и рабочие молча осматривали завал. С ними был еще какой-то незнакомый мне рослый, широкоплечий парень в синей спецовке, - видимо, шофер пятитонки, которая застыла на дороге в нескольких шагах от завала.

Я подошла к ним, поздоровалась,

Парень переминался с ноги на ногу и беспокойно поглядывал на свою машину,

- Начальник, - нерешительно заговорил он наконец, - что делать-то будем? Мне муку надо на ферму доставить. Люди без хлеба сидят!

- Что-нибудь придумаем, - спокойно ответил Адиль и, не оборачиваясь, спросил Гариба: - У вас бульдозер в исправности?

- Не отказывал пока.

- Надо расчистить дорогу.

- Конечно, расчистим.