Джайлс Блант - Сезон мошкары

• Название: Сезон мошкары
• Автор: Джайлс Блант
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Детектив
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-389-00302-6

В городке Алгонкин-Бей нет спасения от весенней мошкары. В бар заходит сильно искусанная рыжая девушка. Ее странное поведение привлекает внимание, и ее отвозят в больницу. Там выясняется, что в девушку стреляли и пуля застряла у нее в мозгу. Пулю удается извлечь, но память к девушке пока не вернулась. А уж сам момент преступления она, по мнению специалистов, не вспомнит никогда. Но пуля выводит детектива Джона Кардинала и его помощницу Лиз Делорм на след байкера-наркоторговца Вомбата Гатри. Однако след обрывается у водопада, возле того, что осталось от Гатри…

---

Однажды я нагрянула к ней без предупреждения, как нам и полагается делать. Она долго спрашивала, кто это, не впуская в дом, а потом я увидела парня. Он торопился и на ходу застегивал штаны. Было совершенно ясно, что я прервала их занятия любовью. А рядом, в уголке гостиной, сидел и как ни в чем не бывало смотрел телевизор Реймонд. То есть Глория, как женщина вконец испорченная, была даже не способна понять предосудительность своего поведения.

Реймонд тоже, видимо, считал это делом обычным. На следующий день я с ним беседовала, и он искренне недоумевал, из-за чего, собственно, поднят шум. У нас имелось постановление о передаче его под государственную опеку, но Реймонду тогда уже исполнилось пятнадцать. Передавать его в приют на несколько месяцев не имело смысла.

Соседи жаловались на них обоих — и на мать, и на сына. Квартира была грязная, запущенная донельзя, так что трудно было в ней находиться, а с моим стажем работы в социальной защите, поверьте мне, я в достаточной мере утратила брезгливость. Реймонд был склонен к насилию, и не так, как многие мальчишки, не просто неуправляемый драчун, а мальчик, заранее готовящий свои нападения. Когда он ударил лопатой по голове того мальчика, это была месть за какую-то ерундовую обиду, которую тот нанес ему чуть ли не за несколько месяцев до того.

Несколько раз я пыталась поговорить с ним, но достучаться до него было невозможно — никакого отклика. Чувствовалась в нем и особая враждебность к женщинам, что неудивительно, если вспомнить, как мать приводила в дом мужчин на его глазах. Но дело не только в этом. Задерживали его не так уж часто, но не потому, что он не вызывал подозрений. И этот случай в Риджент-Парке. Свинья грязь найдет.

Поговорите с людьми из Отдела малолетних правонарушителей Пятьдесят первого участка. Они вам расскажут. Припереть к стенке его удавалось не часто, но расспросите, кто был подозреваемым в случае с Молли Дэвис — пропавшей девочкой-подростком, его соседкой. Спросите, кого они подозревали… сейчас, минуту, дайте взглянуть записи… в деле Ричарда Ли, двадцатилетнего парня, прогуливавшего собаку однажды вечером в Ален-Гарденс.

Короче говоря, Лиз, с Реймондом Белтраном я общалась не так уж много. По указу об опеке моим заботам он почти не подлежал, а кроме того, дел у меня и без него была пропасть. Единственное, что я смогла для него сделать, — это устроить его в летний лагерь, когда он впервые пожил за городом, что привело его в полнейший восторг. Но, повторяю еще раз, во всех других случаях моего с ним общения он прямо-таки наводил на меня страх. И эти его жуткие глаза. Нет, когда хотел, он мог быть совершенно очаровательным, но это было таким явным притворством, что даже и тогда хотелось бежать от него без оглядки.

Если подытожить сказанное, Лиз, можно заключить, что Реймонд Белтран — это отклонение от нормы и ошибка природы. Если вам случится общаться с ним, постарайтесь не делать этого один на один.

После еще нескольких звонков, факсов и мейлов, почти исчерпав запас своей изобретательности, Делорм отправилась в буфетную и приготовила себе свежий кофе. Кардинала она застала у аппаратов, где он просматривал результаты собственного розыска. Он не сводил глаз с записей — так Наполеон изучал карту боевых действий, но, даже увлеченный работой, он выглядел понурым.

— Я подумала, может, пригодится, — сказала Делорм, передавая ему чашку декофеинизированного напитка.

Кардинал повернулся к ней, и в какую-то долю секунды в глазах его промелькнула горечь, которую он тотчас же сумел упрятать туда, где прятал такого рода неподобающие чувства.

Делорм изложила ему в общих чертах то, что сумела нарыть. Кардинал слушал внимательно, уставясь в чашку и медленно помешивая кофе.

Когда она кончила говорить, он сказал:

— Я тут временной график составлял. В апреле девяносто девятого года торонтские полицейские заявились на квартиру к Белтрану допросить его насчет случая насильственного удержания пятнадцатилетней девушки. Его мать сказала, что он уехал из страны.

— Дай мне догадаться куда, — сказала Делорм. — На Кубу?

— Горячо. В Майами, По-видимому, у матери там были родственники. Так или иначе, он провел там целых три года и, вернувшись в Торонто в августе две тысячи третьего, был обвинен в несанкционированном хранении оружия. Торонтские копы считают, что он «подался на север», то есть мог быть как здесь, так и в любом другом месте. Но я все-таки связался с Майами.

— Что сообщает нам Майами? — Делорм поставила чашку.

— Там у них, как выяснилось, целая цепочка нераскрытых дел — в них фигурируют отрубленные головы и конечности, отсеченные еще при жизни жертвы. А рядом — знаки Пало Майомбе. Держал в страхе все кубинское землячество. И звался убийца «Эль Бруйо», что, как я понимаю, значит «колдун».

— А когда происходили эти убийства?

— Первое в декабре двухтысячного года, последнее — в августе две тысячи третьего.

— После чего он и вернулся в Торонто. Это он, Джон.

— Я это понимаю. Как понимаешь и ты. Теперь все, что нам требуется, — это поймать его.

50

Рыжий Медведь миновал знак орла и въехал в лагерь. «Транс-эма» на стоянке не оказалось: Леон был в городе, разыскивал Терри Тейт. Рыжий Медведь подошел к своему святилищу и несколько секунд прислушивался. Изнутри не доносилось ни звука. Вынув из багажника свертки, он вошел в хижину.

Он долго нежился под горячим душем и затем, не спеша, сушил волосы. Потом, еще не одетый, осмотрел свертки — все это он заказал по Интернету на арендованную им почтовую ячейку. Сперва он раскрыл сверток среднего размера. Внутри находился ящик соснового дерева, но тщательно обструганный. Когда он поднял крышку, внутри, в обложенном шелком гнезде, оказалась ручная пила фирмы «Нозерн индастриел». Лезвие из отличной закаленной стали дюймов двенадцати в длину, рукоятка розового дерева была ему по руке, точно выполненная на заказ.

Из другого свертка он извлек набор мясницких ножей, какие применял серийный убийца Бреннан, — сделанных в соответствии с новейшими научными разработками, как значилось в сопроводиловке, и «экономящих усилия мясника. Направленная вверх рукоять делает нож послушным вашим движениям».

Был еще фирменный пятидюймовый разделочный нож фирмы «Форшнер» с его знаменитым лезвием из высокосортной нержавеющей стали ручной швейцарской работы. Дополнительным плюсом была и его рукоятка розового дерева.

Пятидюймовый нож для свежевания с нейлоновой, дешевой с виду ручкой ему не понравился. Зато другой, шестидюймовый, показался вполне подходящим. Он вытащил десятидюймовую полугибкую ломтерезку, семидюймовый нож для срезания филе с отвратительной ручкой из пластика и резак «Свибо» с твердым острием. Многообразные функции этих инструментов он лишь смутно мог вообразить себе в мечтах.

В отдельной коробке лежал мясницкий топорик фирмы «Хенкель интернешнл» — тяжелый, как и подобает топорику, «хорошо делающему свое дело». Сталь лезвия не самая первосортная, зато рукоятка — как раз для маленькой руки, а у него руки маленькие.

Он разложил свои новые орудия возле трехступенчатого профессионального точила. Без ножа точило отзывалось приятным гулом, а с ножом звук был еще приятнее — от него веяло покоем и умиротворением. Рыжему Медведю нравилось, как ловко входят шероховатости точила в выемки лезвия вне зависимости от его формы — прямой, изогнутой или с зазубринами.

Потом он погасил свет. В верхнем левом квадратике окна вставало тупое ярко-рыжее полукружие — последний раз луна была на убыли. По низу серпа проплывали рваные облачка. Завтра взойдет молодая луна, и ночь за ночью можно будет кормить нгангу, вызывая сильнейшего из всех духов, что повиновались ему за все время его колдовских упражнений.

В лунном свете поблескивали его голые руки и ноги. Он взял резак с тонким как игла лезвием и взвесил его в левой руке. Правой он ухватил шестидюймовый нож для свежевания и сделал несколько движений перед большим, в полный рост, зеркалом. И начал танец. Лезвия поблескивали в лунном свете, его мускулы перекатывались под кожей, а перед глазами расплывались пятна — алые, малиновые и самого глубокого из цветов — цвета крови при лунном свете, — темного, как запекшаяся кровь.

51

Руки Кевина кровоточили. Уже несколько часов он пытался ослабить узел, цепляя его за шляпку гвоздя, но никакого движения заметно не было. Стал ли узел менее тугим, понять он не мог. Единственное, что он чувствовал, была боль — нестерпимо ныли кисти.

Терри, как мешок, лежала на полу в другом углу, она была без чувств. Чтобы ее утихомирить, Леон еще в машине вкатил ей какой-то укол. Зная Леона, можно было только удивляться, что она была еще жива после этого укола. Но дышала она часто и с трудом.