Виктория Холт - Индийский веер

• Название: Индийский веер
• Автор: Виктория Холт
• Жанр: Исторические любовные романы

Жизнь главной героини романа Друзиллы Делани — дочери бедного пастора — с ранних лет связана с поместьем Фремлинг. Будучи еще совсем маленькой — в двухлетнем возрасте — она при совершенно необычных обстоятельствах попадает туда и, как оказалось, вся ее жизнь в дальнейшем будет тесным образом связана с его обитателями.

Действие романа захватывает своей динамичностью. События развиваются совершенно непредсказуемыми путями. Любовь, разочарования, тайны, мистика — составляющие этого удивительного романа.

---

— Полли всегда очень любила тебя.

— Но она вовсе не любила так тебя. Ты была довольно высокомерна с ней.

— Я знаю, она помогает только потому, что ты попросила ее. Ох, Друзилла, что бы я без тебя делала?

— Или Джанин, — напомнила ей я.

— Я понимаю. Вы обе… замечательные.

— Не нервничай. Помни о ребенке. Она благодарно улыбнулась мне.

Эти несколько недель, проведенные в клинике тети Эмили, были самыми странными из всех в моей жизни.

Я не знаю, представлялась ли мне атмосфера зловещей уже в то время или я домыслила это потом.

Там находились двенадцать пациентов. На лечении были еще четыре беременные женщины. Их всегда называли вымышленными именами. Они оказались в затруднительном положении, и их настоящие имена были для всех тайной. Но во время нашего пребывания в «Елях» я кое-что о них узнала.

Я помню Агату, дерзкую красавицу, которая была любовницей богатого торговца и, к своему огорчению, забеременела от него. У нее был довольно редкий голос кокни и громкий смех. Она единственная, кто не скрывал особенно свою жизнь. Агата рассказала мне, что у нее было множество любовников, но отец ребенка был лучшим; он был староват и благодарен ей за ее благосклонность и готов был щедро осыпать ее богатством.

— То, что устраивает меня, устраивает и его, — подмигивая мне, сказала она.

В ее присутствии мне казалось, что вернулась нормальная жизнь; и поскольку мне хотелось избавиться от чувства нереальности, я постоянно встречалась с ней в саду, где мы садились на скамейку и она рассказывала мне свои истории. Она знала, что я только сопровождаю Лавинию, которая является жертвой небольшого просчета.

— Беда должна была случиться с ней рано или поздно, — продолжала она. — Ей необходимо быть осмотрительной и вскоре постараться выйти замуж. Этот незаконнорожденный ребенок может быть помехой.

Она точно определила характер Лавинии.

Другой беременной женщиной была Эммелин, нежная, с приятным лицом, и уже не очень молодая — мне показалось, около тридцати. Я тоже немного узнала о ней. Она была сиделкой у вечно недовольной леди — инвалида-и влюбилась в ее мужа, а он — в нее. Она получила благородное воспитание, и я поняла, что рассматривает свое теперешнее положение как грех. Ее любовник приходил навестить ее. Я была тронута. Было ясно, что между ними существует подлинная страсть.

Обычно они сидели в саду, держась за руки, он был с ней очень нежен.

Я горячо надеялась, что сварливая жена умрет, они смогут пожениться и жить в достатке и счастье.

Еще там находилась совсем молодая девушка. Она была изнасилована. Обычно она плакала по ночам и приходила в ужас от вида мужчины. Ее звали Дженни, и ей было всего двенадцать лет.

Затем Мириам. Думаю, что со временем я узнала Мириам лучше, чем всех остальных. В ней было что-то сильное. Она была скрытной, не хотела ни с кем знакомиться и замкнулась в своей собственной трагедии.

Дни казались мне длинными и странными. Лавиния много отдыхала. У Джанин были определенные обязанности, выполнения которых ожидала от нее тетя Эмили; я же больше была наблюдателем. Я не могла не чувствовать, что каким-то образом была в мире теней, среди людей, которые в один прекрасный день покинут его и продолжат свою нормальную жизнь. На какое-то время они стали нереальными… потерянными душами в своего роде подземном мире, боясь ада и надеясь на небеса.

Мириам имела обыкновение сидеть в саду, размышляя в одиночестве. Вначале она не поощряла мои попытки сесть с ней рядом, но, может быть, она почувствовала, что моя симпатия и желание поговорить с кем-нибудь были слишком сильны, чтобы противиться им.

Постепенно я выяснила ее историю. Она была страстно влюблена в своего мужа. Он был моряк. Они сильно желали иметь ребенка, но в этом благословении им было отказано. Это был повод для печали, но не такой уж большой, поскольку они любили друг друга. Она искренне любила его и жила от разлуки до разлуки. Ее кузен сказал, что ей не следует сидеть дома и грустить в его отсутствие, а она должна иногда выходить. У нее не было особого желания, но в конце концов он убедил ее.

Она посмотрела на меня трагическими глазами.

— Это повлекло за собой то, что делает все случившееся таким глупым… бессмысленным. — Слезы заструились у нее по щекам. — Тяжело думать, что я смогла сделать такое.

— Не надо говорить об этом, если не можете, — постаралась успокоить ее я.

Она покачала головой.

— Мне лучше рассказать. Иногда я думаю, что сплю и все это ужасный ночной кошмар. Что я делаю в этом месте? Если бы я только могла уйти… если бы только…

— Так говорят многие.

— Я не перенесу, если он узнает. Это убьет его. Это будет конец нашим отношениям.

— Не лучше ли сказать ему обо всем? Что, если он узнает?

— Он не узнает никогда. — Она неожиданно посуровела. — Я скорее убью себя.

— Этот ребенок…

— Это произошло самым глупым образом. Я не знала мужчину. Мне дали слишком много выпить. Я к этому не привыкла. Я рассказывала ему о Джеке — о моем муже — и он сказал, что его тоже зовут Джек. Я не знаю, что произошло. Он куда-то повел меня. Я проснулась на следующее утро рядом с ним. Я чуть не умерла. Затем оделась… и выбежала. Я пыталась все выкинуть из головы, не вспоминать эту ночь. Мне хотелось притвориться, что этого не было. И когда я обнаружила, что забеременела, то захотела умереть.

Я положила свою руку на ее. Она дрожала.

— Почему вы ему не хотите сказать? Он бы понял вас. Вы так сильно любите друг друга. Он, наверное, простил бы вас.

— Я никогда не смогу посмотреть ему в глаза. Понимаете… это было так идеально… и теперь…

— Вы хотели ребенка.

— Его ребенка, — уточнила она.

— Это ваш ребенок.

— Я возненавижу его. Он всегда будет укором.

— Вы не виновны. Вам дали слишком много выпить. Вы к этому не привыкли, и такое случилось. Я уверена, что, если ваш муж действительно любит вас, он должен понять, — пыталась успокоить я ее.

— Нет. Он не сможет. Мы были всем друг для друга.

— А что с ребенком?

— Я найду кого-нибудь, кто усыновит его.

— Бедный малыш, — сказала я. — Он никогда не будет знать своей матери.

— Вы слишком молоды, чтобы понять то, что было между Джеком и мной. Никакой ребенок не может для меня значить больше, чем он… даже его. Я все обдумала. Я поступлю таким образом.

— Но это сделает вас очень несчастной.

— Я больше не надеюсь вновь когда-нибудь быть счастливой, — заметила Мириам.

— Вы должны попытаться, я уверена. Вы лишь на короткий момент потеряли контроль над собой. Вы же не завели себе любовника.

— Это выглядит именно так.

— Да, если вы не скажете ему, — пыталась убедить ее я.

— Он никогда не поймет.

— Почему вы не попробуете? Этот бедный малыш… рожденный против желания. Это самая ужасная из всех трагедий.

— Я знаю. Мой грех тяжким грузом лежит на мне. Думаю, что буду нести его всю жизнь.

— Пожалуйста, не говорите так.

— Если Джек обо всем узнает, это разобьет его сердце, и между нами все изменится. Он никогда не будет мне доверять. Он страстный и ревнивый, и он так сильно хотел ребенка… и знать, что другой мужчина дал мне то, что он не смог… Я знаю Джека. А вы нет. Вы слишком молоды, чтобы понимать такие вещи.

И так она разговаривала со мной, вновь и вновь перебирая свои проблемы. Я пыталась ей что-то посоветовать, но, как она сказала, я была слишком молода, чтобы понять.

Я очень много размышляла об этих детях, которым довелось родиться в клинике тети Эмили, — нежеланных детях — и думала о своих родителях, которые планировали мое обучение, когда еще только ждали меня; я думала о леди Харриет, которая долго упрекала Всевышнего за то, что он отказывал ей в наследнике, и которая, когда ее молитвы были услышаны, на радостях так избаловала своих детей, что Лавиния совершила такой поступок.

Там были и другие пациенты, кроме женщин, ожидающих рождения детей. Там был бедный старик, которого я видела из окна своей спальни сидящим на скамье в первый день моего приезда. Я узнала, что в свое время он был крупным ученым, но произошел удар, лишивший его рассудка. Он находился в этом месте, потому что семья отказалась от него, и его поместили сюда в ожидании смерти, поскольку это было самым удобным способом избавиться от него. Там была женщина, жившая в своем собственном мире. У нее были надменные манеры, и она считала, что властвует над огромным штатом слуг. Она была известна как герцогиня. Был Джордж Томсон, который постоянно складывал поленья в буфетах. Он вызывал большую тревогу, и за ним требовалось постоянное наблюдение. Он никогда не пытался поджечь, но всегда оставался страх, что он может это сделать.

Они были похожи на людей из мира теней.

Я часто думала о Джанин, которую вырастила в этом доме тетя, связь с которой она отрицала. Дом сиял. Всюду были голубые шторы и белая мебель, и тем не менее он казался каким-то темным и таинственным местом, и я никогда не чувствовала себя в нем свободно. Иногда я просыпалась ночью и в страхе поднималась. Я смотрела на кровать, где лежала Лавиния, ее прекрасные волосы обычно были разметаны по подушке, сон часто был беспокойным. Хотелось бы мне знать, как часто она думает о своем любовнике, который хвастливо рассказывал нам сказки о великолепии своего замка с одной-единствен-ной целью — соблазнить легкомысленную девчонку. И вот к чему привели те недели удовольствия. Какой грустный урок.