Сергей Алексеев - Невеста для варвара

• Название: Невеста для варвара
• Автор: Сергей Алексеев
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-055729-5

Зимой 1725 года Яков Брюс явился в Двинский острог с особым поручением государя Петра: освободить из заточения югагира по имени Тренка. И не просто освободить — всячески ему способствовать в исполнении миссии, с которой он прибыл из своих земель на Индигирке-реке семь лет назад, а также добыть календарь, вещую книгу племени югагиров — по ней, как сделалось известно императору, сибирские варвары читают будущее. Просвещенный шотландец Брюс, хоть и слыл чернокнижником, а в чудеса и пророчества не верил, пока не услышал от Тренки о неожиданной смерти Петра и не убедился в том, что на троне уже императрица Екатерина.

Исполняя волю покойного государя, Брюс и любимец Петра капитан Иван Головин помогают Тренке найти невесту для югагирского князя — Варвару Тюфякину. Остается только обменять ее на вещую книгу, но Иван уже влюбился в Варвару, и ему кажется, что она отвечает взаимностью…

---

— Должно, солгали мне, — на сей раз схитрил князь Данила — слишком легко произнес эти слова, хотя сам жадным был, судя по глазам.

Капитан головой закрутил, глядя то на одного, то на другого, ибо о золоте на Индигирке доселе не слыхал. А они еще раз обменялись хитростями, как любезностями:

— Если бы золото было, князев человек непременно бы похвастался, — добавил граф. — А то бы и для показу прислал, чтоб богатствами похвастать.

— Может, не доверился посланнику?

— Как не доверился бы, коль он дядя князю родной?

— Знать, Демидовы нарочно слухи разносят, — отмахнулся Друцкий. — Дабы панику посеять и волнение.

— Так же полагаю, князь.

— Ручаешься ли ты, Яков Вилимович, за сего жениха югагирского?

— Государь за него поручился, — скорбно произнес тот. — На смертном одре…

Князь тотчас колокольчиком позвонил и велел выводить

дочерей.

— Выбирайте, которую?

Входят они, и старшая сразу к отцу с укорами и весьма грубыми, хотя по-новому к нему обращается:

— Что вы, папенька, не с ума ли сошли, нас в Сибирь отправляете? На погибель, в руки дикого варвара отдаете?

Младшая же в слезы и ревет так, что и слова вымолвить не в силах.

— Откуда вам известно, за кого сватают?

— Мы подслушивали за дверью! — с вызовом призналась старшая. — Нигде в Европе замуж насильно не выдают! А вы нас и за инородца готовы отдать!

— Такова моя воля! — строго сказал Данила. — Какую изберут сваты, та и поедет!

— Да лучше руки на себя наложу! — отрезала дочь. — Утоплюсь на Неве-реке, чем пойду за сего татарина!

— Я… в монастырь… уйду! — рыдая, выдавила младшая.

Князю, должно, неловко стало перед сватами.

— Это они по обычаю ревут и противятся, — оправдался. — Не обращайте внимания.

Ивашка сразу же глаз положил на младшую — мила, кротка и хороша, к такой можно и самому посвататься. Только зареванная, с носом алым, да ведь высохнут слезы девичьи…

Смотрит на княжну, вроде бы оценивает, коли Тренка поручил его глазами быть, а она очи свои красные, заплаканные потупила, однако нет-нет, да и вскинет их на капитана. И тем самым будто говорит: «Спаси меня!»

— Не станем жить по вашим старым нравам! — между тем заявила старшая. — Замуж пойдем за того, за кого захотим!

— Не сметь мне перечить! — прикрикнул Друцкий. — Эко избаловались на ассамблеях!

Капитан же еще поиграл с младшей в переглядки, и стало ему жаль несчастную княжну.

— Ну, пусть идут себе, — сказал. — А мы совет будем держать.

Невесты поспешно удалились, Ивашка встал и говорит:

— Пошли, Яков Вилимович. Нам тут делать нечего.

— Как так? — подскочил Друцкий.

— Ни одна не подходит нашему жениху.

— Как не подходит? — Князь испугался и возмутился одновременно. — Чем же мои дочери не вышли?

А Брюс к Ивашке оборотился, глянул пытливо и на правах старшего отвечает Даниле:

— Коли Иван Арсентьевич сказал, знать сие верно.

— Кто ему такую честь оказал — судить, подходит ли, нет ли?

— У него глаз на невест вострый. — Брюсу хотелось поскорее уйти из дома Друцкого. — Не обессудь уж, князь. Мы сие дело делаем по заповеди государя, ныне покойного. Гляди не проболтайся, что сватать приходили! Сие есть тайна государева. Я ведь люто спрошу, ежели хоть словом обмолвишься.

Едва они сели в Брюсову карету, как капитан спросил:

— Почему ты, Яков Вилимович, не сказал про золото?

— Про какое золото? — попробовал увернуться граф.

— Что на Индигирке и прочих тех реках есть. Данила Друцкий зря говорить не станет. Алчный он и от этого готов дочь отдать невесть кому. Знать, не брешет. Говори сразу, а то я, когда пойду на Индигирку, все сам выведаю.

— У тебя и впрямь глаз вострый, — с сожалением похвалил Брюс. — Не зря Петр Алексеевич на тебя указал… Тренка говорил, добывают они разь — так золото у них называется. Но цены ему не знают и меняют пуд золота на пуд чая, либо на три пуда риса, либо на пять фунтов рисовой бумаги. Обманывают их китайцы…

— На что югагирам бумага?

— А вот и узнаешь, на что. Ты, Иван Арсентьевич, на золото не зарься и лучше о нем забудь.

. — Как же забыть? Я корабль мыслю свой построить, а повезет, так и женюсь. Посажу молодую жену и оттолкнусь от берега…

— Исполнишь государево дело — будет у тебя свой корабль.

Головин в такое обещание не поверил, ибо подозревал, что Брюс непременно схитрит и увернется от своего слова. Он что-то все время утаивал: запрутся с Тренкой в палатах и о чем-то гутарят полушепотом — бу-бу-бу. А то и в его присутствии знаки какие-то друг другу подают, чего-то всегда недоговаривают. Ивашка все это видел и слышал, но покуда молчал, и сейчас, будучи себе на уме, виду не подал, однако неожиданную весть о золоте югагиров на ус себе намотал.

В очередной раз вернулись они во дворец графа ни с чем, однако Тренка, поджидавший их, одобрил поведение сватов и сказал так, словно рядом был и все слышал:

— Не годны Друцкие, гнилой корень. В Москву поезжайте, где княжеских домов поболее. Нагадал я — там найдете невесту.

Граф с Ивашкой лишь переглянулись, но что делать, раз нагадал, спрашивать не стали, а югагир говорит:

— Смело поезжайте! Ты, боярин, — это уже к Ивашке, — зорче зри, не прогляди невесту. А мне дайте-ка поводыря, я в Вологду пойду и там с товарищами своими поджидать вас стану, на третьей седьмице Великого поста.

— Твои товарищи-то в Архангельске! — напомнил Брюс. — Мы же уговорились оттуда в путь пускаться.

— Иную я дорогу нагадал, — вдруг заявил Тренка. — На этой нам хлопотно будет с оленьими людьми. Подговорит их гулящая женка супротив нас исполниться и по всей дороге караулить. Везти невесту по пути кровавому — примета недобрая. Из Вологды отправимся, а товарищи уже знают про мои догадки и нынче пешими из Архангельска вышли. Ты, немец, своих людей с товаром туда же пошли, пускай у Прилуцкого монастыря встанут и ждут.

Не должен был югагир знать ни про людей, что пойдут сопровождать невесту, ни тем паче про товар, закупленный Брюсом в Петербурге! Тут возразить ему было уж нечем, а посему граф сделал распоряжения своим людям, чтоб снаряжали обоз в Вологду, и сам изготовился в дорогу, да поздно вечером был срочно призван Екатериной.

Пока был жив Петр Алексеевич, Марта Скавронская цвела при нем, несмотря на годы, порхала по дворцу, флиртовала с придворными, навлекая на них гнев государя, а тут, по недоразумению взявши бремя власти, стала быстро превращаться в брюзжащую, да еще пьющую старуху, и сил у нее оставалось лишь изображать императрицу да принимать по ночам любовников.

— Брюс, голубчик, — она говорила с сильным акцентом, — отчего вы пренебрегаете нашим обществом? Где вы все время пропадаете?

— В Артиллерийском приказе, ваше величество, — ответствовал генерал-фельдцейхмейстер.

Она с покойным государем не раз присутствовала на парадах и даже наблюдала в подзорную трубу за сражениями, однако вряд ли знала тонкости военного, в том числе пушечного, дела, а посему Яков Вилимович прикрывался службой.

— Чего бы нам выпить? — сама себя спросила Марта, явно испытывая вечернее похмелье. — Граф, хотите вина?

Отказывать ей было немыслимо, а стол во дворце у нее все время накрывали со щедрой выпивкой и закуской. Императрица сделала несколько жадных глотков из бокала с водкой и принялась есть виноград прямо с кисти.

— И в каком же состоянии наша артиллерия? — поинтересовалась она между прочим. — Расскажите мне, голубчик, что-либо прелюбопытное!

Все однообразные дворцовые утехи ей надоели, и Марта явно скучала. Иногда после долгой пьянки и грубого ночного разврата ей хотелось изысканной и умной светской беседы, а для этого у Брюса было слов заготовлено изрядно.

— Артиллерия наша в состоянии превосходном, — начал он отговорку. — Да есть один вопрос, весьма деликатный, относится к аспекту духовному и потому требует вашего высочайшего участия.

Марта в тот же час откликнулась на интригу:

— Весьма интересно! Как вам удается связывать артиллерию с делами духовными? Граф ощутил себя пиитом.

— Во время шведской кампании государь Петр Алексеевич — царство ему небесное — велел собрать со звонниц колокола и перелить их в пушки. И так были выделаны сотни превосходных орудий, коими и одержали победу над супостатом. Сей факт достоин пера Гомера, дабы воспеть жертвенность и любовь к Отечеству ныне покойного императора. Мои артиллеристы замечали, как от огня сих пушек даже зарядами холостыми шведы обращались в панику и бежали с поля боя, ибо при выстреле раздавался не только грохот, но и колокольный звон, могучий набат, повергавший супротивника в страх.

Екатерина уже была зачарована, и сквозь белую пудру, как сквозь туман, вдруг высветился живой и молодой румянец — она обожала все мистическое. Брюс же, еще глубже вовлекая ее, сделал паузу и продолжил: