Салли Боумен - Темный ангел

• Название: Темный ангел
• Автор: Салли Боумен
• Издательство: Эксмо-Пресс, Континент
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-04-001377-9

Никто из гостей на приеме, устроенном в честь кометы Галлея, не подозревал, что эта волшебная ночь завершится жестоким убийством, отбросившим зловещую тень на целых три поколения династии Кавендишей. Ни один мужчина этого семейства не мог противиться чарам обворожительной и опасной Констанцы. Любовь, надежда, обман – все смешивается в темном водовороте страсти, в который затягивает их блистательная и по-своему несчастная Констанца. Ее мрачная тайна становится проклятьем прежде всего для нее самой.

---

Прошло десять минут. Мальчик уже дважды заводил разговор о погоде. Наконец он бросил взгляд на часы и поднялся.

– Чем там занимается Окленд? – заметил он, обращаясь в никуда. – Ему надо всего лишь найти пару галош… Ох…

Он запнулся. В темном проеме дверей показался Окленд. Солнце запуталось в копне его волос, он поднял лицо к свету и засмеялся, словно его рассмешило прерванное замечание. За ним, держа пару черных галош, стояла горничная Дженна.

– Наконец-то, – с облегчением в голосе, сказал Мальчик, но Окленд не обратил на него внимания.

– Вы хоть знаете, сколько там пар галош? Самое малое тридцать. Все перепутаны, половина из них с дырками, так что мне пришлось искать нужный размер – у Джейн очень маленькая ножка, – а тут, по счастью, оказалась Дженна, и она…

– Спасибо, Дженна, – сказала Джейн, беря у нее галоши. Проклиная Мальчика и стараясь держаться с достоинством, она напялила их. Выпрямившись, она сделала пару шагов. Галоши издали пискучий резиновый скрип. Джейн остановилась, покраснев от унижения, ибо видела, как лицо Окленда озарилось веселой улыбкой.

– Теперь мы можем идти, Мальчик? – резко спросила Джейн, и Мальчик взял ее за руку. Они отмерили некоторое расстояние по тропке, когда она заметила, что Окленд не последовал за ними. Он лежал, вытянувшись на садовой скамейке.

– Окленд! – крикнул Мальчик. – Ты не идешь? Тот парень, Джарвис, будет тебя ждать. Я сказал, что нас будет четверо.

– Передумал. Что-то не хочется. Слишком жарко для тенниса, – беспечно ответил Окленд. Мальчик помолчал, словно собираясь спорить, но потом изменил свое намерение. Он ускорил шаги.

– Ну что ж, оно и к лучшему. У Окленда просто дьявольская подача, – сказал он едва ли не весело.

Джейн согласно кивнула, почти не слушая его. День потерял все свои краски; Окленда рядом нет, и ждать было нечего. Она постаралась выкинуть из головы мысли о предстоящих нескольких часах и заглянуть несколько вперед. Чай – она увидит Окленда за чаем. А потом наступит вечер, когда она наденет зеленое платье и агатовое ожерелье.

– Окленд терпеть не может проигрывать, – продолжал бубнить Мальчик. – Но с ним это нечасто бывает…

Рука об руку они обогнули густую посадку тисовых деревьев, повернули за угол и двинулись между цветочными бордюрами к теннисному корту.

– Здесь очень красиво, – на полпути сказал Мальчик, размахивая руками по сторонам. – В хорошую погоду, конечно.

Джейн удивленно подняла на него глаза: Мальчик всегда отпускал это замечание, но обычно, лишь когда они достигали конца бордюра.

– Когда отцветают дельфинии, – как всегда, ответила Джейн. Она в последний раз оглянулась.

Деревья и кустарники, высокая стена черных тисов – отсюда были видны только крыши Винтеркомба.

* * *

– Наконец-то, – сказал Окленд в ту секунду, когда Джейн и его брат исчезли за стеной тисов. – Наконец-то, Дженна.

Он взял ее за локоть и вытащил из дверей на солнце.

Подняв ее руки, он сжал их ладонями и остался так стоять, вглядываясь ей в лицо. Они продолжали оставаться в таком положении, не шевелясь, не разговаривая, еще какое-то время. Дженна первой сделала шаг назад.

– Сейчас не получится. Мне еще надо кое-что сделать. Выгладить вечернее платье мисс Канингхэм…

– Сколько времени займет глажка?

– Минут десять. Может быть, пятнадцать, если оно сильно помялось в коробке.

– А потом?

– Почти ничего. Разложить ее вещи. Вот и все. Я еще утром все распаковала.

– Значит, у нас есть час. Почти час.

– Нет, мы не можем… Я должна явиться к четырем. Она будет переодеваться к чаю.

– Любовь моя, иди ко мне… – Окленд, который стоял неподвижно все это время, внезапно встрепенулся. С новым приливом возбуждения он прижал руки Дженны к своим губам. Дженна чувствовала, что он возбужден и разгневан – и то и другое всегда тесно соседствовало в Окленде. Она стояла неподвижно, глядя снизу вверх ему в глаза: взгляд у нее был серьезен и неподвижен. «Как я люблю это спокойствие, исходящее от Дженны, – подумал Окленд, – дар, которым она наделена, а я нет». – Обрывки любви, – вырвалось у него наконец, хотя он понимал, что лучше об этом не упоминать, но был не в силах остановиться. – Вот все, что у нас есть. Обрывки времени. Час тут, несколько минут там. Я не хочу так. Я ненавижу это. Все или ничего! Врать и прятаться – это презренно. Я хочу…

– Говори. Говори, что ты хочешь?

– Времени. Чтобы оно все было только наше. Все время в мире. Вся его бесконечность. И все равно мне будет не хватать его. Я прямо умираю от желания обрести его…

– Все умирают от этого, – строго сказала Дженна. – Я тоже.

Она закинула руки ему на шею. Она знала, какие бури бушуют в Окленде; она также знала, как она может утихомирить их – своим телом. Сначала глянув из-за плеча, она прижалась к Окленду. Взяв его за руки, она прижала их к своей груди. Они поцеловались. Дженна предполагала, что, обменявшись поцелуем, они расстанутся, но этого не получилось. Этого никогда не получалось – стоило им прикоснуться, как их все сильнее тянуло друг к другу. Окленд оттянул ее за двери, скрыв от возможных взглядов, а потом в раздевалку за спиной. Она была забита одеждой и погружена в тень; у обоих участилось дыхание. Окленд, пинком захлопнув дверь, жадным поцелуем раскрыл ей губы.

– Быстрее. Здесь. Здесь мы можем. Никто не зайдет…

Окленд уже раздевал ее. Он должен был справиться с крючками и завязками, чтобы коснуться ее кожи.

– Эти штуки… черт бы их побрал… почему тебе приходится столько на себя нацеплять…

– Относись ко мне с уважением. – Дженна не могла удержаться от смеха. – Я скромная девушка. Не надо так воевать. Смотри, все куда проще.

Она распустила корсаж, высвободив грудь.

– С уважением? С уважением? – Окленд тоже начал смеяться. Он шептал разные слова, зарывшись ей в волосы. В ладонях у него была тяжесть ее груди, полной и чуть влажной от испарины. В ложбинку между грудью стекала струйка пота. Он лизнул ее. Чуть соленая кожа пахла мылом. – Уважение – это ужасное слово. Оскорбительное. Непристойное. Я бы возненавидел тебя, если бы ты изображала из себя скромницу…

– Это слова Джека… он так говорит…

– Черт с ним, с Джеком. Вот и все. Забудь о нем. Иди сюда.

– Возьми меня. – Дженна со смехом отпрянула, ускользнув от него.

Окленд успел перехватить ее. Руки его сомкнулись на ее талии. Он оторвал ее от пола. В следующее мгновение они уже лежали на полу среди халатов. Смеясь и задыхаясь от борьбы, они катались по полу. Снова целовались. Окленд первым оторвался от нее.

– Я не могу любить тебя среди кучи старых галош. То есть я мог бы…

– Представляю себе, – сказала Дженна.

– Но я не могу. Выберемся отсюда – в березовую рощу.

– А как же платье? Я должна еще выгладить платье.

– Да провались оно к черту!

– Ой, можно я скажу это мисс Канингхэм? – Дженна встала на колени и прижалась к нему губами. Окленд чувствовал, как кончиком языка она скользнула по его губам; груди Дженны лежали на его ладонях; глаза Дженны, которые, прищурившись, смотрели на него сверху вниз, излучая сияние, поддразнивали его. – Я приду. Но сначала мне надо выгладить это платье. Штанишки оставлю неглажеными, она и не заметит. Десять минут. Ты сможешь дождаться меня?

– Я не выдержу.

– Если могу я, сможешь и ты. Ты должен.

Дженна может быть непреклонной; она всегда практична. Она легкими уверенными движениями застегнула корсаж. За его броней скрылась ее прекрасная грудь; накрахмаленный передничек оказался на месте, растрепанные волосы были тут же приведены в порядок, и лишь на шею упало несколько колечек вьющихся прядей.

Окленд восхищенно наблюдал за ней. Он смотрел, как она придерживала губами заколки, как склонила голову, собирая волосы: на это ей потребовалось несколько секунд. Окленду нравилась деловитость Дженны, он любил смотреть, как она раздевается или одевается – без кокетства и ложной стыдливости.

Окленд никогда не мог забыть тот день, когда они впервые очутились в ангаре для лодок у озера. Его крутило и мучило физическое желание и смятение мыслей. Частило сердце, во всем теле пульсировала кровь, он метался среди вопросов, аргументов, объяснений и оправданий. Ему было тогда шестнадцать лет, и он был невинен, как и Дженна. Окленду казалось, что самым важным будет объяснить Дженне, как он ее любит. Он не смог и пальцем прикоснуться к ней, пока не убедится, что она понимает его. С другой стороны, он едва сдерживался от желания не столько говорить, сколько касаться ее. Зайдя в ангар, Окленд остановился, багровый от переполнявших его эмоций, разрываясь между инстинктами и интеллектом: природа требовала удовлетворить плоть, а образование напоминало, что вначале было слово.

Дженна, стоявшая в нескольких футах от него, сдвинув брови, смотрела на воду. Солнечные блики играли яркими зайчиками на ее разрумянившемся лице, рот и глаза девочки, казалось, растворялись в потоках света. Повернувшись, она бросила на молчавшего Окленда долгий внимательный взгляд. И затем, не произнеся ни слова, начала раздеваться. Точными и аккуратными движениями – теми, с которыми она одевалась сейчас, – она сбросила всю одежду. Платье кучкой упала к ее ногам. Она вынула заколки из волос. Она стояла перед Оклендом – первая женщина, которую ему довелось увидеть нагой. У нее была нежная розовая кожа. Линии ее тела изумили его. Свет падал на ее грудь и бедра. Он не мог отвести глаз от неожиданно темных сосков, от открывшейся перед ним тайны ее рук, ног, талии, горла, волос.