Салли Боумен - Темный ангел

• Название: Темный ангел
• Автор: Салли Боумен
• Издательство: Эксмо-Пресс, Континент
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-04-001377-9

Никто из гостей на приеме, устроенном в честь кометы Галлея, не подозревал, что эта волшебная ночь завершится жестоким убийством, отбросившим зловещую тень на целых три поколения династии Кавендишей. Ни один мужчина этого семейства не мог противиться чарам обворожительной и опасной Констанцы. Любовь, надежда, обман – все смешивается в темном водовороте страсти, в который затягивает их блистательная и по-своему несчастная Констанца. Ее мрачная тайна становится проклятьем прежде всего для нее самой.

---

В комнату вошел Мальчик. По такому случаю ему дали недельный отпуск, но на следующий день ему предстояло возвращаться во Францию. Он был в форме, в руках он держал большой альбом в черной кожаной обложке. На ней золотыми буквами было выведено имя Окленда и даты его рождения и смерти. В нем содержались письма с выражением сочувствия и соболезнования, которые получили Дентон и Гвен в связи с потерей сына. Родители возвели мемориал в память Окленда в виде этого альбома. Мальчик, который только что покинул комнату Гвен, обещал ей вклеить туда самые последние письма.

Когда вошел Мальчик, Констанца встала. Она спросила, сколько сейчас времени, потому что ее часики вечно отставали, и, услышав, что почти три, двинулась к дверям. Мальчик даже не поздоровался с ней, вел он себя, как показалось Джейн, словно побитая собака, опустив голову и отводя глаза.

Без слова предупреждения Констанца накинулась на него. К ужасу Джейн, она вырвала альбом. Она швырнула его на пол, и переплет треснул; траурные письма разлетелись. Лицо у Констанцы было мертвенно-бледным, лишь два ярко-красных пятна рдели на щеках.

– Какого черта ты должен читать все это? Ненавижу! Это отвратительно! Весь этот дом омерзителен! В нем дышать невозможно – Окленд проклинал в нем каждый угол, как и я! Оставь их, Френсис!

Мальчик нагнулся, собирая разлетевшиеся письма. Когда Констанца назвала его по имени, он дернулся и остался в таком же склоненном положении с протянутой рукой.

– О, да ради Бога, неужели ты думаешь, что куча этих ханжеских соболезнований вернет твоего брата? Я читала их. Ни в одном из них нет ни слова об Окленде, каким он был на самом деле. Он был мрачным и умным, внимательным и благородным, а они описывают его таким, каким, по их мнению, он должен был быть! Эти письма насквозь лживы, а твой брат мертв! Все кончено! Безвозвратно! И я тут дышать не могу. Я ухожу. – Она захлопнула за собой дверь.

Мальчик поднес руку к лицу, словно Констанца нанесла ему пощечину, и молча стал подбирать письма.

– Она сломала корешок, – грустно сказал он.

– Мальчик, она этого не хотела, – Джейн нагнулась помочь ему. – Она очень расстроена. Она же, как ты знаешь, переживает по-своему.

– Я постараюсь склеить его. Не знаю, будет ли держаться. – Мальчик выпрямился. – Это огорчит маму. Она специально заказала его.

– Мальчик, пока оставь все это. Посмотри, какой солнечный день. Почему бы нам не пройтись? Мы можем прогуляться по парку. Прийти в себя. Мне пока еще не надо возвращаться в больницу…

– Хорошо. – Мальчик продолжал разглаживать альбом. Он провел большим пальцем по корешку, прилаживая оторвавшуюся обложку; он выровнял золотые буквы имени своего брата. – Их не починить. – Он потряс головой – у него появилась новая манера, которая раздражала Джейн, – словно вытряхивая воду из уха. Он положил альбом на столик. – Она не должна была так поступать. Это отвратительно. Я ненавижу ее в таком состоянии…

– Мальчик…

– Хорошо. Как скажешь. День в самом деле прекрасный. Может, стоит прогуляться в парке.

* * *

Так что в этот июльский день – сезон, когда в мирное время семья Кавендиш старалась не бывать в Лондоне, Констанца пошла в одну сторону, а Джейн и Мальчик – в другую.

Их разделяло не больше мили. Стояла жара. Воздух в городе был влажным и душным; улицы напоминали кастрюлю на огне, прикрытую крышкой неба.

Констанца направилась в сторону Олбани. Сначала она пыталась убедить себя, что идет вовсе не туда. Она сделала вид, что направляется к Смитсону за писчей бумагой, которую обещала купить Гвен. Затем решила, что необходимо пройтись мимо витрин в Бердингтон-Аркейд; и действительно, она внимательно рассматривала витрины магазинов в пассаже, хотя не видела ничего из их содержимого. Затем небрежной походкой, помахивая небольшой сумочкой и пакетиком с какой-то покупкой, свисавшими с кисти, она одолела небольшое расстояние от пассажа до Олбани. Перед ней предстало это загадочное величественное здание – адрес был точен. Она попыталась представить, на каком этаже может располагаться квартира сэра Монтегю Штерна, по-прежнему ли он является домой в половине третьего и по-прежнему ждет ли ее там.

У нее всегда имелась возможность зайти в этот дом и осведомиться. Она могла оставить записку. Леди не может себе позволить ничего подобного, но только не она. Стыдливость? Репутация? Ни то, ни другое ее не волновало. Она может войти. И остаться.

Она стояла, помахивая маленькой сумочкой; минуты текли.

После того дня в доме Мод Констанца несколько раз видела сэра Монтегю Штерна, поскольку он посещал Парк-стрит не меньше трех раз в неделю. Когда они сталкивались, Штерн ничем не давал знать, что помнит об их встрече. Объятия, его записка – ничего этого будто бы и не было.

Констанце пришло в голову, что, вероятно, он все начисто забыл, но, может, ведет себя со свойственной ему сдержанностью? С другой стороны, может, он стремится разбудить ее тщеславие и вызвать любопытство? Встречаться или нет? Ей предстояло принять решение. Покачивая сумочкой, Констанца разглядывала кирпич стен и стекла окон. Заходить она не будет, послания тоже не оставит. С независимым видом она повернулась и пошла обратно.

Воздух посвежел, она ускорила шаг. Обратно на Парк-стрит, к Гвен, в дом, в котором она не может дышать. В ее дом. Приблизившись, она заметила в отдалении фигуры Мальчика и Джейн. Они повернули в парк.

Войдя в дом, Констанца пожалела о своем поведении. Она нашла тюбик клея, картон, краски Стини и стала чинить альбом Окленда. Она вставила в корешок новую полоску из картона. Приклеила его на место. Подкрасила обложку, так что царапины стали незаметны. Она оценила плоды рук своих. Альбом был увесистый, и на корешок приходилась солидная нагрузка. Все же он должен выдержать, подумала она.

* * *

Джейн и Мальчик направились к озеру. Дул легкий ветерок, мягко светило солнце, по воде скользили лодки с гребцами. Мальчик нашел скамейку под кроной дерева, и они уселись в тени. Мальчик не отрывал глаз от лодок; он, казалось, был погружен в свои мысли и не испытывал желания разговаривать, но Джейн не обратила на это внимания. Ей самой нужно было подготовиться.

Она многое хотела объяснить Мальчику: кое-что было сущей ерундой, может, даже глупостью. Так, она хотела объяснить ему, почему обрезала себе волосы и каким образом новая прическа придала ей сил. Она хотела бы рассказать, что теперь умеют делать ее руки, как они могут облегчать страдания. Она бы рассказала ему о том мальчике, Томе, который поправился и вернулся домой. Кроме того, она хотела дать ему понять, что для нее значит быть медсестрой и почему – и из-за этого, и из-за гибели Окленда – она решила: необходимо изменить всю свою жизнь. Теперь ее судьба лежала у нее в руках: комок глины, которому она сама придаст соответствующую форму.

– Мальчик, – она откашлялась. У нее дрогнули руки, и она сцепила пальцы. – Я привела тебя сюда, потому что хотела кое о чем попросить. Я хочу попросить тебя освободить меня от нашей помолвки.

Наконец-то! Все сказано. Мальчик с непонимающим видом повернулся к ней.

– Освободить тебя?

– Я думаю, мы должны положить ей конец, Мальчик. Выслушай меня до конца. Лучше, чтобы мы были честны. Мы уважаем один другого, но между нами нет любви и никогда не будет. – У Джейн перехватило дыхание, и она набрала в грудь воздуха. – Ты хотел доставить удовольствие своему отцу. Я же… боялась остаться старой девой. Вот! В этом и заключается вся истина!

– Ты не хочешь выходить за меня замуж? – Джейн видела, что Мальчик смотрит на нее со странным выражением лица.

– Нет, Мальчик, не хочу, – ответила она с наивозможной для нее твердостью. – Да и ты не хочешь жениться на мне.

– Ты в этом уверена?

– Абсолютно уверена. Я действую не под влиянием минуты.

– Ну что ж, – Мальчик вздохнул. Он потряс головой. – Если ты так ставишь вопрос, думаю, возражений у меня нет.

Готовность, с которой он согласился, удивила Джейн, которая, зная, насколько Мальчик может быть упрям, ожидала возражений. Он внимательно уставился на нее, не сводя глаз с точки на переносице. Джейн казалось, что он вообще не видит ее, а смотрит сквозь нее. Помолчав, он повернулся в сторону озера. Джейн ожидала, что он скажет хоть несколько слов о продолжении дружеских отношений, о неизменном уважении друг к другу, но Мальчик не произнес ни слова из того, что она предполагала услышать. Казалось, он то ли забыл тему разговора, то ли считал гребные лодки на озере. Он заметил лишь, что это будет трудно объяснить отцу.

Джейн ждала этого возражения; она осталась тверда. Она все расскажет Гвен, а Мальчик должен сообщить отцу, и сегодня же, этим же вечером. Только в таком случае Джейн может продолжать посещать этот дом без притворства и лицемерия.

– Папа придет в ярость… – Мальчик покачал головой. Он стал крутить мочку уха.