Джилли Купер - Октавия

• Название: Октавия
• Автор: Джилли Купер
• Жанр: Современные любовные романы

25 лет назад имя этой начинающей журналистки было известно лишь читателям провинциальной английской газеты «Миддлсекс индепендент». Через пять лет рубрику, которую эта журналистка вела в общенациональной «Санди таймс», с нетерпением ждали все подписчики. Сегодня это имя знакомо всей читающей Англии: ДЖИЛЛИ КУПЕР. Одна из самых известных британских писательниц, работающих в жанре «женской» прозы. Каждый из ее романов сразу становится бестселлером, вызывая восторг не только у широкой публики, но и у самых взыскательных критиков. Книга, которую вы держите в руках — первая в знаменитой серии из шести романов, которые издательство «Полина» имеет честь впервые представить в русском переводе.

---

— Как только вы будете готовы, можно начинать, — произнес Габриэл, высовывая из-за занавески свою золотистую голову.

Андреас широко мне улыбнулся.

— Давай, детка. Тебе понравится, как только мы начнем.

Я села на серебристые атласные простыни, с ужасом разглядывая лес растений в горшках. Студия казалась полной людей, разглядывающих меня скучающими оценивающими взглядами. Я еще плотней завернулась в халат.

Кай Марковитц подошел ко мне.

— Он тебе не понадобится совсем, — мягко сказал он.

Когда я его сбросила, даже Марковитц затаил дыхание. Дружки-головорезы Андреаса пытались сохранить невозмутимый вид, но и у них глаза повылезали из орбит.

— Я же говорил вам, что она почти идеально похожа на девушку из «Варгаса», которую вы, по всей вероятности, видели, — самодовольно проговорил Андреас.

Кай смотрел в видеоискатель. Его ассистент щелкал полароидом, отбрасывая фотографии в сторону. Андреас и Кай быстро их просматривали.

— Нам нужен вентилятор, обдувать ее холодным воздухом, чтобы она выглядела сексуальней, — сказал Кай.

Андреас хотел, чтобы я отработала все сполна. Через два мучительных часа я была заснята во всех мыслимых положениях и нарядах. С серебристой лисой и ниткой жемчуга на груди, в мокрой марлевой блузе, в черных чулках с подвязками и в одних страусовых перьях.

Теряющего терпение Габриэла отправили за персидским котом, которого я должна была прижимать к себе. Но через тридцать секунд мигания вспышек бедное создание, царапая своими когтистыми лапами мой живот, вырвалось из моих объятий и спряталось среди балок перекрытия.

Теперь я возлежала на атласных простынях в чем-то вроде камзола. Кай Марковитц щелкал вокруг, не переставая комментировать.

— Чудесно, дорогая, только чуть спусти его с правого плеча, смотри прямо в камеру. Пожалуйста, чуть больше ветра, Габриэл. Давай, Октавия, расслабься, помогай мне, закрой глаза, оближи губы, поглаживай себя.

— Нет, — прошептала я, — не буду.

Марковитц вздохнул, вытащил пленку и, взяв у ассистента новую, перезарядил аппарат.

— Повернись, — сказал он. — Уткнись лицом в простыни и застынь в таком положении.

— Я не могу застыть, когда я совершенно испеклась, — огрызнулась я.

— Подожди, — сказал Марковитц, — подожди, это же просто фантастично. Пойди посмотри, Андреас.

Подошел Андреас. Они тихо посовещались, потом Андреас подошел и присел рядом со мной на кровать, наполнив мой бокал.

— Ты слишком напряжена, детка, — сказал он. — Ты просто не признаешься.

— Как же иначе, когда вы все глазеете на меня?

Это мне напоминало детство, когда мама настаивала на своем присутствии во время осмотра меня врачом.

— Ты должна постараться.

Я снова ощутила, как он наслаждается моим полным унижением, отплачивая мне за все те случаи в прошлом, когда я отвергала его. Я снова легла на кровать.

— Раздвинь ноги побольше, широко, вот так хорошо, — сказал Кай, щелкая вокруг.

Когда все закончится, мне останется уйти и броситься с Вестминстерского моста.

Габриэл продолжал суетиться, все добавляя цветы. Его бронзовая безволосая грудь блестела при свете.

— А что, если нам одеть ее монахиней, а Анжелика пусть ее совращает, — сказал он. — Тогда то, что она выглядит такой напряженной, не будет иметь значения.

— Интересная мысль, — сказал Андреас.

В дверь постучали. Один из ассистентов открыл ее и впустил девушку в красном платье, с длинными черными волосами и бледным колдовским, сильно накрашенным лицом. Она казалась взбешенной и была чем-то неуловимо знакома. Может быть, произойдет чудо и она заменит меня?

— Привет, Анжелика, — сказал Марковитц. — Иди, раздевайся. Мы сделаем десятиминутный перерыв.

— Она была на развороте «Пенетрейшн» в этом месяце, — сказал один из помощников Габриэла. — А под картинкой было написано: «Ее отец — профессиональный военный. Анжелика изучает философию в университете. Во время каникул проводит время, любуясь развалинами».

— Ну, вряд ли можно назвать Андреаса развалиной, — сказал Габриэл.

Андреас открыл еще одну бутылку шампанского.

— Я заказал столик на сегодня в «Скиндлис», — сказал он, — лаская мое плечо своей влажной рукой. — Мне кажется, в такую жару будет приятно уехать из Лондона.

Он взял пуховку из рук одного из ассистентов Кая и тщательно запудрил мой блестевший нос. Слезы горького отчаяния жгли мои глаза.

— Если вы сможете достать лошадь, — заметил другой безропотный помощник Габриэла, — из нее получилась бы потрясающая Годива из легенды.

— Замолчи, — зашипел Габриэл. — Здесь за углом школа верховой езды. С меня хватило проблем с этим проклятым котом.

Через несколько минут из-за занавески появилась Анжелика, на которой было лишь боа из красных перьев и мозольный пластырь. С мрачным видом она направилась к кровати, смотря на Андреаса со смешанным чувством ужаса и отвращения, наверное, так смотрит лев в цирке на жестокого дрессировщика.

— Ты уже знакома с Анжеликой Бартон-Браун, не правда ли, Октавия? — спросил Андреас, таинственно улыбаясь.

— Кажется пет, — начала я, но тут вспомнила, что это одна из тех девок, которых Андреас притаскивал в Грейстон. Она теперь свирепо смотрела в мою сторону. Даже Клитемнестра, вероятно, не так зло смотрела на Агамемнона.

— Иди сюда и ложись, Анжелика, — сказал Андреас, похлопывая по кровати.

Она вытянулась рядом со мной. Ее подведенные черным карандашом глаза были слегка приоткрыты. Из-под наклеенных ресниц в мою сторону был направлен темный ядовитый свет. Андреас постарался сделать так, чтобы его бывшая и будущая возлюбленные почувствовали себя отвратительно.

— Как тебе? — спросил он Кая. — Какой контраст между ними, не правда ли? Искушенная и невинная любовь.

Я вскочила и потянулась за своим халатом, лежавшим под кроватью.

— Вы уже закончили со мной?

Положив свою тяжелую руку мне на плечо, Андреас заставил меня снова сесть.

— Наоборот, — сказал он. — Мы только начинаем. Оденьте на Анжелику монашеский головной убор, — сказал он, обращаясь к Габриэлу.

Она выглядела так нелепо, эта озлобленная Анжелика, что я еле сдержалась, чтобы не разразиться истерическим смехом. Но это было недолго. В следующий момент Андреас повесил мне на шею громадный крест.

— Встань на колени рядом с ней, Анжелика, — сказал он. — Хорошо, как можно ближе.

У меня было такое чувство, что по мне ползут огромные жабы. Я посмотрела на крест, висящий на моей груди. Может быть, если протянуть его к Андреасу, он превратится в дряхлого старца и рассыплется в прах, как граф Дракула?

— А теперь положи свою руку на плечо Октавии, — сказал он.

Почувствовав ее пальцы, я отпрыгнула в сторону.

— Нет! — закричала я. — Нет! Я не буду это делать, не буду!

— Прекрати, — сказал Андреас. — Ты хочешь получить две тысячи или нет?

Я посмотрела на него вызывающе, но тут вспомнила Ксандра и кивнула.

Вид у Анжелы был такой же бодрый, как у кота, у которого болят зубы. Было совершенно очевидно, что она еще никогда не зарабатывала у него свой хлеб таким образом. Андреас взбил простыни вокруг нас и посмотрел в видоискатель.

— Очень мило, — сказал он. — Немножко полюбезней, вы обе.

Кай сделал снимок.

— Положи свою руку на шею Октавии, Анжелика, — сказал он.

Я сжалась, почувствовав напряженную ненависть в ее пальцах.

Пот выступил у нее над верхней губой:

— Отлично, — сказал Кай. — А теперь опусти свою руку немного ниже, Анжелика, еще ниже.

Стерпеть такое, даже для Ксандра, я не могла. Я бросила на Андреаса взгляд, полный отчаяния и мольбы и была потрясена выражением подавляемого возбуждения на его лице. Я почувствовала, как по моим щекам потекли слезы.

Вдруг снаружи раздался невероятный грохот. Все вскочили, когда забарабанили в дверь.

— Это полиция, — выдавил Габриэл, приглаживая свои кудри.

— Вы не можете войти сюда, — закричал женский голос. — Студия снята.

— О нет, черт побери, могу, — откликнулся голос.

Раздался еще один сокрушительный удар, дверь задрожала и поддалась. Я в изумлении открыла рот, наполовину с облегчением, наполовину с ужасом, потому что в дверях, разъяренный, как десять фурий, и грозный, как дьявол, стоял Гарэт. Он медленно обвел глазами комнату, увидев сначала Кая, потом Андреаса и нанятых им закадычных дружков и, наконец, меня, на кровати с Анжеликой. Всхлипнув, я закуталась в одну из атласных простынь.

— Что здесь, к дьяволу, происходит? — взревел он, шагая через студию ко мне. — Ты проститутка! Проклятая дешевка! Я должен был догадаться, что ты этим кончишь. Одевайся!

К нему спешил Андреас.

— Спокойно, старина, — сказал он примирительно. — Не волнуйся ты так.

Гарэт повернулся к нему.

— Ты, паршивая рептилия, — зашипел он. — Я знаю, как давно ты подбирался к ней со своими грязными руками. Ты мне заплатишь за это.