Яков Арсенов - Тринити

• Название: Тринити
• Автор: Яков Арсенов
• Жанр: Современная проза

---

— Баня отменяется, — открыл совещание Виктор Антонович. — Докладывайте!

— Пилотный номер, шестнадцать полос… — заговорил Додекаэдр.

— Это я и без доклада вижу! — перебил его Платьев, вперив взгляд в раскрытый «Лишенец». — Меня интересует другое — что это за неучтенка? Кто такие?!

— К-которые л-лотерею… — заикаясь, ответил Фоминат.

— Я понимаю… — сказал председатель исполкома. — Я спрашиваю: кто они вообще такие?!

— Живут в гостинице «Верхней», — сообщил Фоминат.

— Ну и дальше что? — не останавливался Платьев. — Кто-нибудь занимался вопросом конкретно?

— Мы прослушивали… — доложил кто-то из специальных подразделений бытия. — Не специально, а просто планово. Все очень туманно, центром ничего не подтвердилось.

— Что не подтвердилось? — не понял Виктор Антонович.

— Миссия, — сказал человек.

— Какая миссия? — удрученно спросил председатель исполкома.

— Все они прибыли в город с какой-то заместительной целью, — пояснил человек. — Меж собой они развивают идею, что направлены сюда для выполнения какой-то задачи, в ходе выполнения которой им обещана любая поддержка центра.

— А бывают такие случаи у вас в ведомстве, когда центр проводит операцию в регионе, не ставя его об этом в известность? — спросил Платьев.

— В общем-то, да, — ответил человек.

— Это как раз такой случай! — раззадорился Платьев. — Вот ваш уровень! Если бы вы чего-то стоили, никто здесь без вашего ведома не проводил бы никаких операций! Почему же вы до сих пор молчали?!

— Мы установили контроль, — сказал человек. — Но информации еще пока недостаточно.

— Какой контроль? — не понял Виктор Антонович.

— Над этими залетными аферистами…

— У вас что, все залетные повсеместно открывают газеты?! — стал откровенно отчитывать человека Платьев. — Это же политические! Где они могли взять данные по пробам воды? И по волкам? — спросил председатель исполкома и посмотрел на Фомината.

— Я ничего не давал! — открестился Фоминат.

— И по операции «Леса»? — продолжил искать концы Платьев.

— Возможно, их снабдили централизованно, — придумал человек.

— Но изначально все находилось у вас в сейфе, — повернул Платьев голову в сторону человека. — Значит, касательно этих материалов из центра был заказ сюда.

— Я проверю, — пообещал представитель силовых структур.

— Сейчас зачем проверять? — тормознул его Платьев. — Если информация прошла, значит, заказ был, а кому сбагрить, у тебя есть — полная контора приближенных. Что у вас есть конкретно по этим газетчикам?

— Я же говорю, пока ничего, — ответил человек, — Они даже не прописаны.

— Кто у них старший? — спросил Платьев.

— Макарон какой-то, — сказал человек. — Отставник.

— И что, с ним нельзя разобраться через военкомат?!

— Пока нет смысла, — сказал человек. — Судя по разговорам, у них ожидается кадровое усиление и смена лидера. Должна подтянуться некая Света. О ней часто и много говорят. Оперативная кличка, по-видимому.

— Тем не менее Макарона — под особый контроль, — сказал председатель исполкома, — и запросите дело. Какие еще будут предложения? В демократическом ключе…

— Закрыть, — предложил Додекаэдр.

— Кого? — спросил Платьев. — Или глаза?

— Газету, — уточнил инспектор.

— В смысле? — переспросил Платьев. — Как закрыть?

— Тормознуть выпуск, — подсказал Додекаэдр. — Пусть типография придумает подходящий предлог.

Директор типографии Альберт Федорович Смирный встал для получения указаний. На него никто не обратил внимания.

— А когда регистрировали, мозгов не было?! — спросил Платьев Додекаэдра, и тот сник. — Столько лет на посту, а элементарных блох вылавливать не научились. Стыдно, Вячеслав Иванович!

— Думал, юмор, — вякнул Додекаэдр вполголоса.

— Тогда смейтесь, — посоветовал ему Платьев. — Вместе с Асбестом Валериановичем и товарищем Фоминатом. — И обратился к Мошнаку: — А кто финансирует газету?

— «Ойстрах» и «Самосад», — сказал Капитон Иванович. — Судя по платежным документам.

— Завтра же провести с этим страхосадом разъяснительную работу! — велел Платьев человеку от специальных подразделений бытия. — А вы… — развернулся он в сторону Шимингуэя и Фаддея, — дайте на страницах своих газет достойную оценку происходящему! Что, дескать, отпрыски капитала жируют и готовы выбрасывать любые деньги на ветер, лишь бы только не отдавать их народу! Не мне вас учить.

Под окнами кабинета Платьева собралась толпа верующих. Они пели псалмы и выкрикивали анафему. Общий смысл их действа и всех певческих требований в целом сводился к тому, чтобы власти вернули людям собор, занятый под промышленную выставку, а также часовню, в которой размещен склад учебников.

Платьев попросил секретаршу соединить его с владыкой Шабадой.

— Ваши, что ли, тут у меня под окном распевают? — спросил он церковного лидера.

— Никак нет, — ответил владыка.

— Спуститесь вниз, — попросил Платьев человека от структур, разберитесь, пожалуйста.

— Они требуют вас, — перевел человек текст, который исходил из толпы.

— А для чего я держу свору замов?! — замолотил Платьев по селекторным кнопкам. — Где Степанов, Краснов?!

— В командировке, — донесся из приемной голос помощницы.

— Может, выступить с лоджии? — пришло в голову Платьеву, и он произнес это полушепотом.

— Да нет, они требуют спуститься в гущу, — сказал выглянувший в окно Фоминат. — Иначе грозятся перекрыть железную дорогу…

Платьев со свитой милиционеров спустился вниз. Прикрываясь от толпы ладонью, как от солнца, он дошел до первых рядов сходки и начал отбивать поклоны. Он полагал, что разговор пойдет о пентатонике и дорийском ладе, раз уж они заголосили первыми.

— Спасибо, что вы нам тут пришли, попели… — сказал Платьев, осматривая толпу и прикидывая на глаз, сколько в ней тысяч.

Но реакция получилась обратной.

— Не за что! — грозно ответило собрание.

— А какой сегодня праздник? — сразу как-то приуныл Виктор Антонович. Давненько в регионе не было никаких забастовок и волнений. Разве что из-за отмены лотереи, но это так, пустое, никакой политики.

— Мыкола! — рявкнул кто-то из толпы. — Да мы не петь вам сюда пришли! Отдавайте церкви! — запричитала толпа. — Мы требуем назад места для молитв!

— Хорошо, хорошо, отдадим, — поднял руки вверх Платьев.

— Ваши посулы — пустой звук! — неслось из гущи.

— Не произноси ложного свидетельства! — предупреждали крайние.

— Но это дело не одного дня, — сказал председатель исполкома. — Но почему вы не пришли вчера, позавчера? Мы готовы вернуть объекты культа в любой момент… Согласно ускорению… Но что вас привело сюда именно сегодня?

— Вот! — псалмопевцы выдвинули вперед «Лишенец» в рамке под стеклом, как Неопалимую Купину. — Требуем полной реституции!

Председателю исполкома впервые стало по-настоящему страшно. Сборище на улице было достаточно агрессивным. Как заметили «ренталловцы», возглавляла манифестацию верующих все та же кондукторша Енька. То, что лотерейные выступления ни к чему не привели, по-видимому, запало ей в душу, и она решила отыграться. Похоже, ей было все равно, когда и против кого выступать — лишь бы находиться в центре народного гнева. А может, она была человеком подневольным.

— Какая бойкая, однако! — опять похвалил девушку Прорехов, наблюдая с Артамоновым все это буйное зрелище. — Теперь я понимаю, почему она тогда не пошла со мной на сближение в электричке.

— Почему?

— Ею в силах овладеть только общественный интерес, — вычислил Прорехов. — Это человек, который может принадлежать исключительно всему обществу в целом, но не конкретному человеку.

— Вот увидишь, она сделает себе карьеру, — предложил биться об заклад Артамонов. — О ней еще заговорят!

— А как ее фамилия, не знаешь?

— Вроде Страханкина, — сказал Прорехов. — В газетах мелькала. Енька Страханкина.

Наутро Шимингуэй разразился передовицей о безалаберности «Лишенца», который растаскивает себя бесплатно по чужой территории. Ночью, накануне выхода критики, Асбесту Валериановичу привиделся сон. Ему снилось, что у подъезда «Губернской правды» собрались его почитатели и в восторге от прочтения передовицы, скандировали:

— Ав! — то! — ра! — И через секунду опять: — Ав! — то! — ра!

Шимингуэй проснулся в счастливом холодном поту и вышел на балкон. На дворе стыла глухая перестроечная полночь, и только вороны, обеспокоенные очередным обменом денег, каркали на чем свет стоит, пугая новым режимом.

— Кар! Кар! Кар! — И через секунду опять: — Кар! Кар! Кар!