Шарль Эксбрайа - Счастливого Рождества, Тони !

• Название: Счастливого Рождества, Тони !
• Автор: Шарль Эксбрайа
• Жанр: Детектив

---

- Подсознательно вам настолько хотелось, чтобы клиентом Изочеса оказался наш инженер, что описание проводника не могло не совпасть со сложившимся у вас представлением о Гажане.

- С чего вы взяли, будто мне этого хотелось?

- Так ведь бегство Гажана дает полную свободу его жене, верно?

- Вы действуете мне на нервы, Иеремия!

- Очень жаль, но тут уж ничего не попишешь.

- Ерунда! На самом деле сыскному полицейскому ужасно нравится, что он так здорово обскакал агента спецслужбы!

Лафрамбуаз мигом посерьезнел.

- Если бы я хоть на секунду мог принять это обвинение всерьез, Тони, немедленно попросил бы вас уйти и забросил расследование. Нет, дорогой мой, я продолжаю ковыряться в истории Гажана только из дружеской симпатии к вам и еще потому, что всерьез опасаюсь, как бы вам не пришлось пережить несколько очень неприятных часов...

- Я сказал Эвелин Гажан, что люблю ее.

- Да?

- И она тоже меня любит.

- Этого-то я и опасался.

- А чтобы уж быть откровенным до конца, могу добавить: я женюсь на ней и ухожу в отставку, чтобы иметь наконец возможность жить по-человечески.

Полицейский долго молчал, видимо обдумывая мои слова.

- Это случилось с вами впервые в жизни, не так ли? - наконец спросил он.

- Да.

- Так я и думал. В вашем возрасте это фатально.

Я опять начал сердиться:

- Ну давайте же, старина, начинайте! Расскажите мне, что это Эвелин убила Тривье, прикончила Сюзанну, приказала наемнику превратить меня в лепешку, а вас нафаршировала свинцом!

- И не подумаю!

- Ах, вы все-таки признаете, что это чушь?

- Да, и все-таки мадам Гажан косвенно виновата во всех этих преступлениях, поскольку именно она предупреждала об опасности человека, для которого убрать тех, кого вы только что перечислили, было вопросом жизни и смерти.

- Вы имеете в виду Марка Гажана?

- Не уверен. Скорее того, кто сбежал в Испанию, прихватив досье.

- По-вашему, это любовник Эвелин?

- Возможно...

- Вам чертовски повезло, Иеремия, что вы ранены, иначе я съездил бы вам по морде!

Лафрамбуаз посмотрел на меня с нескрываемым удивлением.

- Поразительно: то, что мадам Гажан, быть может, преступница, вас как будто не особенно волнует, но от одного предположения, что в ее жизни есть кто-то другой, вы готовы лезть на стенку! А ведь это куда менее тяжкая вина, правда?

- В общечеловеческом плане - да, но для меня - нет, поскольку это доказывало бы, что Эвелин мне лгала!

- Или не посмела сказать правду.

Я прекрасно отдавал себе отчет, что смешон.

- Ладно. Покончим с этим делом. Выкладывайте уж до конца!

- Теперь, когда нам известно, что в Испанию ездил не Гажан, придется признать, что это либо его сообщник (иначе откуда бы у него машина?), либо убийца...

- Убийца Гажана?

- А вам разве не приходило в голову, что, очень может быть, Марк Гажан - только жертва? Что инженер и в мыслях не держал предавать свою страну, но его убили и обокрали?

- С ведома жены? Какая гнусность!

Лафрамбуаз вздохнул.

- Опять вы все сводите к ней! Да я понятия не имею, участвовала мадам Гажан в предполагаемом убийстве или нет! Могли отлично обойтись и без ее помощи. Представьте, например, что Гажана прикончили, когда он загонял машину в гараж, и сразу спрятали тело? Тогда ваша Эвелин имела все основания думать, что муж ее действительно бросил, особенно если преступление совершил кто-то из близких друзей, хорошо знавших привычки Гажанов, и даже не обязательно любовник. Действуя таким образом, молодчик мог продать изобретение Марка за огромные деньги, а заодно освободил от брачных уз его жену. Возможно, он надеялся, что когда-нибудь Эвелин, устав от одиночества, уступит его домогательствам?

- Вы пытаетесь меня успокоить или действительно так думаете?

- Действительно думаю.

- Ох, до чего же мне хочется вас расцеловать, Иеремия!

Полицейский улыбнулся.

- Быстро же вы кидаетесь из крайности в крайность!

Теперь, когда я наконец и сам поверил, что Эвелин не замешана в этой грязной истории, ко мне быстро возвращалась надежда на будущее.

- Как по-вашему, Иеремия, кому подошло бы описание Изочеса?

Инспектор долго колебался.

- Боюсь торопить события... но, может, это и Сужаль...

У меня - будто камень с души свалился.

- Но если Сужаль убил и ограбил Гажана, почему никто до сих пор не нашел тело?

- Тут у меня тоже есть кое-какие предположения... Но они вполне потерпят до утра. А пока, если угодно, можете переночевать здесь. Лучше, чтобы о вашем возвращении пока не знала ни одна живая душа.

Я попытался было возразить, что ничуть не устал, но Лафрамбуаз, торжественно воздев перст, изрек:

- "Уста праведника изрекают премудрость, и язык его произносит правду"...* Надеюсь, вы не собираетесь перечить Псалмопевцу, Тони?

______________

* Псалтырь 36.30.

* * *

Как только я открыл глаза, в комнату вошел Лафрамбуаз. В руках он нес так плотно уставленный снедью поднос, что мог бы накормить и самого изголодавшегося гостя.

- Не надо обращаться со мной, как с каким-нибудь анемичным молокососом, Иеремия! Я вовсе не нуждаюсь в усиленном питании... - возмутился я.

- Вы провели в поезде большую часть ночи, а нас ждет нелегкий денек.

- А который час?

- Восемь.

- Фу, какой стыд!

- Ну так, может, утопите его в кофе?

Пока я завтракал с преотменным аппетитом, Лафрамбуаз, не желая тратить времени даром, продолжал прерванный накануне разговор.

- Если вы способны сделать над собой небольшое усилие, Тони, попытайтесь на сегодня совершенно выбросить из головы мадам Гажан - я хочу, чтобы никакие посторонние мысли не отвлекали нас от дела. Давайте пока оставим в стороне вопрос, играла она во всем этом какую-либо роль или нет, согласны? Сейчас нам важно одно: это не Эвелин ездила в Испанию. Стало быть, займемся исключительно путешественником, добравшимся до Сара на машине Гажана, а заодно поищем тело.

Я чуть не опрокинул чашку.

- Тело?

- На сиденьях машины обнаружены пятна. Мне только что сообщили о результатах экспертизы, и лаборатория подтверждает, что это, несомненно, кровь. Теперь я окончательно убедился, что мы с вами должны восстановить добрую память убитого инженера.

- Убитого? Но тогда Эвелин...

- Молчок, Тони! Вспомните, мы договорились не упоминать о мадам Гажан. Может, она ни о чем не догадывается, а может, знает куда больше нашего, но об этом мы подумаем потом. Что до меня, то я все больше склоняюсь к версии, о которой говорил вам ночью: кто-то подкараулил инженера в гараже, убил его, а потом увез труп с собой.

- Куда?

- Надеюсь, еще до вечера мы это выясним. Вы сыты?

Я отодвинул поднос:

- Не то слово!

- Тогда даю вам пятнадцать минут на бритье и все прочее, а потом - за дело.

- И куда мы поедем?

- В Кап-Фэррэ...

- На дачу к Сужалю?

- Отрадно видеть, что шарики у вас вертятся в нужном направлении, иронически заметил Лафрамбуаз. - Так я вас жду.

* * *

В половине девятого мы выехали из дома инспектора. Стояло ясное, морозное утро. До Рождества оставалось всего два дня, и сердце у меня сжималось от тревоги. Удастся ли мне отпраздновать его вместе с Эвелин или ее посадят в тюрьму?.. Моя любимая в наручниках... Представляя себе эту картину, я уже не мог спокойно любоваться улицами Бордо - мешал комок в горле. Все мое существо противилось страшному видению. Эвелин? Нет, невозможно! Дичь и бред!

В Фактюре мы свернули направо - к Андерно-ле-Бэн, миновали Арес и меньше чем в трех километрах от этой деревушки поехали на сей раз налево - в таинственную глубину и безмолвие зимнего леса. Проехав Пикей, мы слегка отклонились от берега моря и наконец увидели стоящий среди высоких сосен домик.

- Мы на месте, - лаконично оповестил меня Лафрамбуаз.

В самом коттедже мы не нашли ничего интересного - там было всего две комнаты, причем одна - совсем крошечная, и такая кухня, где и повернуться-то негде, да еще крытая веранда. Короче, самый заурядный загородный домишко. Мы быстро вышли на воздух.

- Если тело Марка Гажана зарыто где-то здесь, то наверняка не у моря оттуда кто-нибудь мог бы заметить, как убийца делает свое черное дело, проворчал Иеремия. - Пойдемте-ка лучше за дом.

Мы медленно двинулись в сторону сосен, и по дороге мой спутник рассказывал, на чем основаны его надежды:

- Со дня преступления сюда, очевидно, никто не приезжал. Эвелин Гажан вряд ли пришло бы в голову томиться тут в полном одиночестве. Виновна она или нет, но ехать в этот уединенный уголок было совершенно незачем. Как печаль, так и угрызения совести в равной мере сделали бы поездку невыносимой. Если убийца - Фред Сужаль, то я тоже плохо представляю, зачем ему бродить на месте преступления. В общем, Тони, я очень рассчитываю отыскать какие-нибудь следы - во-первых, воздух здесь слишком влажный и земля почти не затвердела, а во-вторых, волоча на себе тело, человек не мог ступать, как кошка, и должен был оставить довольно глубокие отпечатки подошв. Согласны?