Михаил Бобров - Висенна. Времена надежды

• Название: Висенна. Времена надежды
• Автор: Михаил Бобров
• Жанр: Фэнтези

---

— И не говоря уж, что в любой миг твои девушки войти могут.

— Я закрылась на засов, и маковый отвар взяла, ты же слышал.

— А раньше всегда так делала?

— Не всегда, но бывало.

— Что ж, может толстый и не насторожится… Нишарг, в смысле. Хитрый он, как сто индейцев.

— Сто кого?

— Я потом расскажу, ладно? Давай собираться! Метель долго не продержится.

Алиенор метнулась в бельевую, вытащила объемный дорожный мешок.

— Одежду унесем?

— Не больше пуда вещей, — ответил наместник, — Можешь деньги взять, любимое ожерелье или там что…

Княжна помотала головой:

— А если свитки… на пуд… сколько выйдет?

Игнат одобрительно засмеялся:

— Точно у тебя крыша сдвинута. Книги!

— Уж какая есть. Стой тут, в гостиной доски поют.

— Я пока одежду сгребу в мешок.

Алиенор поморщилась:

— Натолкаешь, как попало… Ладно, теплого бери побольше. Что забуду, купим потом. Не побрезгуешь?

— А сама? Дом не терем, надо руки прикладывать.

— Я же все-таки три года в южном пограничье жила! — отозвалась из гостиной княжна, раздвигая легкие креслица и сгребая прямо в мешок самые редкие книги. Вернулась. Одобрительно кивнула:

— Теперь стяни горловину, и можно завязывать… Знаешь, наместник, если человек о грязных вещах и делах не говорит вслух, так это не значит, что он их не видел, не встречал и не знает. Может, ему просто противно.

Спарк согласно наклонил голову. Прибавил:

— И еще скажу: если человек чувства не проявляет, еще не значит, что их не испытывает.

Княжна подбросила на руке большой и легкий полотняный мешок со свитками:

— Есть ли еще, что надо друг другу сказать, а не сказано?

Тяжелый удар сотряс дверь гостиной. Княжна вылетела ко входу вихрем, полы завизжали. Спарк бросился на помощь — придвинули сундук. Алиенор одним движением смахнула в мешок шкатулку:

— Деньги есть! Бежим!

«Можно подумать, без денег бы не взял!» — успел подумать Спарк, подтаскивая тяжеленный вещевой сундук под дверь спальни. Девушка щелкнула засовом, подхватила оба мешка. Огненный котенок глядел испуганно. Наместник растворил окно и заклинил створки скомканной одеждой, пробормотав:

— Если это не романтическое похищение, то я не знаю, какого вам еще надо…

Княжна влезла в полшубок, накинула плащ. Перед окном в белой мгле возникло огромное сложное седло чуть ли не с десятком подушек и зарослями ремней. Игнат живо пристегнул мешки с книгами и одеждой, подал руку девушке. Втянул ее на подоконник, прыгнул в седло сам и сдернул Алиенор на руки.

— Держи меня крепче!

— Боишься летать?

— Боюсь падать!

— Я тоже…

— Knabecoj! — обозвал их детишками невидимый в метели грифон. Потом толкнулся вбок и вверх, выходя из тесного дворцового междустенья — в небо. Через известное время магическая подушка, устроенная им перед снижением, перестала работать. Но теперь чьелано мог развернуть крылья, не боясь ничего задеть — ни кровлю, ни отчаянно и безнадежно вглядывающегося в метель часового.

* * *

Часовые даже не расчехлили луки и самострелы: под мокрым снегом тетива просто не работает. И видимости никакой: еще своего прибьешь. Войдя в комнаты, Андрей Нишарг побелел: если б украли княжну, нипочем не дали б ей собрать книги. Вон драгоценный пояс висит, как висел; вон праздничное платье — одного жемчуга на сто золотых! Хапнули бы узорочье…

Ушла!

Посланник тяжело опустился на креслице; расписная игрушка жалобно хрупнула, но устояла. Махнул рукой:

— Переписать пропавшие бумаги и вещи. Нашим людям в розыск…

Поднялся, ступил шаг и второй — полы протестующе взвыли.

— Да задвиньте вы нагеля! Теперь-то уж чего стеречь!

Невидимый отсюда человек выполнил приказ, тремя длинными дубовыми стержнями скрепив половые доски в единый щит. Визг и поскрипывание прекратились. Андрей Нишарг еще немного потоптался, а потом прошел все-таки в спальню.

Постель оказалась убрана и застелена; сам себе противен, Андрей сбросил на пол шкуру и одеяло. Нет, похоже любовника девчонка здесь не принимала. Одно утешение, когда голову снимать поведут…

Служанка плакала у входной двери:

— Я услышала… я тревогу… не моя вина, господин! Не моя!

— В деревню отправлю, — пересохшим горлом спросил Нишарг, — Пойдешь?

— Ногами пойду, на коленях поползу… Не виноватая я! Он сам пришел!

Вбежал дежурный офицер; красные восточные глаза в половину белого от страха лица:

— Под окном нет следов. На стене нет царапин от кошки. На крышу мы влезли — Ингвар с третьего шага упал, багром за пояс еле поймали. Невозможно! Голову снимай, господин — колдовство.

— Ты… и Князю так скажешь?

Офицер выдержал взгляд Нишарга бестрепетно. Даже щеки чуть порозовели: успокоился. Да не просто успокоился, а обнаглел:

— Господин… Ушла. Совсем ушла. Мы тут сами закончим. Вы что-то с лица зеленоваты. Идите, господин Андрей, отдохните. Нельзя же трое суток совсем не спать…

* * *

Заснул Игнат не сразу. Ждал — вот сейчас придет дежурный и скажет, что Князь требует непокорную дочь головой выдать. На этот случай имелся заранее приготовленный ответ. Только, ежели Логвин Грозный ответ порвет да растопчет, и полки двинет — воевать придется.

Алиенор улыбалась: «Батюшка в единственном случае станет драться. Если Лес — в твоем лице — потребует мое приданое. В виде княжества. А так отец покипит-покипит, да и стихнет. Увидишь!»

Потом княжна хмурилась: свадьбу сыграли вовсе без пышности. Ни о каких правильных обрядах тоже речи не велось; родичей не созвали. Стол, правда, накрыли на весь Распадок. И громадный седой медведь, в Лесу уже поименнованный Крайним Северным Судьей, произнес все торжественные слова, и сделал пару должных записей в своей шнурованной книге… Но что это по сравнению с настоящей, подлинной свадьбой старшей (а хоть бы и младшей!) дочери Великого Князя? Девушка успокоилась только после клятвенного обещания Спарка — сыграть все с положенным блеском и размахом, со столами на сотни и сотни родственников; копейным состязанием, призовой стрельбой в цель, танцами до рассвета — когда Великий Князь Логвин Грозный успокоится после дерзкого похищения… Словом, успокоился Спарк далеко за полночь. Да и устал изрядно — ведь не для того он девушку крал, чтобы спать отдельно. Так что, стоило голове коснуться подушки, вытянулся Игнат и уснул мгновенно. Точно его доской-«сороковкой» в лоб ударили.

А во сне Сергей объявился, и так сказал:

— Это все потому, что ты в аристократию пролез. Будь ты обычным пахарем — фиг тебе вместо княжны…

Игнат огляделся: беседовали в клубном сводчатом полуподвальчике, за памятным круглым столом. На стенах привычно колыхались от сквозняка пыльные флаги; за стеклянными дверцами покосившегося шкафа блестели шелком и бархатом парадные костюмы… Игнат ответил:

— А я и был. Обычным проводником караванов. Живым пропуском. С того и деньги получал.

— И чем кончилось?! Сам же говорил, сожгли твой теремок нахрен, — поднялся и пошел вдоль длинной стены Сергей.

— Так меня никто не заставлял на Тракте жить. Зашился бы в лес, пушного зверя добывал. Появляясь в городе лишь на ярмарку. И никто бы не нашел даже, — возразил Спарк.

— Одиночка так еще проживет. А семья? Как только у тебя появится что-то ценное… неважно, живое, или нет — тебя за эту ценность и возьмут мозолистой пролетарской ладонью. Спорю на что хочешь, это и в твоем мире есть! — Сергей провел пальцами по гребенке; деревянные мечи в ней нестройно защелкали.

— Ну, если уж совсем прижмут, всегда можно откочевать на другое место.

— Тогда это Америка получается! В чистом виде. Земли до хрена. Пушнина, лес, родники, фронтир, индейцы… И при этом суд Линча, право сильного, «регуляторы» — то бишь, ирландское лобби против итальянской мафии, закон Кольта и Винчестера, охота за скальпами, антинемецкая истерия четырнадцатого года… Чем, например, у Саймака в «Пересадочной станции» кончилось, вспомни? Америка, правда, долго держалась. Зато превратилась в «Большого глобалистского Сатану». Хочешь, чтобы твоей Висенной детишек пугали?

Госпожа Висенна вплыла в подвальчик по обычной лесенке; и точно так же, как все входящие, споткнулась о последнюю ступеньку. Улыбнулась — чуть-чуть ехидно:

— Знаешь, Сергей, в чем твоя беда?

— И в чем же?

— Ты уверен, что мир по сути своей плох. Вообще. По определению. Реально. В натуре.

— Так это ж лучше, чем розовые очки до первой драки носить!

— Ничего не лучше. Именно из-за этой изначальной уверенности, что все кругом плохо, именно поэтому — битой собаке только палку покажи! — ты всегда готов принять позу подчинения. Смотри, если ты где-нибудь услышишь, узнаешь или прочтешь, как человек отбился от грабителей бабушкиным подсвечником — скажешь: «А, брехня все это!» А вот если какой щелкопер в цветах и с запахом опишет, как этого мужика сгибали в бараний рог, да выбивали ему бубну… Ты этак основательно головой покачаешь: верю, дескать. Реалистично. Словно тебя самого хоть раз сгибали.