Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – гауграф

• Название: Ричард Длинные Руки – гауграф
• Автор: Гай Орловский
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-35348-4

Доблестные рыцари бьются с троллями, ограми и каменными великанами, самые сильные и отважные вступают в поединки с драконами. Но самые опасные противники, перед которыми и драконы просто щенки, – умные и расчетливые люди.

Благородный сэр Ричард сталкивается с изощренным коварством. И впервые не знает, как ответить адекватно, не уронив достоинства.

---

– Его Величество, – сказал я, – велел меня сжечь.

Сэр Гримоальд нахмурился.

– Весьма странно. Вы разве не рыцарь?

– Да, разумеется.

– Рыцаря можно только обезглавить, – сказал он безапелляционно. – Особым церемониальным мечом в отличие от топора, которым рубят головы простолюдинам. А сжечь… Это применимо только к ведьмам и еретикам. Правда, в наши безнравственные времена эта нечисть разгуливает свободно.

– У нас личные счеты, – вступился я за короля, – вот он и решил… еще и унизить. Но в последний момент Его Величество Император решил вмешаться и, дав мне титул маркграфа, даровал марку Гандерсгейм. Конечно, Его Величество король весьма гневался. Тут ваш племянник и подвел прямо к помосту коня со свободным седлом… Дальше вы знаете. Мы не задержимся у вас, на рассвете нас здесь уже не будет.

Он выпрямился, сказал надменно:

– В этих стенах вам ничего не грозит. Даже императору не выдам человека без решения суда. И то, если его полномочия признаю целиком и полностью.

– Император ко мне отнесся благосклонно, – заверил я.

– Тем более, – сообщил он. – У императора есть чутье на людей, как я слышал не раз. Но с ним нужно быть настороже. Он как возвышает людей, так и уничтожает… легко.

– Политик, – сказал я понимающе. Перехватил строгий взгляд сэра Гримоальда, добавил скорбно: – Там наверняка миновали славные рыцарские времена! И наступило… что наступило.

Он покосился на распахнутые двери донжона.

– Пойдемте, сэр Ричард! Ужин стынет.

– Да-да, – согласился я. – Простите, не мог оторваться. Кстати, у вас прекрасная часовня!

Он шел рядом сухой, подтянутый и жилистый, как богомол. На лице, как у богомола, не отразилось никакого выражения, когда он произнес нейтрально:

– Рад, что вы это заметили.

– Как не заметить, сэр Гримоальд, – ответил я почтительно. – При нынешнем равнодушии к делу, за которое отдал жизнь Христос, при запустении церквей, ваше отношение просто удивительно!

– У нас прекрасная молельная комната, – сообщил он. – Я хотел было выстроить церковь, но отец Дромадерий отсоветовал. Людей немного, а когда церковь пуста, нехорошо. В часовне каждый может помолиться в тишине, в молельной совершают торжественные богослужения.

В зале сэр Гримоальд держался так же бесстрастно и невозмутимо, но я ощутил, что в сердце владельца замка быстро занимаю места больше, чем его племянник.

Слуги с неподвижными лицами, вышколенные настолько, что кажутся деревянными, замерли у стен. Длинный стол накрыт для троих: сэра Гримоальда, Витерлиха и меня. Я держался, копируя хозяина, торопливо постигая его манеру и стараясь угадать общее направление, чтобы мог и опередить, доказывая, что я сам такой, а не обезьяна подражающая.

Когда подали еду, простую, хотя и на серебряных тарелках, я сложил ладони и пробормотал молитву, стараясь, чтобы слова звучали отчетливо, сэр Гримоальд прислушивается, пусть видит, что не прикидываюсь, бормоча тарабарщину. Витерлих кривился, морщился, страдал, видя перед собой на тарелке хорошо прожаренное мясо, а в высоком кубке темно-красное вино, но поглядывал на строгого дядю и страдальчески вздыхал.

Сэр Гримоальд проговорил четким голосом:

– Сэр Ричард, я вижу, воспитание у вас надлежащее.

– Сэр, – возразил я шокированно, – вы мне льстите! Всего лишь элементарные манеры!

Он вздохнул, бросил короткий взгляд на племянника. Витерлих опустил взгляд и неумело резал мясо мелкими дольками.

Сэр Гримоальд спросил ровно:

– Я слышал, вы привели в королевство большую армию?

Я благочестиво перекрестился.

– Крестоносную, благородный сэр Гримоальд.

Витерлих поднял голову и слушал, сэр Гримоальд уточнил:

– Что это означает в вашей трактовке?

– Несем веру Христа, – сказал я твердо. – Ведет нас церковь, мы всего лишь проводники воли Господа. Везде восстанавливаем церкви и возрождаем старинные рыцарские обычаи.

– Старинные? – переспросил он.

Я кивнул.

– Для королевства. Для нас, брабантцев, понятия долга, верности и чести неотделимы от быта. Нас так воспитывают с колыбели. Но в королевстве это забыто.

Сэр Витерлих, тихий, как мышь, поглядывал опасливо то на меня, то на дядю. Сэр Гримоальд хирургически точно отрезал одинаковые ломтики мяса, но я не Витерлих, быстро схватил нужную манеру и даже понял значение салфетки, поданной слугой, в то время как сэр Витерлих беспечно вытер масленые руки о скатерть.

Слуги меняли блюда исключительно точно, как раз в момент, когда кто-то клал на тарелку нож и ложку. Все двигались настолько выверенно, что я мог бы заподозрить либо механизмы, либо единый организм, как у муравьев, где один разум и чувства на всех.

Появился дворецкий, прямой и неподвижнолицый, словно истукан. Приблизился к хозяину, я видел, как быстро переломился в поясе, губы шевельнулись, но я не услышал ни слова. Сэр Гримоальд кивнул, дворецкий тут же удалился, а сэр Гримоальд через пару минут поднялся, сухой и ровный.

– Очень сожалею, – произнес он бесстрастно, – обстоятельства заставляют меня покинуть на время ужин. Но вы продолжайте! Сэр Ричард, я рассчитываю, вам будет выказано все возможное почтение, которое, без всякого сомнения, заслуживаете.

Витерлих проводил его ошалелым взглядом. За сэром Гримоальдом захлопнулась дверь, Витерлих сказал жарким шепотом:

– Как вы… сумели?

Я пожал плечами.

– А что случилось?

Он продолжил тем же шепотом:

– Теперь скажу правду, я все время ожидал, что нас выставят! Он живет нелюдимом, гости не задерживаются. В последние годы вообще никто не заезжал. Нрав у него жуткий.

– Разве? – спросил я с удивлением. – А мне показался очень милым и гостеприимным. Другое важнее, кто его оторвал так внезапно от ужина? Это не в характере сэра Гримоальда.

Витерлих спросил изумленно:

– Ты уже и характер его понял?

– Великолепный характер, – сказал я громко и покосился на стены. – Настоящий рыцарь!

– Сэр Ричард, – воскликнул он в ужасе.

– Старой закалки, – заметил я одобрительно. – Теперь таких людей уже почти нет.

– Господи! – сказал он. – Как вы можете…

Он смотрел почти с испугом, я же помнил старое правило: будь политкорректен, обсуждая что-либо в мужском туалете. Никогда нельзя знать, кто выйдет из соседней кабинки. Или кто нас подслушивает через тайные отверстия в стене замка.

– Возможно, – сказал я отчетливо, – вы правы, сэр Витерлих. Но на меня сэр Гримоальд произвел удивительно хорошее впечатление. Я не стану о нем судить плохо, пока сам не разберусь, что он за человек. Хорошо?

Он кисло поморщился.

– Да это и так всем ясно…

– Я не все, – ответил я. – И вообще… все мы – не все. Каждый из нас – что-то. Или даже кто-то.

– К счастью, – пробормотал он тихонько и перекрестился. – Вам налить вина, сэр маркграф?

Я кисло поморщился.

– Перестаньте.

– А что, – сказал он, – я не уроню достоинства, прислуживая за удостоенным титула маркграфа! С ума сойти. Я еще ни разу маркграфа не видел. Вообще в королевстве вы первый.

Я поморщился снова. Как со временем меняется значение слова… Маркграфства ввел, если не ошибаюсь, Карл Великий. После отступления ледников Европа была сперва сплошным болотом, что о-о-о-очень медленно подсыхало, зарастая лесами. И тогда же туда из южных стран пришли первые люди и поселились по островкам суши среди бескрайних болот. Мarsch, то есть болота, были границей пригодной для обитания земли. Потому земли, заканчивающиеся болотами, назывались марками, а их владельцы – маркграфами. А теперь вот и здесь, где даже не знают, что такое болота, маркграфство… Интересно, с чем же граничит моя марка?

Блюда следовали в порядке, который я уже мог предсказать. Когда пришло время десерта, я чувствовал, что подадут сдобные пироги, мед и отвар из груш. Когда именно так все и случилось, я ощутил себя чуть увереннее.

Витерлих лишь поковырялся в своем пироге, дождался меня, я ел с жадностью, восполняя потери веса, но тщательно соблюдал правила и сдерживал себя, в отличие от раскованного сэра Витерлиха: стены имеют не только уши, но и глаза.

Церемониймейстер появился в дверном проеме в момент, когда мы встали из-за стола, широким жестом пригласил обоих следовать за ним. В малом зале, куда привел, массивный камин с красными углями, от них веет сухим жаром, массивные шкафы вдоль стен, на одной – широкий ковер с набором мечей, топоров и кинжалов, на других гобелены, выполненные в строгой манере. Битвы и сцены охоты, никаких слащавых куртуазных сцен, фигуры мужчин исполнены доблести и мужества, женщин – кротости.

Распахнулась дверь, на пороге появился сэр Гримоальд, еще более сдержанный, прямой и строгий. Холодный и безукоризненно учтивый, каким может быть только хозяин, что не боится быть принятым за дворецкого, он произнес ровным, как поверхность замерзшего высокогорного озера, голосом: