Мэрилайл Роджерс - Талисман

• Название: Талисман
• Автор: Мэрилайл Роджерс
• Издательство: Библиополис
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1997

Превратности любви Грэя и Лиз, влечения и безумства их романа, взорвавшего упорядоченную атмосферу поздневикторианского быта, не оставят равнодушным любознательного читателя.

---

– Не придется принуждать свою собственную жену. Лиз тоже растает. – Грэй запрокинул голову и, не отрываясь, выпил еще одну порцию крепкого напитка.

Утешающе поддакивая и время от времени вставляя словечко, направляющее почти неразборчивую речь, Хейтон извлек из Грэя повесть о неуступчивой новобрачной.

Глава 3

Лиз неподвижно смотрела в окно внушительного герцогского экипажа, не видя проплывавшие мимо мокрые от недавнего дождя живые изгороди. Солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь облака, покрывали переменчивым узором раскинувшиеся зеленые поля. Ее беспокойно сжимавшиеся тонкие пальцы грозили совсем измять превосходный дорожный костюм. Наряд был серого цвета, но, подобно ее глазам, этот цвет почти светился. Ненасыщенный, но ни в коем случае не тусклый, он служил превосходным фоном для ее уложенных в сложную прическу рыжих волос и блестящего синего взгляда.

Лиз впервые хотелось, чтобы отношения между нею и ее мужем были не настолько натянутыми, чтобы даже незначительный разговор требовал неимоверных усилий. Казалось, ни один из них не желал унизить свою гордость и прервать напряженное молчание. Лиз никогда не была подвержена нервным приступам, распространенным среди «чувствительных» светских женщин, но скорое прибытие в незнакомый дом так выбило ее из колеи, что она была бы рада самому банальному разговору, только бы отвлечься от лишавших ее мужества предчувствий.

Ее приезда ждали чужие незнакомые люди, которые вряд ли будут довольны своей новой герцогиней больше, чем их хозяин, особенно после того, как станут очевидны их натянутые отношения. Лиз нервничала. Она по опыту знала, что любопытные слуги могли почувствовать самые незначительные, самым тщательным образом скрываемые разногласия.

Грэй с недовольством пошевелился на мягком, обтянутом прекрасной красной кожей сиденье, меняя положение длинных ног, стиснутых даже в таком роскошном экипаже, как этот. Он чувствовал растущий страх своей жены. В других обстоятельствах он постарался бы облегчить переживания своей спутницы. Его сочувствие, однако, было сильно уменьшено игрой, которую она повела после их разногласия по поводу того, чего он ожидал от жены, и тем, что она отвергла их единственный поцелуй на корабле. На протяжении оставшегося пути она притворно изображала морскую болезнь и не покидала своей спальни. Это притворство, однако, дало один положительный результат, поскольку послужило препятствием для любых дальнейших заигрываний со стороны Хейтона. Неясное воспоминание о хитром лице Хейтона и адская головная боль на следующее утро – это все, что Грэй помнил о вечере, проведенном в курительном салоне корабля.

Когда они пересели с трансатлантического лайнера на меньшее судно для путешествия в Париж, они безмолвно приняли натянуто-официальные отношения, которые продолжались во всех случаях, когда им приходилось находиться близко друг от друга в течение этого короткого путешествия и пребывания во Франции.

Грэя бесило ее очевидное стремление настоять, чтобы он вел себя подобно раскаявшемуся дураку. Он не сделал ничего, что требовало бы прощения. Она, со своей стороны, доказала, что сама способна прибегнуть к той самой уловке симулирования болезни, которую с презрением осудила в своем отце, когда тот использовал ее, чтобы поженить их. Несмотря на то что она считала иначе, он не заманивал ее в брак обманом. И не было ничего сверхъестественного в том, чтобы ожидать от нее выполнения принятых на себя брачных обязательств.

Более того, он пошел на все, чтобы его жена была одета подобающим образом, хотя сумма, потраченная на ее экстравагантный гардероб Ворта, могла бы с большей пользой быть употреблена на ремонт Эшли Холл. Будучи справедливым человеком, Грэй вынужден был признать, что результат оправдывал чрезмерную стоимость. Парижские туалеты делали его жену неотразимой, подчеркивая ее необычную внешность. Он с самого начала находил ее привлекательной, хотя совершенно неприемлемой в качестве герцогини, а после часов, проведенных в опытных руках знаменитого кутюрье…

Чувствуя взгляд опасных светлых глаз на своих беспокойных пальцах, Лиз внезапно осознала, какой ущерб она причиняет безвинной ткани, слишком красивой, чтобы заслужить такое терзание. Это небрежное отношение к очень дорогому костюму несомненно дало ее мужу повод найти в ней еще один недостаток. Она принялась старательно разглаживать ладонями тяжелый шелк, неосознанно пытаясь отвлечь от себя его опасное внимание.

– Эшли Холл вон там. – Любовь к дому зазвучала в словах Грэя, когда он движением руки придал новое направление вниманию своей нервничающей жены.

Лиз была рада этому отвлечению. Уловив настроение в его голосе, она захотела увидеть, что придало такое тепло обычно холодным интонациям, и наклонилась вперед, чтобы получше рассмотреть дом. До этого они ехали по длинной подъездной дороге, обрамленной величавыми тополями, но сейчас экипаж начинал плавный поворот вокруг огромного фонтана, по обеим сторонам которого раскинулся английский сад, уже полыхавший тюльпанами и ирисами.

Экипаж, замедляя ход, остановился, и ее синие глаза разглядывали внушительное здание. Стены из розового камня тянулись ввысь на несколько этажей и на столь же впечатляющее расстояние по обеим сторонам массивной двойной двери.

– Наши слуги ждут встречи со своей новой хозяйкой. Те, кто трудится вне дома, стоят на кирпичной дорожке от подъездного пути до ступенек, а те, кто служит в доме, стоят на ступеньках в порядке занимаемого положения. – Солнечный свет заиграл на серебряных прядях в темных волосах Грэя, когда он кивнул сначала в сторону неловко толпившихся слуг у края подъездного пути, а затем на группу из тридцати или сорока человек, чинно расположившихся в линию от нижней до верхней ступеньки величественной лестницы.

– В порядке занимаемого положения? – Это была скорее скептическая оценка того, что для Лиз было чуждым понятием. О, она была знакома с теорией классовой иерархии слуг. В школе мисс Браун ее учили правилам управления слугами в крупных поместьях, но практического опыта в этом у нее не было. По их собственному выбору и в нью-йоркском доме ее отца, и на ранчо в Вайоминге было мало слуг, и ко всем относились с равным уважением.

– Да, – бесстрастно повторил Грэй, раздраженный тем, что появилось неожиданное осложнение, и не располагая временем, чтобы обучить ее, как с ним справляться. – В Англии традиция управления слугами существует веками. Те, кто трудится в доме, ценятся выше, чем те, кто работает снаружи. Различие между слугами в передней части дома – дворецким, экономкой, горничными и ливрейными лакеями – и теми, кто обслуживает заднюю часть дома – поваром, чистильщиками обуви и так далее, – четко определено и строго соблюдается, как и четкая граница между хозяином и слугой. – Холодные глаза сурово взглянули на нее, когда Грэй твердо подчеркнул не подлежащий возражению факт. – Им не понравится, если кто-либо будет вмешиваться в их дела. И далее, они легко обижаются из-за любого ущемления их привилегий. Если вам хочется ладить с теми, кто отвечает за ваши удобства, я советую помнить о том, что я сказал, и действовать осмотрительно.

Грэй гадал, сможет ли Элизабет проявить тонкое сочетание деликатности и силы, которые необходимы в этом деле. В силе ее он не мог сколько-нибудь серьезно сомневаться, но есть ли в ней хоть малая толика деликатности?

Лиз кипела гневом. Стена неестественной учтивости, воздвигнутая между ними во время недельного пребывания во Франции, рухнула под этим оскорблением ее воспитанию.

– Я привыкла иметь дело со слугами. – В этих словах прорывалось сдерживаемое возмущение.

– Но боюсь, что иметь дело со слугами в вашей стране и руководить ими в моей – разные вещи.

Лиз не сомневалась, что это так, но ее возмущало скрытое утверждение, что ей не по силам эта задача. Промолчав, она встретила его ледяной взгляд полыхающим огнем своих глаз.

– К дворецкому и моему камердинеру обращаются по фамилии. – Этой информацией Грэй продолжил урок для женщины, мгновенно вскипевшей из-за намека, будто она может не знать этой традиции, общей для обеих стран. У Грэя не было намерения оскорбить ее, просто он советовал, чтобы избавить ее от возможных трудностей в будущем. То, что это вывело ее из себя, только укрепило его решение, принятое раньше: будет просто катастрофой выпустить ее в высшее общество, где колкости были в изобилии, если она так легко обижается.

– К фамилиям поварихи, экономки и камеристки добавляется миссис, независимо от их семейного положения, а более мелких слуг зовут по именам. – Для ее же пользы Грэй сообщил подробности, которые только облегчат ей жизнь. – Употребление неправильной формы обращения будет для них оскорблением и признаком вашего иностранного и – некоторые, несомненно, сочтут – более низкого происхождения.